Е.С.Валит. Инновационные процессы в арабской поэзии

Подробности: Категория: Статьи; Дата публикации; Автор: Kefeli; Просмотров: 1752

Фото одного из авторов стихов из Сирии

ИННОВАЦИОННЫЕ ПРОЦЕССЫ В АРАБСКОЙ ПОЭЗИИ

«Инновация» - термин, ставший сегодня широко употребительным. Однако суть его отнюдь не нова. Во все времена новое осмысление уже известного имело место. Человек, живущий сегодня, более счастлив в этом смысле, чем его предшественники: суть нашего времени - перемены. Новое отношение возникает ко всему. Способствуют тому многочисленные факторы: космические и исторические, развитие государств и религий, отношение людей к пути развития личности. При этом всякое старое, не теряя своей ценности, может стать видимым в таком ином ракурсе, когда явления и отношения прошлого перестают контрастировать, начиная дополнять друг друга, представлять собой ряды одной или многих реальностей.
Культура как отдельный огромный пласт человеческой жизни является той основой, которая дает возможность развития всем иным сферам человеческой деятельности. Используя метаисторическое постижение, Даниил Андреев предлагает познающему сегодня понятие мифов великих международных религий (1, 40-103). Введение его в аппарат исследований историка-культуролога является и инновацией, и той старой реальностью, которая не может быть не искаженной «человеческим фактором». Но при всем этом, индивидуальность является фактором, делающим познание реально возможным. Объектом внимания настоящей работы является миф магометанский в его динамике, смене ликов вследствие изменения за истекшие века воспринимающих сознаний, ставших богаче, зорче, шире… Магометанский миф стоит в ряду четырех мифов великих международных религий и являет собой строго координированную систему идейных взглядов, выражающихся в культуре, преданиях, теосфемах, памятниках словесности. Ему, как и другим мифам, присуще изменение в формах своего выражения: от анонимных творцов фольклора задача мифотворчества перешла к мыслителям, художникам и поэтам. Обратимся сейчас к конкретному проявлению деятельности последних, поскольку миф живет и в этой сфере, наполняясь новым содержанием, раскрывая в старых символах новые смыслы - это ли не инновации?
Древнеарабскую литературу, поэзию как одну из составляющих магометанского мифа можно представить неким каталогом, где есть систематизация, но нет хронологии. Процесс развития литературы начинает совершаться с того момента, когда появляется осознание ее исторической изменяемости, когда в сознании читателя авторы и их произведения выстраиваются в хронологической последовательности (3). Появление такой «литературной памяти» в арабской литературе зафиксировано с III-IV веков. Первым именем в этом ряду принято считать имя Омро аль-Каиса, его творчество начинает отсчет новой поэтики. Впитавшая элементы досемитского, общесемитского и ближневосточного фольклора, средневековая арабская литература отличается необычайным богатством жанров. Содержательный план этих жанров представляет собой именно ту реальность, воплощенную в художественных образах и символах, которая является основой общего мифа великой международной религии. Сугубо человеческие искажения мифа в период расцвета Багдадского Халифата обоснованы социальной психологией: безграничная узурпация власти породила обезличивание общества, отсутствие в нем ярких личностных доминант. Следствием этого в поэзии явились условные типы, характеры и поведение которых заданы заранее. Историческим памятником арабской литературы этого периода явилось поэтическое слово, о котором в Коране сказано «Воистину в слове - волшебство». Омро аль-Каис и другие поэты этого времени дошли до совершенства в огранке этого драгоценного камня, и он сверкает в веках всеми своими гранями (5).
В течение долгого времени в арабской поэзии главенствовала официальная лирика - однообразные, тяжеловесные стихи, прославляющие по заданной схеме достоинства халифов и эмиров. Это стало литературной традицией. Но в пределах каждого канонизированного жанра появлялись и инновации: поэты пытались проявлять свое профессиональное мастерство. История сохранила имена двух ярчайших поэтов - автора любовных песен Омара ибн Аби Рабиа и сочинителя застольных песен Абу Нуваса.
Бедуинские поэты Хиджаза в первую очередь любили хвастать своими военными подвигами. Знатному и богатому красавцу-мединцу Омару чужды их богатырские радости, он похваляется лишь своими успехами у женщин. Он стал первым «разрушителем» рамок, ограничивающих всякое движение. И хотя в его творчестве не найти еще индивидуального женского портрета и психологических характеристик - они подвержены все той же традиционной клишированности - сам по себе выход из тематических канонов есть инновация. Стихи Омара ибн Аби Рабиа вводят читателя в быт богатых горожан Хиджаза VII-VIII веков. Его имя увенчало целое направление - омаритскую лирику, следы омаритского любовного стихотворения зафиксированы даже в новеллах Бокаччо и в провансальской поэзии трубадуров.
Настоящая революция в арабской поэзии - это Абу Нувас. Антитрадиционализм выходца из бедной семьи отразил политические и эстетические приоритеты бесправных социальных слоев общества. В самых ядовитых выражениях он высмеивал поэтов-эпигонов, нескончаемым насмешкам подвергался традиционный сентиментальный плач бедуинов над следами заброшенного камня, где любимая готовила пищу:
عاج الشقي على طلل يسائله وعجت اسأل عن خمارة البلد
«Бедуин ищет место, где бы поплакать над камнем, а я поищу место, где можно выпить хорошего вина». Кроме того, бедуинский плач всегда совершался не иначе как стоя:
أيها الباكي على رسم درس واقفا ما ضر لو كان جلس
«Неужели нельзя страдать сидя? Неужели нужно мучаться часами и при этом обязательно стоять?
В соответствии со средневековой эстетикой описание веселых собраний носит узаконенный каноном характер. Из одного стихотворения в другое переходит традиционное описание кокетливого виночерпия, собутыльников героя - веселых, образованных, литературно одаренных людей. Вино также рисуется при помощи стереотипных клише: цветом оно напоминает «петушиный глаз», оно «искрится, как огонь», «пылает, как солнце» (6). Однако нормативность в описаниях застольных радостей не лишает поэзию Абу Нуваса живой выразительности, исследователями отмечена его способность создавать удивительно пластичные жизненные картины:
Подходит утро, в небе - просветленье,
Гони вином ночные размышленья,
Возобнови попойку на рассвете -
Перед людьми я сам, один в ответе.
Им сообщи новейшее известье:
Я за беспутство продал благочестье.
Удач достигнет в жизненной ловитве,
Кто ищет их в грехах, а не в молитве,
Но грешные дела тому лишь сладки,
Кто их творит открыто, без оглядки!
(Перевод С.В. Шервинского)
Однако диван поэта не ограничен только лишь застольной лирикой. Здесь наряду с традиционным прославлением покровителей, любовными посланиями есть и красочные описания охоты, прогулок по реке с размышлениями о быстротечности жизни, благочестивыми раскаяниями в былом легкомыслии. Влияние инноваций Абу Нуваса на поэзию последующих поколений велико: его можно увидеть и в арабской поэзии (Ибн аль-Мутаза, ас-Санаубари, суфийские лирики), и в творчестве персидских и турецких поэтов (в первую очередь Омар Хайям).
Новаторские черты определяют и творчество известного поэта Башара Бен Борда. Из его стихов уходит восхваление халифов, этот поэт сумел внести в свое творчество сугубо личностное начало - радостное восприятие мира.
Времена меняются: наступило время, когда великая Арабо-мусульманская империя была разрушена татаро-монгольскими завоевателями, на территории бывшего единого государства возникло множество маленьких государств. Эпоха господства татаро-монголов считается эпохой безвременья для арабской культуры, поэзии. Турецкое владычество продолжалось четыре века, вплоть до 1916 года. Поэзию этого времени характеризует лишь повышенное внимание к внешней красивости стиха. Слово было отточено до совершенства, но тяжелым временам сопутствовала внутренняя пустота поэтических произведений.
Новая арабская поэзия ведет отсчет с творчества египетского поэта Сами аль-Баруди. Иное самосознание народа породило иные, не существовавшие ранее темы. Появляется много патриотических произведений. Эти черты присущи творчеству иракской поэтессы Назик аль-Малаики, поэта Бадера Шакера аль-Сайяба. Круг творческих интересов современных арабских поэтов безгранично широк: философские рассуждения о смысле жизни, социально-политический анализ, традиционная тема любви.
В 1989 году в Дамаске издательством журнала «Культура» был опубликован сборник стихов сирийского поэта Саира Зен Альдина «Розы». Лирические новеллы, эпические поэмы, любовная лирика – все эти жанры насыщены тем новым ракурсом, при котором явления и отношения прошлого не контрастируют, а, дополняя друг друга, несут современное представление о реальности. Лирическая миниатюра «Эпитафия», открывающая сборник, представляет собой трансформацию личных переживаний автора в общечеловеческие проблемы. Обращение к вечному символу красоты - Прекрасной Женщине – дает возможность читателю увидеть большое в малом, общее в частном. Второй вариант названия - «Реквием девушке с красивыми глазами» - расширяет рамки размышлений: о скоротечности жизни, о вечных и преходящих ее ценностях. Традиционные описания идеальной возлюбленной остались в прошлом. Для создания новых образов автор находит индивидуальные ключевые метафоры, открывающие путь к пониманию его личных символов: когда в жизнь поэта входит Женщина, она сбрасывает пальто, как бросают радостный привет – в арабском языке эти выражения представляют собой омонимичную игру слов. «Возвращение из любви», «Твои глаза», «Розы», «Разве у нас был выбор?» - эти лирические миниатюры – свидетельства мастерского сочетания традиционно цветистого арабского слога с новыми образами, рожденными сознанием современного поэта. Неординарная символика образов Саира Зен Альдина способна напомнить русскому читателю творческий метод создания образов-символов Валерия Брюсова. Не случайно, наверное, внимание арабского поэта привлек русский символист, и следствием их творческого контакта явились переводы на арабский язык стихов Брюсова «Женщина», «Октавы», «Клеопатра», «Асаргадон», «Неизбежность» и некоторых других. Сборник этих поэтических переводов вышел в Дамаске в 1994 году. В круг творческих симпатий Саира Зен Альдина вошли и произведения К.Симонова, и песни-баллады В.Высоцкого («Песня о друге», «Он вчера не вернулся из боя», «Корабли постоят…», «Я не люблю», «Песня о земле», «Возвращение»). Арабские читатели встретились с этими переводами на страницах центральных сирийских газет в конце 1990 года.
Поэма «Песня о бедности» - это осмысление социально-политической и конкретной жизненной ситуации после сирийской революции 1925 года. Здесь и монолог лирического героя о поисках пути в нелегких современных условиях, и панегерик Матери, вечно желающей дать своим детям все самое лучшее в жизни, но не имеющей такой возможности, ее вечные муки неудовлетворенности из-за столкновения с жестокой реальностью. Для усиления смыслового звучания поставленных проблем автор обращается к фактам истории, возвращаясь к временам султана Аль Азиза (V-VI век). Он вспоминает имя министра Таилана, который всю свою жизнь боролся за равноправие людей, но сразу после смерти султана был распят. Читателю иной веры вспомнится, возможно, подобная ситуация, когда Учитель наставлял: «Не убий, не укради, возлюби ближнего, как самого себя…». Но «благодарные» слушатели и его распяли.
К стихам, не вошедшим в анализируемый сборник, относятся произведения «Ненависть», «Запах» - произведения, рожденные политической ситуацией на Ближнем Востоке. Запах роз в восприятии поэта – это запах смерти (встретим ли подобную ассоциацию где-либо еще?), это запах цветов, принесенных как последний подарок умершим. Призыв уничтожить насильственную смерть, стереть с лица Земли даже ее запах звучат в стихах о Бейруте, выражая патриотическую солидарность с братским народом Ливана.
Представлена в творчестве Саира Зен Альдина и традиционная для поэтов всех времен и народов тема о роли поэта и назначении поэзии. Решена она и в традиционном ключе, и с новаторскими мотивами. Размышления автора построены по принципу альтернативы. Стихотворение «Первая сура» состоит из двух частей. В первой автор говорит, что в отличие от значительных личностей мира сего он ничего великого не сможет сделать для людей. Но вторая часть своим понятийным рядом убеждает читателя, что самое важное в жизни каждого -это ощущение Гармонии, ежемгновенное присутствие в ней Красоты и Любви. Все это человек может почерпнуть и в поэзии, если вдруг не хватает сил продуцировать вечные гармоничные состояния без помощи свыше. Поэзия возвращает человеку чистые ощущения детства, может быть успокоением, источником радости и мудрости. Поэзия испокон веков угадывает Бога в человеке!
لا لا تظن
أني سأقلب بين كفيك الحجارة أرغفه
او لا تظن
أني سأنزل عن صليبي كي تصدقني
وكي تغرس اصبعك الخبيثة
في جراحي الراعفة
أنا ربما أضع المفاتيح التي ضيقها
مذ كنت طفلا -في يديك
انا ربما غنيت لك
وعتحت أجفانك كالبرعم ذات صبيحة
ورميت نرجسة عليك
أنا ربما أرسلت ذات عشية حلما اليك
او طيف جني يمر على سريرك موهنا
أنا ربما اشعلت في الرأس والخبيئة
في مشاغلها الصغيرة عاصفة
أنا ربما هدأت بين يدي كفا راجفة
4\4\1990
Вниманию благодарных читателей представляется авторизованный перевод этого поэтического произведения. В нем не сохранен живой и колоритный язык оригинала, поэтому имеет смысл говорить не о подстрочном переводе, а о поэтической интерпретации, импровизации на за данную тему. Перевод насыщен нарочитой русской архаикой, придающей, на взгляд интерпретатора, торжественность звучанию поэтического произведения:
Я Бог, я царь, я червь,
Я человек.
И я поэт. Мне голос свыше дан,
Чтобы души таинственные струны
Будить вовек,
Чтобы звучал орган.

У алтаря Поэзии высокой
Священнодействую, но чуда не творю:
В руках твоих каменья в хлеб насущный
Своею песней я не изменю.

Ты чуда жаждешь, но поэт не властен
Быть ни пророком, ни Мессией… ты
Лишь прикоснуться можешь к тем запястьям,
Что к вечному кресту пригвождены.

Но я с креста сойти, увы, не смею,
Его нести – мой тяжкий, вечный долг,
И силой поэтической своею
Не подниму на битву ратный полк.

Что сделаю я для людей? Немного! –
Я дам им в руки счастия ключи,
Утерянные в детстве, на пороге
Жестокой жизни – свет зажгу в ночи.

Я чуда не творю, но на рассвете
Твоим глазам раскрою я простор:
Так на заре лишь почки – листьев дети –
Навстречу солнцу открывают взор.

В вечерние часы, часы раздумий,
Уставшему на жизненном пути,
Я мудрость дам тебе и в полнолунье
Смысл жизни помогу тебе найти.

А ночью я пошлю тебе виденье:
Не Бог, не черт, а добрый домовой
Тебе расскажет сказку, и сомненья
Тебя покинут, и придет покой…

Ты хочешь знать, кто я – твоя отрада,
У алтаря ты молишь: «Имя рек!»
Но имени, поверь, тебе не надо!
Знай: я не Бог, не царь,
Я человек!
(Перевод Е.Валит)
Возможно, в процессе работы над переводом русскому автору вспомнились строки еще одного восточного поэта Юнуса Эмре:
«Искал я в этом мире Бога, я долго в край из края брел,
Я землю обыскал и небо, но там я Бога не обрел…
Но местопребыванье Бога лишь в человеке я нашел…
Начало - я, и я - конец, и я - душа всего живого…»
А возможно, в русскоязычном варианте соединились размышления восточных поэтов с вечно живыми в памяти русских строками пророка-Пушкина из «Маленьких трагедий» - «Я Бог, я царь, я червь…».
В заключение краткого обзора арабской поэзии хочется напомнить читателю, что даже пророк Мухаммед, кроме того, что был носителем высокой миссии, был еще и поэтом, может быть, даже более поэтом, чем вестником мира горнего. Струя могучего поэтического воображения вторглась в русло его религиозного творчества, дополняя то откровение, которое было дано ему свыше. И потому в рамках великого магометанского мифа существует и пророк-поэт Мухаммед, и вместе с ним самые добрые люди на Земле, которые во имя истории человечества спорили с богами, земными и космическими, любили, гибли и возрождались, смешили, страдая… До сих пор мы называем их различительно – арабскими, русскими, турецкими, английскими…
А ведь он один – Человек, Ученый, Поэт!

ЛИТЕРАТУРА
1. Андреев Д. Роза мира. - М., 1992.
2. Ибрагимов Н. Народная книга об Али Зибаке // Жизнь и приключения Али Зибака. - М., 1983.
3. Лихачев Д.С. Поэтика древнерусской литературы. - М., 1979.
4. Саир Зен Альдин. Розы. - Дамаск, 1989.
ثائر نور الدين
ورد

طبع هذا الكتاب 1000 نسخه , منشورات دار الثقافة بدمشق عام 1989 بعون من دار الاتحاد العربي

5. Сулейменов О. Пять поэтов // Из старой турецкой поэзии. - М., 1978.
6. Фильштинский И. Абу Нувас и Омар ибн Аби Рабиа - два жанра арабской классической поэзии // Из классической арабской поэзии. - М., 1979.