Памяти Петра Вегина

• 
• 

Подробности

Категория: Статьи

Дата публикации

Автор: Kefeli

Просмотров: 2172

                                                 

 Уважаемый читатель. Перед Вами рассказ о жизни поэта Петра Вегина в Советском союзе  и  за пределами его любимой

 страны – России - в США. Говоря его же словами, он никогда не говорил Родине прощай. но так сложились все обстоятельства

 его последних 18 лет жизни, что он не смог себе позволить вернутся обратно. Это рассказ о жизни Поэта, а не о его поэзии. 

 И пусть меня не судит читатель строго, если я не очень удачно использовал стихи Поэта, что бы рассказать о нем.  

 Вместо многократного повторения его имени, я буду называть его Поэтом, как он того заслуживает.

 

                                                 Столько ли слёз у тебя, 

                                                 что бы ты был поэтом?

                                                                                                                                                                                                             * 

 

                        Трагедия

 

 Прошло почти четыре года, как  мы  похоронили поэта Петра Вегина. Я не был близко с ним знаком,  как  многие мои друзья..

 Мои отношения к нему были, основанные на его поэзии, живописи и других  видах его  деятельности.

 

              О его смерти  известно следующее.                                              

                

     К русско-говорящей женщине, которая была менеджером в доме, где жил Поэт, прибежала его плачущая дочь,

 говоря, что папа подавился сосиской и ему очень плохо, что бы она помогла ей. Вызвали Скорую помощь. 

 Когда та приехала, было уже поздно... Подавился он сосиской взятой из холодильника. Единственным свидетелем, 

 как это произошло была его дочь. С полным основанием это называется трагической смертью.

 

    А через три года умер его близкий друг кино-оператор Игорь Штейман, тот, которому первому о 

       смерти Поэта позвонила Катя, сказав, что папа умер и его забрали  в морг.

 

 Он там находился, пока его друзья Анатолий Берлин, Александр Половец, Олег Видов, Игорь Штейман  и другие,

 занимались  организацией его похорон. Даже найти его документы, необходимые для похорон, было проблемой.

 Были собраны деньги. Более ста десяти человек участвовали в этом. Есть полный список всех, кто в 

 этом приял участие. Спасибо Вам всем за память о Поэте. Надо отдать должное одному его московскому другу

 - Валерию. Он прислал самую большую сумму, которая всё и определила. В результате были организованны  похороны.

 Гражданская панихида проходила в часовне при кладбище  расположенном в очень живописном месте на западных 

 склонах Голливудских холмов, не далеко от двух голливудских студий: UNIVERSAL STUDIA и Warner Brasers. 

                                                               

      Как символическое стечение обстоятельств следует признать тот  факт, что в этой часовне находится

 бюст замечательного американского поэта 19 века Генри Лонгфелло, автора знаменитой поэмы 

                         « Песнь о Гаявате »  и его музей.

 

      Ещё одно в этой связи стечение обстоятельств имело место в моей жизни. 

    Я одновременно познакомился с этой поэмой Генри Лонгфеелло и со стихами Петра Вегина. Когда я 

 служил в армии в Москве 1964-1967 годах, я выписывал журнал Юность, где печатались стихи Поэта, и не 

 помню точно где, купил небольшую  книжку зеленого цвета - поэму Генри Лонгфелло, переведенную на русский

 язык. Бюст замечательного американского поэта, молчаливым взглядом, провожал в 

 последний путь 

                         своего собрата - русского поэта.

    

                  

       Проводить Петра Вегина в последний путь приехали его друзья и поклонники со

 всей Калифорнии и других

 городов Америки.  Выступавшие на гражданской  панихиде сказали о нем много  добрых слов:

  

       Отец Александр,  Анатолий  Берлин,Зиновий Шершер, Александр Половец, Алексей Стиль, Владимир Пятецкий,

        Борис Гольштейн, Валерий Бикташев, Самвел  Шахбазян, Белла Барам.

 

   Существует мнение, что незадолго до его смерти, в его квартире случился пожар и сгорел весь его архив, его

 картины и рукописи. Но попавшие ко мне после смерти Игоря Штеймана (1945-2010), близкого друга Поэта, некоторые 

 бумаги Петра Вегина, говорят об обратном, сгорнло многое, но не всё. Пожар произошел за год до смерти.

 Во время пожара сгорели вещи дочери Поэта и какие то бумаги. Поэт рассказывал, что дочь медитировала и заснула 

 не погасив свечи. Сама она говорила мне, что она вышла из спальни, а загорелось из-за собаки, перевернувшей свечу. 

 На дым она не сразу обратила внимание, а Поэт спал в гостиной. Когда она открыла дверь в спальню, там уже был огонь. 

 Разбудила Поэта и почти в спешке они выскочили из квартиры... Судьба картин, книг  и 

 прочего остаются пока

 не известными. Не удалось выяснить, до какого времени картины были в доме Поэта. Дочь 

 Поэта говорила,

 что когда они вернулись после пожара, на стенах висели картины покрытые копатью, совсем черные. Но им не дали ничего трогать.

 Можно предположить, что судьба некоторых картин решалась раньше. Так же мне не удалось выяснить,

 каким образом книги, подаренные поэту разными авторами с их подписями, попали  в продажу на интернете.

 Часть книг из своего архива, и в том числе с автографами даривших, купил у него старый его знакомый, 

 по жизни в СССР – Михаил Юпп, живущий ныне в Филадельфии. 

 

 А сейчас мне хочется поставить точку ещё на одном мнении,  которое сопровождает его смерть и тиражируется в интернете.                                            

 Это то, что он умер в нищете, чуть ли не под забором, идя по улице. Не знаю откуда взялось такое мнение, но у меня в 

 руках банковский отчёт за май 2007 года, незадолго до его смерти. В начале месяца у него на счету было 283 доллара. 

 За месяц на счет пришло 2 тысячи 66 долларов, а потратил он на свои расходы за этот месяц 2 тысячи 44 доллара. И к 15 мая у

 него осталось 305 долларов. Практически так же живут многие в Америке. 1766 долларов он получал каждый месяц от американского 

 Государства по разным программам и при этом имел бесплатную  медицину и  льготную жилищную программу, так называемую – 

 восьмую.  Да у него не было  лишних денег  на роскошь,  да он и не особенно стремился их иметь. Он понимал, что в 68 лет возможности

 у него в Америке ограниченные. Не имея американского образования и отличного английского 

 языка, в этом возрасте можно рассчитывать

 только на государственную пенсию. что и имело место в его ситуации. А все остальные обстоятельства, как сам человек распоряжается

 своими  возможностями зависят только от него самого. Так же, как всё зависело от самого Поэта. И только Бог ему судия. 

                                                              

                                          * *

                                         Начало

 

                     Все хорошо знают, что бывает в начале.

 Был отец - Мноцакапьян  Виктор  Егорович - красивый, стройный армянин,

  

 И была мать Тихонова Анна Лукьяновна - простая, добрая, красивая русская женщина,  полюбившая этого армянина... 

 Именно ей, любимой матери, он посвятит одно из своих  стихотворений:

 

      Эта женщина далеко-далеко,

      Этой женщине живется нелегко,

 

      Большерукая как снежный человек

      Ждет она меня наверно целый век.

 

      У нее была тяжелая коса,

      Звездной полночью наполнены глаза.

 

      От такой вот, 

                  от таких вот, как она

      Было Пушкину да Блоку не до сна.

      Вот таких рублем задаривал купец -

      красотою раззадоренный скупец.

      А ямщик сажал с собой на облучок..

 

      Я навек с ее глазами облучен,

      Эту женщину я часто обижал,

      не сказав ни слова, ночью уезжад.

      И летела под колеса поезлам,

      как её слеза, 

                   падучая звезда...   

   

      По планете я мотаюсь как шальной,

      Забываю эту женщину с другой.

      Мне, как мальчику прозрачно и легко.

 

      Но однажды 

                 ради той, что далеко

      Я всем женщинам планеты изменю,

      на второй этаж взбегу и позвоню,

      и возникну, словно чудо из тумана:

      Здравствуй, мама, 

                здравствуй, мама,

                        Здравствуй, мама!

 

 Ну а затем,  как и положено родился Он. Произошло это в Ростове на Дону 21 июля 1939 года. 

 И будучи трех-летним ребенком  он увидел страшное лицо самой жестокой  войны 20 века. Ростов на Дону, в котором он с 

 матерью, дедом и бабушкой тогда жили был дважды захвачен немецко - фашистскими войсками. Война и период оккупации Ростова на Дону

 оставил в детском сознании  яркие картины, которые позже  Поэт перенесет в свою повесть " Вальс под голос кукушки "

 и другие рассказы, в том числе и в « Тетя Соня и дядя Даша ».

 

 На всю жизнь в памяти  останутся  страшные пожары, взрывы, как с бабушкой и матерью спасаясь от немецкой

 облавы, пришлось бежать среди горящих домов и крещенские морозы 1944 года, когда все деревянное спалили

 и очередь  дошла до библиотеки деда. Горели тома Брокгауза и Ефрона, армянские  манускрипты и герценовский

 " Колокол ". И как из груды книг, униженных до дров, Он - будущий поэт выхватил ебольшую 

 квадратную книжку.

 И прочитал на ней - Блок. Повернул к огню, увидел портрет и отпрянул от  печки.  Сам не понимая почему сказал –

 " Топите сказками, а Блока  не дам ".

  9 мая 1945 года дед нальет ему немного красного вина и скажет :

  " Пей за то, что не дал сжечь Блока ". 

 

 Именно дед - Егор Вартанович, знавший шесть иностранных языков и его  четвертая, неграмотная жена - 

 не родная бабка, благоговейно смахивающая пыль с дедушкиных книг, по выражению самого поэта,

               « лепили его из первичной человеческой глины ».

 

 Его раннее детство пришлось на годы Великой Отечественной войны. Детская память сохранила самые яркие 

 эпизоды и среди них новогоднюю, тоже раненную елку. Сломанные веточки перевязывали бинтами.

 Самым ценным украшением елки стал треугольник письма только что полученного от отца

 с фронта.  

                        

                         Военный снег.....

                         Рядовой мороз....

                         Елкам плакать  - грех,

                         Детям не до слёз.....     

 

 Отец воевал и в сознании ребенка он был настоящим героем бьющим фашистов.  Впервые увидел он отца

 в 7 летнем возрасте, когда тот в 1946 году лейтенантом вернулся домой. 

 

 Сознательное  детство проходило в послевоенные годы. Вот как он сам опишет себя в семилетнем возрасте -

 это был послевоенный 1946 год: 

 

                         Цыганки сторублевками хрустели,

                         веселые вертелись карусели,

                         аплодисменты фокусник срывал. 

                         Ростовский рынок - шельма и шарманщик.

                         В дырявые карманы лез карманщик, 

                         и кто-то пьяный скрипочку терзал.

                         В том рынке было что-то от Ходынки.

                         Хрипели довоенные пластинки,

                         Шла женщина высокая в слезах.

                         Взывал: ?Купите корень жизни? - знахарь,   

                         и  кто-то соль хотел сменять на сахар,

                         и крест нательный продавал монах.

                         И маленький, как черная дробинка,

                         стоял я, семилетний, среди рынка, 

                         средь фокусников, знахарей, жулья.

                         Еще мне соль соленной не казалась,

                         ещё со мною скрипка не терзалась,

                         креста не нёс, цыганка не старалась, 

                         и женский плач касался не меня.... 

 

 Отец вернувшийся с войны, пленные немцы, строившие разрушенные ими же советские города,  жизнь послевоенного

 Ростова на Дону и многое другое, характерное для того времени  формировали его сознание, характер, привычки, 

 симпатии и антипатии.

 

 Чтение книг, имевшее  место с пяти лет,  постепенно сформировало его отношение к русской литературе, ставшей его

 любимым предметом в школе, и поэзии в частности, ставшей сутью всей его жизни.  Первой его книгой было

 " У Лукоморья дуб зеленый " А.Пушкина. Непонятное в детстве желание тоже писать книги, с годами формируется в 

 осознанную причастность к самому этому явлению. Одним из первых  стихотворений он считал написанные в 10 летнем

 возрасте следующие строки:

 

                         Кто   папа,  кто мама  у гиппопотама?

                         Ростов папа,  Одесса мама.

 

 Конечно серьезная поэзия начнется позже. В школе его любимыми предметами была русская литература и физика. 

 Вот как Он рассказывает о своей учительнице литературы:  

 

 " У нас была волшебная преподавательница Лидия Рудольфовна Лашкевич - она умела нам детям проходных дворов, 

 рассказать о Пушкине так, что сердце с детства тянулось к нему ". Над его письменным столом висел портрет  

 главного кумира - Владимира Маяковского. Вот как описывает Поэта один из его знакомых приятелей - поэт Аршак Тер-Макарьян: 

 

  « Щуплый, как подросток  Петр Мнацаканян, с пухлыми негритянскими губами,

 похожими на спасательный круг, жил в Ростове-папе напротив трамвайной

 остановки, на втором этаже, в тесной коммуналке с отцом-армянином, русской 

 мамой и красавицами сестрами-близнецами, которых всегда путали и соседи, и сами родители..»

 

                                             

 Его юность пришлась на годы, которые современники назовут эпохой Хрущевской оттепели. Оттепель была во всем: в жизни 

 возрождавшейся после войны страны, в жизни народа начинавшего учится жить без страха,  без лагерей ГУЛАГа. 

 И самое главное в душах людей, вернувших себе способность жить радуясь самой жизни.

 

 Его путешествия после  окончания школы, иначе их не назовешь, были хорошей жизненной школой. Это были его " университеты ".

 Это и поездка на целину на несколько месяцев в 1958 году, это и плавание матросом на рыболовецком сейнере в Азовском море,

 это и  работа на заводе учеником, а потом слесарем в 1959 году, работа в  Ростовском университете в 1960 году и работа в

 Ростовском комитете по радиовещанию и телевидению в 1961 году. 

 

 Интересно, что на работу он устраивался, как правило, весной, а осенью увольнялся и в  зимнее время года пропадал в 

 библиотеках и занимался творчеством -  писал стихи. Особой его любовью пользовалась библиотека имени Карла Маркса, где его

 знали еще с детства и где помнили его деда.

                         

 А  также в его распоряжении была  хорошая домашняя бибдиотека.

                                                                                 

 Все это очень разнообразное по своей  сущности давало массу впечатлений 

                                                         

 и  наблюдений реальной жизни   простых  людей. Именно эти аблюдения,                                                                     

 его "университеты " становятся основой его  миропонимания  и находят 

 отражение в его стихах.  Вот одно из них, написанное под впечатлением 

 заводского концерта в обеденный перерыв:  «КОНЦЕРТ» 

 

 На дощатой, 

             сколоченной наспех эстраде 

 бригадир фрезеровщиков - смуглая Надя.

 Надя очень волнуется, голос Надин срывается, 

 говорит она тихо: 

                 " Концерт начинается ".

 У забора примолкли весёлые тополи, 

 тихо слушают слесари, 

 тихо слушают токари, 

 как "ходили мы походами 

        в далёкие края, 

        у берега французского 

        бросали якоря ".

 Арматурщик в тельняшке, 

               ляпанной серым раствором, 

 отложил помидоры -

               он вспомнил, наверно, о море; 

 и девчонки в косынках 

                   семечки 

                         больше не лузгают.

 Но уже по настилу ботинки 

                          ударили русскую.

 И сосед мой 

           в поблёкшей спецовке промасленной 

 шепчет мне: 

           Ох, отчаянный парень, 

                        наш новый поммастера!»

 А за русской - частушки.

                Постойте, не смейтесь, ребята!

 Вы прислушайтесь: 

               в песне-то наша вторая бригада.

 Протянули!

               В курилку придёшь - 

                               засмеют, заклюют"

 Но гудок говорит, что закончились 

                                  сорок минут, 

 и уходят в цеха по дорожкам кремнистым 

 вместе 

       зрители 

            и заводские артисты

 

 Это стихотворение с двумя другими было напечатано в 1959 году в сборнике 

 «Молодые голоса» выпущенным Ростовским книжным издательством. 

 

                                                    

                                     * * *

                                   Созерцатель

 

 Мне кажется, что изначально Поэт был Созерцателем в большей степени, чем Созидателем. Было такое понятие в русской

 культуре - истории. А стать при этом Созидателем своей собственной жизни он не смог, он все вложил в созерцание мира и 

 создание  его поэтического образа. При этом, не абстрактного мира, а нашего реального советского, со всеми вытекающими

 из этого последствиями. Надо 

 признать, что в Нем и как в человеке, и как в поэте сильнее всего проявлялось именно это восприятие - созерцателя. 

 Он отличался от тех, кого принято называть созидателями. Он не умел созидать и свой имидж, и созидать свою жизнь. 

 Он с молодости стремился  делать то, что ему было интересно, что несло в себе дух поиска, творческого начала.

 И следует понимать что в молодости, будучи зараженным романтикой героического послевоенного  времени, он искал 

 творческое начало везде, где представлялось возможным. Этот поиск толкнул его первый раз

 уехать из дома, оставив матери

 записку под подушкой. Этот поиск привел его на целину, на рыболовецкий сейнер в Азовском море. Он пытался работать как все - 

 устраивался на завод, зарабатывать деньги как все и вести такой же образ жизни как все. Но у него, конечно, из этого ничего не 

 получалось. Он был не такой как все.  К Поэту можно применить смысл слов из одной песни репертуара Елены Камбуровой:  

                         

                           "Я не лучше других  деревьев,

                             просто Я - другое дерево!"

 

 Вот именно, он во всем был другое  " дерево " - и в жизни,  и в поэзии.

 Его школьная увлеченность русской литературой все сильней и сильней сказывалась в его юношеских странствиях. 

 Он записывал, писал стихи, выражал свои впечатления, чувства, эмоции на бумаге. Он сам очень хорошо рассказал об этом

 в автобиографической повести " Вальс под голос кукушки " и в книге воспоминаний  " Опрокинутый Олимп ".

 Это не только свидетельства его молодости, но и очень яркие свидетельства о том времени.  Уже в детстве он 

 понемногу начинал заражаться этим не излечимым «вирусом»  авторства, «вирусом» творчества, тем, к чему он 

 больше всего стремился.  Творческое начало победило в нем все остальное. Своей профессией он  сделал не написание

 стихов, а именно творческое начало в этом. Творчество стало не только его профессией, которая у всех отнимает определенное 

 время, оставляя остальное для самой жизни, но и самой жизнью в целом.  

                                                    

                                   * * * *

                                              " Очень не легки... 

                                                Первые... шаги..  "   

                                                       ( слова из песни )

 

     В семнадцать лет он уже серьёзно относится к поэзии,  интересуется всем, что появляется, что происходит в 

 поэтическом мире, что печатается в журналах и выходит в издательствах, попадая на прилавки книжных магазинов и в 

 библиотеки. Сильное воздействие на него оказали сборники Евгения Винокурова(1925-1993): вышедший в 1956 году «Синева», 

 которую высоко оценил  Пастернак, с знаменитым стихотворением:

           

             В полях за Вислой  сонной    

             Лежат в земле сырой

             Сережка с Малой Бронной 

             И Витька с Моховой....

 

 А также вышедший через два года сборник «Признания». Это потом они станут приятелями, несмотря на разницу в возрасте. 

 А тогда, в 17-19 лет, Е.Винокуров становится одним из кумиров начинающего поэта.

 

 Одним из первых наставником в поэтическом цехе у Поэта был  Даниил Долинский. Это был человек прошедший всю войну.

 После войны он занимался в Ростовском университете, в 1960  году закончил Литературный 

 институт имени Горького. 

 Работал  в разных газетах, в 1960-1966 годах был консультантом  в  Ростовском отделении  Союза писателей СССР и что 

 самое важное, заведующим отделом поэзии журнала «Дон». 

 

       

 Примерно с 1958-1959 года его стихи начинают печатать в областной, а позже в всесоюзной прессе.  Он принимает участие 

 в деятельности Литературного объединения, которое собиралось в Здании редакции газеты «Молот». 

                                            

 И там же, в этом же  здании собирался Клуб молодых литераторов,ихотя больше всего 

 там было именно  молодых - начинающих

 поэтов,  хотя  некоторые из них писали стихи так давно, как себя помнили.

                                  

 Одна из них, поэтесса Светлана Гершанова о том времени рассказала в своих воспоминаниях:

 

 « Руководил Клубом Валя Скарятин. Он был настоящим лидером, держался, как старший, 

 и стихи его, конечно, были образцом. 

 Мы завоевывали Ростов, не думая об этом. Клубу давали газетные страницы, и мы придирчиво и строго отбирали туда стихи. 

 Нас звали на радио! Выступали мы тоже Клубом, чаще в техникумах, тех.училищах. в институтах выступали "взрослые" поэты. 

 Мы ходили гурьбой, читали стихи по очереди, бесплатно, конечно. Я никогда не выступала, хотя и Таня Рубизевская, и Аня Грановская 

 спкойно и уверенно выходили на сцену.  

 

 Таня - яркая, грациозная, всегда нарядная –

  - «Как бабочка» - говорил Петя

 В клубе было мало прозаиков, сплошные  поэты. Только Зоя Пидорченко писала рассказы, Ира Лосева, кое-кто из ребят.

 В тот вечер, в Кино-техникуме, Петя просто заставлял меня выйти на публику. 

 

 - " Ну, что ты боишься! Смотри, как нас принимают! "

 - " Я не умею читать свои стихи. У меня не получится."

 

 Мы стояли на сцене, за занавесом, а перед ним кто-то из наших заканчивал свое выступление, и аплодисменты

 были, как говорится, бурные. И вдруг этот кто-то уходит, и Петя выталкивает меня и 

 сжимает занавес 

 за моей спиной. Секунда  и я пытаюсь уйти, и смех в зале!  Я выхожу на авансцену и читаю свои стихи. 

 И моим стихам аплодирует зал! Какими мы были тогда друзьями! Мне казалось, у нас все общее – радость от 

 хороших тихов друг друга, общее неприятие плохих стихов, преклонение  перед Поэзией с большой буквы, и 

 убеждение, что мы привнесем в нее что-то свое, присущее только нам.

              У нас был гимн, переделанный из популярной песни:

 

  Пока я ходить умею, 

  Пока дышать я умею, 

  Пока я любить умею       

  Я буду писать стихи! 

  И снег, и ветер, и звёзд ночной полёт? 

 

  Это была прекрасная полоса в моей жизни. Шли годы, а она всё длилась и длилась. 

  Каждое стихотворение хотелось

  скорее принести сюда и  прочесть! Здесь радовались  каждому успеху друг друга».

 

 Безусловно, что такая творческая атмосфера, царившая в этом молодежном клубе, чтение разных стихов, бескомпромиссное их 

 обсуждение, юношеская доброжелательность оказали Поэту хорошую усдугу.

                                                                                          

 Это была, практически, его первая поэтическая школа. 

                                                                                          

 Вот как вспоминает о том времени ещё один поэт - Эдуард Барсуков:

 

 «Когда  «Клуб молодых литераторов» прекратил своё существование, вся молодая       поросль влилась в 

 литобъединение «Дон» при Ростовском отделении союза писателей СССР, которым руководил замечательный поэт -

 педагог Вениамин Константинович Жак. Он был участлив и человечен к каждому мало-мальски обнадёживающему таланту, 

 читал рукописи, делал  пометки, указывая на сильные и слабые стороны творчества. Не жалея ни сил,

 ни времени, раскрывал перед авторами тайны писательского мастерства.  

    

 - «Вам надо обязательно писать.» - говорил он растроганно Петру Вегину. 

 

 « Жак высоко ценил талант Петра, и Вегин благодарно рассказывал о своём наставнике      Андрею Вознесенскому,

 который изъявил желание познакомиться с Вениамином Константиновичем.»

 

       В то время, когда Поэт  устраивал себе творческий отпуск на несколько месяцев, 

 его распорядок дня

 строился следующим образом -  В полдень он уходил в библиотеку им.Карла Маркса и до позднего вечера сидел там.

 

 Но после путешествий по просторам  страны, в родном Ростове на Дону Поэту уже тесно. Его тянет туда, где 

 литературная - поэтическая жизнь " бьет ключом ", где на площадях  собираются толпы слушать поэтов, где 

 газеты и журналы печатают эти самые их стихи. И он видит себя именно там. Этим волшебным - " там ", 

 конечно была Москва. Именно  в Москве выходит журнал " Юность ",ставший кумиром после-  

  военного поколения

 советской  молодежи. Именно в Москве выходит " Литературная газета ", такая желанная для всех  начинающих 

 литераторов. А в том, что он начинающий литератор,  уже сомнения не было.

 

 В начале 1962 года начались процессы, которые имели важное значение для принятия решения - ехать в

 Москву. От Олега Дмитриева из редакции Юности пришло письмо с положительным отзывом на посланные стихи.., 

 получение гонораров за публикации в местных газетах, и другое, не менее важное тогда. В том числе первая 

 публикация в журнале "Юность". В февральском номере журнала было опубликовано стихотворение "Куба моя". 

 Значит выбора нет, надо ехать вМоскву.

                                                                                                                                        

 Как же могла не привлекать молодого начинающего поэта Москва, когда там проходили такие необыкновенные события.

 Вот как описал  одно из таких мероприятий  один из его участников Евгений Евтушенко: 

 

 «Булат, тогда еще в чернокудром буйном ореоле, певший о Комиссарах в пыльных шлемах; совсем щупленький,

 легко заливавшийся краской Андрей ( Вознесенский. авт.), походивший на собственные строчки –« в 

 прозрачные мои лопатки входило прозренье, как в резиновую перчатку красный мужской кулак»; беззащитно 

 юная круглолицая пышечка Белла ( Ахмадулина-авт.), как пастернаковский  анемон обводящая глазами «день 

 теперешний»; буратинисто любопытный Женя ( Евтушенко.-авт.); неуклюже заикающийся мощноплечий  Роберт 

 ( Рождественский. -авт.), более представимый у волейбольной сетки или у баскетбольной

 корзины; сдувающая 

 со лба челку вечная комсомолочка Римма (Козакова. -авт.).. А рядом были старшие - три живые легенды. 

 Автор Гренады ( Михаил Аркадьевич Светлов- авт), чеканивший строки голосом фронтового

 Политработника 

 Слуцкий, всего - навсего сорокалетний, но отделенный от нас временем, таким огромным, как заснеженное поле

 битвы, в котором вмерзли  трупы  Кульчицкого, Когана,  Майорова. Поженян - усатенький колобок боксерских

 мышц в тельняшке, единственный уцелевший из смельчаков, когда-то отбивших у немцев водокачку и давших

 воду Одессе. Такое в Москве было впервые, когда на дне поэзии 1956 года тридцати-тысячная толпа,

 ошеломившая власти и самих поэтов, собралась на площади Маяковского, заполнив все пространствоот гостиницы

  «Пекин» до ресторана «София», полностью парализовав транспорт на улице Горького. Такого не видел и сам Маяковский.»  

              ( Литературная газета 19-20(5833) 16-22 мая 2001 )   

 

 Вот и билет в Москву куплен, родители в который раз поставлены перед фактом  и прощай любимый Ростов - папа 

 и здравствуй златоглавая Москва.

 

 

                                  * * * * * 

                                         

                                                      Утро красит нежным цветом

                                                      Стены древнего Кремля

                                                      Просыпается с рассветом...

                                                      Вся советская страна... 

                                                              ( слова из песни ) 

 

 Московский период его жизни и творчества начинается с 1962 года. О первых шагах в Москве он рассказывает в своем романе -

 воспоминании «Опрокинутый Олимп». Первые пять-шесть месяцев Поэт жил у Толи Монастырёва в общежитии ГИТИСа  на Трифоновской

 улице, пока их обоих за его нелегальное проживание, не выселили.  Вероятнее всего, они не очень расстроились и сняли на двоих 

 комнату в старом двухэтажном доме на Красной Пресне.                                  

 

 В первый год жизни в Москве его стихи печатаются в Юности, в Литературной газете, а в конце года в редакции Литературной 

 Газеты собрали начинающих - молодых поэтов на встречу с главным редактором Косолаповым Валерием Алексеевичем (1910-1982).

     Состоялось публичное чтение каждым своих стихов. Таким образом главный редактор смог 

 услышать и главное увидеть с кем

 редакции приходится иметь дело. и кто стоит за еще не очень известными именами. Вел эту встречу Виктор Федорович Боков(1914-2009).

 Среди присутствующих молодых поэтов были: Владимир Дагуров, Алексей Заурих, Генадий Айги .. После чтения стихов было чаепитие 

 с бутербродами. В процесе этой встречи Главный редактор выбрал несколько человек, которых периодически начали 

 печатать. Среди них был и Петр Вегин. 

      Две попытки поступить в Литературный институт результата не дали. Да он, вероятнее всего, не очень этим был расстроен.

 Причина была в том, что он не очень готовился, считая, что самое главное при поступлении, это творческие экзамены, 

 которые оба раза он сдавал. Но в те годы 1963-1970 в творческих вузах также строго относились и обще - образовательным экзаменам.

 И к ним надо было серьезно готовится. Чего он по настоящему не делал. А конкурс был очень большой. 

      К этому времени Поэт уже женился и полностью вошел в жизнь поэтической Москвы тех лет. Он общается и  получает поддержку 

 у поэтов и литераторов старшего поколения  - поэта Николая Асеева (1989-1963), с которым его познакомил Андрей Вознесенский,

 поэта  Бориса Слуцкого(1919-1986), писателя Сергея Наровчатова (1919-1981), поэта и прозаика  Виктора Бокова, Косолапова В.А.–

 главного  редактора Литературной газеты и многих других. 

 

             Вот как он сам написал об этом в очерке «Две музы»:

 

      «Но у нас были старшие - наши помолодевшие от глотка свободы старики, чей опыт, 

 стойкость и нравственность были для 

 нас примером. Нам было перед кем преклоняться, нам было у кого учится. Асеев, Кирсанов,Смеляков, Эринбург, Сельвинский,

 Леонид Мартынов, Назым Хикмет, Борис Слуцкий, Варлаам Шаламов..... Они открыли перед нами свои двери и свои строгие объятья. Мы жили с оглядкой на их достоинство»

                                       

                                                  

 В ноябре 1962 года произошла очень знаменательная для него встреча, имевшая большое значение для дальнейшего формирования его 

 творческого сознания. Это была встреча с советским современным, как его называли некоторые официальные лица,абстрактным

 искусством. Хотя в полном смысле это не было тем абстрактным искусством,знакомым 

 нам по западно-европейскому искусству                                          

                                               

 Хочу описать подробней, что это было такое, что бы читатель лучше понял,какое воздействие оно могло оказать на ещё   

 не сформировавшееся творческое сознание Поэта. Как это произошло он тоже описал 

 в «Опрокинутом Олимпе».

   

           Его случайно встретил Сергей Чудаков (1937-199?) и потащил с собой на  

 Таганку в какой-то клуб на Большой 

 Коммунистической. Там он впервые и увидел произведения Эрнста Неизвестного,

 Ильи Кабакова, Владимира Янкилевского,

 Эдика Штейнберга, Юло Соостера, и Бориса Жутовского. С многими из них он потом  долго поддерживал дружеские  отношения. 

 Их произведения были для него тогда  своеобразным  откровением. Теперь он получил, как бы, подтверждение своей позиции 

 новатора – модерниста в поэзии, через аналогичные  явления в советском изобразительном искусстве. Это был ещё один стимул 

 в его творческих поисках.

 

          Выставка состоялась в ноябре 1962 года, почти накануне большой юбилейной выстки посвященной 30 летию Московского

 отделения Союза художников СССР. Было ли это случайным стечением или нет, сейчас сказать трудно. На Большой коммунистической улице в Доме учителя один из залов  арендовала уже известная в Москве «Экспериментальная студия 

 живописи и графики» основанная при городском комитете художников книги и графиков под руководством  Э.М. Белютина еще в 1954  году.        

 С 1956 года эта студия начинает проводить разнообразные выставки в ЦДРИ (центральный дом работников искусства), в кафе

 «Молодежное», в ЦДЛ (Центральный дом литераторов), в Доме Кино, в Литературном

 нституте имени А.М. Горького,

 в Доме ученых и не только..

          Сам Э.М. Билютин был кроме всего прочего профессиональным педагогом.

 Он в в 1946 году окончил художественное отделение Московского педагогического института и там же поступает в аспирантуру

 на кафедре живописи и рисунка. Среди его учителей П.Кузнецов, Л.Бруни, А.Фонвизин. А наставниками с которыми 

 он общался были А.Лентулов, В.Татлин. Естественно что он не мог пройти мимо формализма 

 в искусстве. Первые обвинения в нем

 были после первой персональной выставки в 1948 году. Но гром еще не грянул. Он заканчивает аспирантуру и в 1950 

 голу начинает преподавать в Московском товариществе художников, в студии инвалидов Отечественной войны, в институте 

 повышения квалификации художников графиков, в текстильном и полиграфическом институтах. Но главных его детищем становится 

 экспериментальная студия. В процессе изучения и преподавания различных художественных систем создает свою «Теорию контактности».

 Он говорил: 

      «Смысл моей теории в том, что в основу развития искусства положено не  формальное развитие его изобразительных средств, 

 а то воздействие действительности, которое художник получает от окружающего мира.

 Именно это воздействие, или контакт, 

 заставляет художника менять характер  своего искусства и даже само понимание, что такое живопись, картина или скульптура. 

 И происходит  это по законам контактности. Эти законы основаны на том, что человек под воздействием окружающей его жизни испытывает 

 определенную дискомфортность. Это нарушение внутреннего равновесия - эмоционального,  интеллектуального или  духовного,  

 человек стремится восстановить для своего нормального существования. Но восстановить его он может только контактируя с 

 искусством (... или точнее потребляя его)» 

         На основе своей теории, он строит занятия с несколькими группами художников,   

 которые он кроме в Экспериментальной

 студии ведет еще в Доме моделей, в Московском отделении союза художников. Его метод работы с художниками был связан в 

 первую очередь с работой на натуре. К 1962 году в его группах насчитывалось около 300 художников. Явление для того времени

 было грандиозным и еще раз подтверждает факт уникальной либерализации жизни советского общества в те годы. 

         Выставка в ноябре 1962 года в помещении Дома учителя на Большой коммунистической 

 в помещении Экспериментальной студии, была более представительной, чем предыдущие выставки. В ней участвовали не только

 художники, занимающиеся в  студиях. На нее был приглашен широкий круг рителей из московской  интеллигенции, а также 

 иностранцы - дипломаты, журналисты. Что там происходило, Поэт красочно описал в Опрокинутом Олимпе и рассказал, с

 кем он там познакомился. Живопись и скульптура, которые он там увидел, произвели на него сильное  впечатление.  

 Он знакомится с некоторыми художниками, участниками выставки, и  начинает с  ними общаться.  Многие годы в дальнейшем 

 его будет связывать дружба с одним из них- Борисом Жутовским. В мастерской которого он будет проводить многие часы и дни своей жизни... 

 В результате общения с художниками, он и сам начнет пробовать заниматься живописью. И это он будет делать многие годы, 

 всегда, когда будет для этого возможность. И еще после посещения выставки, он усвоит  одну  истину, которой, как мне кажется,  

 начнет следовать в своем творчестве -  Что бы выделиться, что бы быть заметным нужно что-то делать не так, как все, не  

 по правилам. 

          В 1964 году  Борис Жутовский после своего путешествия по Арктике дал Поэту прочитать свои дневники.                        

 Под впечатлением этих записей о его творческой  поездке от Диксона до мыса Челюскина, Поэт написал свои стихи об Арктике,

 под общим названием «Из арктического дневника», посвятив их художнику. Начинается этот цикл стихотворением – «Монолог радиста»:

 

        Ночью, полярной ночью,

        Чуть задремлешь, и печка, 

        остывая, пощелкивает,

        отсщитывает контрапункты,

 

        длинные пальцы ветра,

        как пальцы гитариста, 

        на переплетениях антенны 

        начинают массу северного сиянья,   

 

        и я вспоминаю строчки 

        из Гарсиа Лорки: 

        «О гитара,

        Бедная жертва

        Пяти проворных кинжалов!»

 

        Ночью, 

        когда сиянье висит надо мной,

        как люстра,,

 

        ночью,  

        когда ветер 

        рвет антену мою, 

     

        у меня такое чувство, 

        будто я в гитаре сплю!

 

        Пой, антенная гитара!   

        Ветер трогает басы....

        Как антенны, мы гигантски, 

        как гитары мы просты. 

        

        Мы в эфире.

        Мы под ветром.

        И звучат, сметая тлен, 

        подключая себя к веку, 

        люди – прадеды антенн.

        

        Я ловлю твой голос милый.

        Что ты мне в простанство шлешь, 

        что там носится в Эфире –

        Песня Сольвейг или  «SOS»?...

  

 Говоря о его знакомстве с Борисом Жутовским, хочется напомнить еще об одной черте 

 имевшей место в его творчестве.                                                          

 

 Поэту было присуще творческое фантазирование, которое бывает обычным явлением  в поэзии, да и в прозе, даже 

 автобиографической. Но к сожалению, он фантазирование из литературного творчества переносит в саму жизнь и в очерки, 

 статьи, в которых  фантазирование невозможно по самому их жанру. Самый наглядный пример  такого фантазирования находится в 

 написанном через несколько лет очерке «Страсть по себе» о художнике Борисе Жутовском, Эти страницы интересны тем,что в них

 очень четко видна творческая лаборатория Поэта. Этот искусствоведческий по своей природе очерк он создаёт не по принципам

 искусствоведеннья  и логики, а по законам поэтического - творческого начала. Его не волнует, насколько логичны и реальны                                  

 его рассуждения. Главное для него поэтическая образность рассуждений, умозаключений. В этом очерке Поэт рассказывает:

 

          «В 64 году мы вместе с Жутовским поехали в Арктику. От Диксона до мыса

 Челюскина  каждый из нас искал свою

 натуру, свою модель и моментальные наброски  Жутовского мне помогли в стихах не меньше, чем Северное сияние.Мы сидели на одной

 из ледовых  радиостанций и черный ветер гудел в тридцатиметровых антеннах, и было такое чувство, что мы находимся внутри

 гигантской гитары, струны которой рвет пьяный цыган. Но стихи об этом пришли позже,

 уже в Москве, когда я увидел все это

 и заново пережил, глядя на гравюру Жутовского». 

         Красиво описанно это событие,  особенно  если учесть, что в Арктику с 

 художником Поэт не ездил, а только 

 прочитал дневники художника об этом путешествии. Для чего понадобилось Поэту

 изображать себя сидящим на ледовой                             

 радиостанции, сегодня не ясно. Творческий вымысел? И только ли?.,

                                                                            

         Но тогда и другие, рассказанные им эпизоды своей жизни могут оказаться

 творческим вымыслом. Что же делать

 дотошному читателю? А ничего. Относится ко всему написанному Поэтом, как к его творчеству и не более. 

 А говоря о его жизни, все факты проверять на реальность. Что я и стараюсь делать.  Но самое главное, что даже вымысел, 

 в его интерпретации служит созданию реального образа окружающей его жизни, общества,  истории. И не будем судить его                                      

 строго, за эти фантазии, которые помогали ему создавать поэтические образы..

                                                                                               Тогда же в 1964 году выходит  сборник  " Притяжение " в котором был большой раздел его поэзии.

                                                  

      А 1965 году в издательстве Молодая гвардия увидел свет сборник уже его оэзии  - " Строфы ". 

 

 В те годы часто проводили вечера поэзии, в которых он принимал участие, выступал у памятника Маяковскому с чтением стихов.

 

 Вот как описывает один из участников такого вечера его выступление: 

 

 " Худой, как щепка, с обтянутыми скулами и огромными огненными глазами Петр Вегин читал четкие, броские, эффектные стихи о Бахе:

 

 Бакалавр алтарных птах -

 Иоганн Себастьян Бах.

 На органах - как на плотах,

 Магелланом - во всех веках!

 

 В душах властвует, как в погребках, -

 Иоганн Себастьян Вакх.

 Нотной пашней прошел - двух

 сочетал его тяжкий лик:

 

 Иоганн Сам Себе Плуг,

 Иоганн Сам Себе Бык!

 Зреет хлеб, но не зрит. Слеп

 Иоганн Себастьян Хлеб.

 

 Но верней всего Домский вздох -

 Иоганн Себастьян Бог!

 

 Свое выступление он завершил стихотворным монологом влюбленного,        

 содержавшим инвективу в адрес богомольной старушки:

 

 Ты вот помнишь о Боге -

 Я вот помню о Ней!

 Женская часть аудитории отвечала ему стоном и шквалом аплодисментов."

 

 

 По линии Союза Писателей Он побывал в нескольких заграничных творческих командировках. 

 

 В 1966 он дважды ездил в Чехословакию. Первый раз в мае - весной. Тогда он побывал во

 многих городах Чехии и Словакии. 

 Был очарован красотой Праги и Братиславы.  Прага для него была, в первую очередь, городом Моцарта, Рильке, Кафки и конечно 

 Марины Цветаевой. В Братиславе делегация жила в гостинице  « Татран ». Там он познакомился и подружился с многими поэтами,

 журналистами участниками фестиваля. Среди них были: Андрей Германов из Болгарии, композиторы Любош Фишер и Вацлав Барта 

 из Праги, Виктор Фруза из Бухареста  и другие. 

 

  В Братиславе почти в последний день случайно  познакомился с замечательным словацким поэтом Лацо Новомеским (1904-1976).

 Это была легендарная личность. Его имя знала вся Чехословакия. А произошло это так.

 

 Расставшись в последний вечер пребывания с новыми знакомыми, он пошел гулять по полюбившимся ему за неделю улицам 

 Братиславы. Долго бродил и, устав, сел на скамейку в небольшом скверике возле костела

 ( Микулиша ). Была весна, цвела сирень

 и сверкали звезды. Впервые без бумаги и ручки он пишет стих, сохраняя его в памяти –«Обняв свои колени».

 Начинало светать, и улицы начали озвучивать первые шаги.  Выйдя из сквера, Он пошел на угад - интуитивно. И проходя по Штуровой

 улице был окликнут мужчиной, который отпирал двери какого - то служебного помещения. 

 Вероятнее всего, ему сказали - Доброе утро,

 или что то подобное. На что поэт извинился  и ответил, что не все понимает по словацки.

 - О, значит вы русский?  Сразу определил

 мужчина - Откуда?  - почти на безупречном русском спросил он.

 

 - Что делаете у нас.?

 - Я поэт и вот брожу по Братиславе, очарованный.

 - Поэт ? - переспросил мужчина.

 - А это как раз редакция. Заходите. Сделаем кофе и поговорим.

 

 Да, это в действительности была редакция, то ли газеты, то ли журнала.Выпили прекрасный утренний кофе и разговорились. 

 И поэт между прочим высказал своё желание увидеть Лацо Новомеского, которое не смог 

 осуществить. В ответ он услышал то, 

 что полностью его повергло в шок.

 

 - Лацо?. Сейчас позвоним, он придет,  как раз он должен принести нам 

 статью....

 - Но ведь еще так рано, нет еще восьми часов!

 - Такие поэты как Лацо уже не спят. У него старая выучка. 

 

 Редактор набрал номер и начал говорить с ответившим. Поговорив он положил трубку.

 

 - Плохо, Лацо не написал нам статью, не успел. Но сейчас придет, он 

 живет  недалеко, минут через двадцать будет здесь... пейте кофе.

 

 Поэт был ошарашен этой возможностью - вот так неожиданно познакомится  с человеком, чьи стихи недавно вышли в Москве и 

 которые ему очень понравились. О самом Лацо Новомеском он уже знал и из предисловия, написанного Эринбургом, и от чехословацких

 знакомых.

 

 - А в Братиславе вы что нибудь написали? - профессионально спросил

 редактор. 

 

 Поэт вспомнил о ночном стихотворении и попросил бумагу и ручку, и быстро написал стих по памяти. 

 Новомеский вошел без стука,  плавно открыл дверь. Улыбнулся. Он был высоким, немного сутулым, как большинство высоких людей.

 Он был прост и прекрасен, как и его седина. В его присутствии пропала неловкость и скованность первых минут пребывания

 в редакции. Они разговорились. Новомеского интересовали новые советские поэты, 

 художники и вообще  все. 

 Больше всего ему понравились рассказы о вечерах поэзии, о полных залах, слушающих по несколько часов поэтов.

 Новомеский сказал, что завидует этому времени, что сила поэзии самая высочайшая в жизни, равная силе травы и солнца. И вдруг он спросил-

 

 - Что нибудь почить?. И не дожидаясь  ответа  прочитал четверостишие. И махнув рукой, как бы призвал продолжать.  

 Наш поэт, глядя в окно, начал читать стихотворение написанное ночью. Когда, дочитав, он обернулся на слушавших его, то увидел,

 что Новомеский сидит в кресле, обхватив свои колени, как в прочитанном стихотворении.

 

 - Вот так вы сидели? - спросил он.

 - Да!

 - Подарите мне эти стихи. И дайте что нибудь еще. Я переведу, а они 

 напечатают. Правда, Павел? - спросил он у редактора.

 

 А Павел уже протягивал поэту бумагу. С собой у поэта был номер Литературной газеты с несколькими его стихами.

 Этот номер вместе с переписанным ночным стихотворением он отдал Новомескому, а тот попросил сверху написать, что-бы

 было ясно, что это подарено ему - Лацо Новомескому. В тот момент это было для поэта

 вершиной счастья. Потом они долго

 бродили по Братиславе. Лацо много интересного рассказывал из истории, о встречах с Эринбургом. 

 Расспрашивал о Лилии Юрьевне Брик, о недавно напечатанных письмах Маяковского....                                                        

 Позже в Москве осенью Поэт получил из Братиславы бандероль в которой была газета с его стихами в переводе Лацо Новомеского 

 и заметка о том,как ночью в сквере было написано одно из этих стихотворений.

 Это была первая зарубежная публикация его стихов.  

 

 Второй раз в Чехословакию он поехал  в конце года и там встречал Новый год. В  Москву вернулся счастливый с огромным грузом 

 впечатлений и тяжелым чемоданом книг на разных  языках, и в том числе на русском.

 И среди них изданную в 

 Братиславе  книгу Владимира Максимова «Двор посреди неба». Это была часть будущего романа «Семь дней Творения». 

 Встретившись с Владимиром Максимовым  в клубе ЦДЛ, Он отдал ему эту книгу. Их, когда-то, еще в Ростове на Дону, познакомил 

 поэт Даниил Долинский, бывший первым наставником Поэта.  Максимов был удивлен, испуган  и обрадован одновременно.

 В благодарность дал поэту на неделю прочитать полную рукопись романа, предупредив: 

 

 - Если тебя застукают,  учти, я тебе ее не давал!

 

 Его не застукали. 

 

 В 1968 году в издательстве « Молодая Гвардия » выходит сборник его лирики " Винтовая лестница "-31 стихотворение..  

 

 И тогда же, в 1968 году он отправился в творческую поездку по Италии. 

 В  романе - воспоминании  Он  описывает, как получилась эта поездка. Самое сложное для осуществления этой поездки было 

 получение характеристики в секретариате Союза писателей. Он не был еще принят в члены Союза писателей, а его документы находились ещё  только в приемной комиссии на рассмотрении. 

 

 После  этой поездки появляются новые стихи и публицистические статьи. И среди них «Италия в профиль», где он 

 описывает Италию перед парламентскими выборами 1968 года,  выступление Папы Римского Павла VI, митинг итальянских неофашистов,

 встречи с коммунистом литератором Антонелло Трембадери, который на этих выборах стал депутатом парламента от коммунистической

 партии Италии, и встрече с художником Бруно Карузе и  другие свои впечатления от знакомства с разными городами Италии.

 

 А 1969 году  в тридцатилетнем возрасте  Поэта принимают в члены Союза писателей СССР.  Рекомендацию для  вступления ему написали 

 Булат Окуджава  и Юрий Левитанский. 

 Союз Писателей СССР в советское  время был очень престижным творческим  союзом и предоставлял своим членам очень большие 

 возможности. А кроме всего прочего, ещё и возможность отдыхать в многочисленных 

 Домах творчества расположенных по всей

 стране: в Подмосковье, в Крыму, на Кавказе, в Прибалтике. Ему нравился не только отдых в 

 общепризнанном  и  популярном Коктебеле, 

 но и Дом творчества в спокойной, уютной Юрмале, под Ригой. Там он познакомился и периодически общался  с латышскими 

 поэтами и прозаиками. Среди них Марис Чаклайс (1940-2003), стихи  которого Поэт переводил на русский язык, и

 Янис Петерс, друг Раймонда Паулса, автор слов многих его песен.Позже Янис Петерс, в 

 90-е годы, станет первым послом  Латвии в  России.                                                                      

  

 

 В 1984 году в издательстве Советский писатель выйдет большой сборник стихов одного из латышских друзей Мариса Чаклайса 

 «Огонь в ручье» в переводе Поэта.

  

 Ну, а в 1973 году  в  «Молодой гвардии» выходит сборник самого Поэта " Переплыви  лету " -37 стихотворений,   

 Предисловие к сборнику написал Евгений Винокуров. И в нем он написал: 

 - Увлечение метафоричностью, образностью, красочностью – сильные стороны поэта. Художественное оформление сборника сделал 

 Борис Жутовский.

 

         А в  1974, уже в издательстве «Советский писатель» выходит сборник " Лет лебединый " – 40 стихотворений.               . 

    

 Сборник получил свое название по стихотворению посвященному Василию Аксенову (1932-2009) :

 

 " В дни листопада,

 в канун холодов

 можно отшельничать, жить нелюдимо,

 да оторвет вдруг от черновиков

 лет лебединый,

 лет лебединый.

 

 И выбегаешь, пестун городской,

 джинсы заляпав рыжею глиной, -

 боже мой, что это сделал с тобой

 лет лебединый,

 лет лебединый?

 К небу - лицом,

 что ты им поверял

 страстно, молитвенно и торопливо?

 В волосы пряча лицо, не шептал

 той, что при всех называешь любимой,

 другу, бумаге...

 Ни с кем на земле

 не был зажимистым иль половинным...

 Но что-то есть,

 что только тебе

 молвить возможно,

 лет лебединый.

 

 Лет лебединый - посторонись

 все реактивное, рядом - нелепо!

 Лет лебединый -

 буквами птиц

 пишется биография неба.

 

 Благословляя полет, испроси

 благословения на поединок...

 Если виновен - вину отпусти,

 лет лебединый,

 лет лебединый.

 

 В памяти долго будет белеть

 стая серебряных пилигримов.

 Разумом это не уразуметь:

 необъяснимо -

 лет лебединый.

 

 Вновь затворишься, забросишь дела

 и под мерцанье свечи стеариновой

 вдруг ощутишь -

 обретают слова

 лет лебединый,

 лет лебединый."

 

 Тогда же, в 1973 году у него было две интересных творческих поездки.

 Первая в начале лета в Набережные Челны - на КАМАЗ с группой литераторов, среди которых были драматург Михаил Рощин( 1933-2010),

 писатель-драматург В.Чичков,( автор очень популярной в своё время пьесы ( Этот странный 

 русский»), поэтесса Людмила Щипахина 

 и писатель Рябчиков Е.И. (1909-1996).Они привезли строителям КАМАЗа большую библиотеку книг подаренных разными писателями.

 Книги полгода собирали у писателей с их дарственными надписями в  ЦДЛ имени Фадеева в Москве. Выступление происходило в

 кинотеатре Гренада и запомнилось кроме всего прочего, тем, что в это время проходил международный футбольный матч между

 командами СССР и Бразилии, и несмотря на это, зал на поэтическом вечере был полный.

 А вторая поездка была осенью. 

 Он вместе с Борисом Слуцким ездил в Варшаву на фестиваль «Осень поэзии». 

 

 Большое значение в то время имела для Поэта большая статья Андрея Вознесенского, появившаяся 24 сентября 1974 года 

 в «Литературной газете », о послледних сборниках стихов Поэта. 

 

 В 1975 году Поэт был составителем ежегодного сборника " День поэзии ". И именно тогда ему удалось  предложить несколько 

 стихотворений Владимира Высоцкого, для включения в этот сборник. Отобрали только одно, но и это имело большое значение. 

 Это была первая и единственная при-жизненная публикация поэзии В.Высоцкого. 

 

 В своей книге воспоминаний Он посвятил В.Высоцкому главу - Певец. В ней есть интересные эпизоды. Как написал Поэт, они 

 познакомились на поэтическом  вечере в клубе одного из Московских НИИ. Такие вечера 

 после работы были  в те годы очень популярны. 

 В них участвовали разные поэты, известные авторы - исполнители своих песен, как Булат Окуджава, и если, это удавалось   

 организаторам, Владимир Высоцкий.  

 

 В 1976 году, воспользовавшись, что главный  редактор журнала

 « Новый мир »  отсутствовал, 

 

 ему удалось напечатать в июльском номере журнала свое стихотворение, посвященное В. Шаламову - " Заполярные кладбища " -

                           Крест за крестом,

                                        крест за крестом -

                           не сосчитать упрямому.

                           Как будто вышивка крестом

                           по снегу домотканому.

 

                           Уткнись в треух, сожми кулак.

                           У слова сила мстителя

                           Зачем вы так,

                                         За что вы так

                           Людей и снег обидели?

 

                           Мы не заплачем

                                           мы  пойдем

                           январскою известочкой....

                           А где не вышито крестом,

                           там вышито все звездочкой....

 

 Сегодня трудно усмотреть в этих стихах идеологическую диверсию. Это был искренний человеческий поступок, реакция Поэта на

 прочитанные им в рукописи Колымские рассказы Варлама Шаламова, тогда еще никому не известные. И все бы, возможно, прошло

 без последствий, но некоторые западные радиостанции в своих передачах прочитали этот стих со своими комментариями. И пройти

 мимо этого идеологический отдел ЦК КПСС уже не мог, и последовали организационные выводы.

 

 В Литературной газете 21 декабря 1976 года на первой странице было напечатано постановление Союза Писателей СССР

 о журнале Новый Мир. В этом постановлении критиковалась новая проза  Рощина, публикация

 прозы Цветаевой " Сонечка"  и было 

 названо "идеологически вредным" это стихотворение Петра Вегина. Только чудом ему удалось избежать исключения из Союза 

 писателей СССР. Но, несмотря на это, в 1978 году в издательстве " Современник "

 выходит сборник "Зимняя почта"- 55 стихотворений.

  

 А в 1979 - " Над крышами "- 60 стихотворений. Художественное оформление сделал тот же Борис Жутовский. 

 Название сборника взято с названия одного стихотворения в нем, которое тогда, для поэта, было очень важным:

 

 Что это за наважденье – так дальше не может длиться:

 Ты надо мной стала летать, 

                            словно ты – птица.

 Или к  тюжеловекому Вию пошла в ученицы?

 Я умоляю тебя опуститься на землю, 

                           прошу  тебя приземлиться.

 

 Так не годится, я тебе говорю , так не годится.

 Ты не натурщица витебского живописца.

 Что тебе стоит днем не летать  надо мною, 

                                    а ночью не сниться?

 Негде  укрыться  мне от тебя, некуда скрыться.

 

 Головы вверх  задирает видавшая виды столица –

 Над небоскребами женщина серебрится, 

 неуловимая для воздушной милиции!

 Кто-то бубнит – это происки заграницы.

 

 Хватит, прошу тебя, так нам с тобой не ужиться. 

 Если простились, то надо и с небом проститься.

 О, не летай надо мною, 

                      прошу тебя, 

                              не кружи над моей головою!

 Это назначено мне – 

              до конца моих дней –

                           летать и летать над

                                              тобою....   

 

 

 И дальше почти каждый год или через год, вплоть до 1986  года, выходят еще четыре сборника: 

 

  " Созвездие отца и матери "- 69 стихотворений, 

  " Серебро ",

  " Вальс деревенской луны " -52 стихотворения, 

  и  " Избранное ".

 

 А также в 1984  и 1985  годах выходят книги стихов латышского поэта Мариса Чаклас и литовского Эдуардас  Межелайтиса в его

 переводах на русский. Он делает много переводов зарубежных поэтов и поэтов республик СССР. 

 По линии Союза Писателей и Всесоюзного общества книголюбов вместе с другими  литераторами и с Юнной Мориц много 

 ездит по городам  страны, выступает на литературных - творческих вечерах. 

 

 В разные годы принимает участие в работе Всесоюзных совещаний молодых писателей. Проводит семинары поэзии на этих совещаниях.

 Работает в  секции поэзии аппарата Московского отделения Союза Писателей СССР. Был членом редколлегии некоторых литературных журналов.

 

 Очень часто Он помогает молодым поэтам, как москвичам, так и приезжающим из разных городов страны. 

 Читать свои стихи приходит к нему домой, совсем юный тогда, Леня Губанов, которого Он познакомил с Евгением Евтушенко.  

 В результате чего, в журнале "Юность" было напечатано одно стихотворение Лени Губанова  " Холст 37 на 37.. ". 

 Зная сегодня чем это закончилось, хочется сказать –«Лучше бы Евгений.Евтушенко этого не делал». Именно эта публикация сыграла

 роковую роль в судьбе Лени  Губанова. На возможности его печатать был поставлен жирный крест. Непонятно, кому понадобилось 

 в редакции "Юности" печатать именно это, одиозное даже названием, стихотворение. Можно было выбрать любое другое, 

 чтобы показать молодого поэта. Но к этому наш Поэт никакого отношения не имел.

                                       

 Он только познакомил Леню Губанова с Евнением Евтушенко. Дальше тот действовал по своему усмотрению, желая ему помочь..

 Я пишу об этом для того, что бы было понятно, какая атмосфера и обстоятельства сопутствовали приходу новых, молодых литераторов. 

 Не обязательно было не печатать, как происходило с поэзией В.Высоцкого, можно было и напечатать, после чего двери в редакциях

 оказывались плотно закрытыми для этого имени.. 

 

 Обращались к Поэту и молодые поэты из Перми и в том числе Юрий Беликов и Юрий Асланьян.. Они несколько раз приезжали в Москву                                                     

 И всегда стремились встретиться с ним, то ли у него дома, то ли в ЦДЛ. Вот как описывает Юрий Беликов своё знакомство с Поэтом в 1978 году:

 

 « В тот год, зимой, несколько студентов  филфака Пермского университета -          

 я,  Юрий Асланьян, Михаил Шаламов и Вячеслав Запольских - что называется,

  сорвались со скучных лекций и двинули в столицу. У меня был номер телефона

  Вегина - тогда телефоны можно было узнать легко. Я позвонил, представился: 

 дескать, вот, мы из Перми, хотели бы показать Вам стихи. Договорились о встрече

 в ЦДЛ. На встречу пошли два юных поэта - я и Юрий Асланьян. Вегин встретил 

 в фойе, мы прошли в буфет, где и произошло наше знакомство и общение. 

 Асланьян и я читали ему стихи. По одному - два. Я читал " Венчание на царство в чусовских лесах ". Оно ему понравилось. А вторая моя встреча с Вегиным 

 произошла уже в 1979 году 16 мая. Он мне в тот день подарил свой сборник

 «Над крышами». Я пришёл к нему  домой рано утром. Часов, наверное, в 8 утра.

 Почему так рано?  Поезд из Перми в Москву приходил в 6 с минутами.

 Кроме Вегина, у меня, пожалуй, тогда особых знакомых в Москве не было.  

 Двери открыл Вегин, обмотанный простынёй, как туникой. Узнал. Другой бы 

 выставил - в такую рань! А он попросил зайти минут через 15. Я зашёл. 

 Он был в квартире с женой Мариной.

 Золотоволосая женщина, описанная во многих его стихах.                                

 Припоминаю, что читал Вегину стихотворение, которое называлось

  " Страшная  тетрадь "   Там - такие строки:

 « Вот напишу я страшную тетрадь,

 и отпущу собаку погулять,

 и захлебнусь в раскатистой тоске

 на поводке...»

 Он заволновался, раскрыл свою рукописную тетрадь, нашёл там

 стихотворение про собаку (оно есть в его сборниках) и прочитал мне.

 

    Помню последнюю строчку:    " Не забыть бы только поводок. "

 

 И таких аналогичных встреч с молодыми начинающими поэтами было множество. Многие сегодня уже известные поэты вспоминают,

 что первую поддержку и помощь они получили от Поэта. Он всегда был открытым для общения с творческой  молодежью.

 В 1984 году вместе с Робертом Рождественским он руководил семинаром поэзии на всесоюзном совещании молодых писателей. 

     

 Тогда же, в 1984 году в издательстве « Современник » выходит сборник его стихов « Серебро » - 103 стихотворения. 

 Художественное оформление сборника опять сделал Борис Жутовский.

  

 За более чем четверть века в его жизни произошло много знаменательных событий. Судьба сводила его с многими замечательными

 людьми. 

 В самом начале его творческого пути он знакомится с двумя легендарными женщинами - хранительницами и носительницами

 традиций и реликвий русской поэзии начала  20 века. Это вдова Андрея Белого - Клавдия Николаевна Бугаева и Лиля Юрьевна Брик,

 с которыми Он постоянно общался до самой их смерти. О добром отношении к нему этих  женщин говорит  и тот факт, 

 что в 1976 году Елена Васильевна Невейнова, по поручению Клавдии Николаевны Бугаевой,  передала Поэту ряд бумаг из 

 архива Андрея Белого ( Б.Н.Бугаева):

 

 1-    Корректура полного собрания стихотворений  изд.Академия 1935 года.

 2-    Машинописный экземпляр того же издания с примечаниями К.Н.Бугаевой

 3-    Рукописная копия, сделанная рукой  К.Н. Бугаевой, книги «История    

        становления самосознания» А. Белого  ( 3 папки).  

 

 В  1964 году в Переделкино, когда А.Вознесенский провожал его на железнодорожную  станцию, их окликнули со второго этажа

 Дома творчества: - « Андрюша,  заходите на чай ».  

 Именно тогда он познакомился и подружился с Татьяной Ивановной Лещенко  и её мужем Василием Васильевичем Сухомлин. 

 Весь дальнейший вечер прошел за чаепитием, чтением стихов и воспоминаниями  о Париже, 

 Шагале, о  Цветаевой.  

 Этой замечательной женщине с уникальнейшей  судьбой Поэт посвятил одну из глав ( 13 страниц ) в своем «Опрокинутом Олимпе» - 

 « Бродячая певица ». 

 В Ленинграде он  знакомится с недавно вышедшим из заключения Иосифом Бродским.

                             

 Они были во всем разные, но многие годы их  связывали очень теплые, доверительные отношения. В 1989 году, когда  Поэт

 был главным редактором альманаха " День Поэзии ", он включил  в него стихотворение И.Бродского, посвященное Анне Ахматовой.

 

 Со  многими поэтами старшего поколения и  сверстниками его связывали дружеские отношения. 

 

 Знакомство с Булатом Окуджавой произошло следующим образом. В 1965 году, когда в журнале Юность появилась поэма Евтушенко 

 Братская ГЕС, журнал Юность организовывал большой литературный вечер в Центральном доме Советской армии. В группе литераторов 

 были: Арканов, Горин, Бела Ахмадулина, Юнна Мориц, Евгений Евтушенко, Булат Окудлава и в том числе Петр Вегин, как самый 

 молодой. Вся группа собралась в конференц зале редакции журнала. Ждали  транспорт для поездки в Центральный дом Советской Армии. 

 В самый последний момент появился счастливый сияющий Булат Окуджава: 

 

 - « Ребята, У меня родился сын! » 

 

  И на радостях бросился всех  обнимать. Когда очередь дошла до Петра Вегина и он увидел незнакомого ему человека, спросил:  

 

 -« А ты кто?  И чего такой смуглый, цыган, что ли.? » 

 

 Вегин представился, сказав, что он поэт, а смуглый, потому, что отец 

 армянин, а мать русская. 

 

 - « Здорово, - сказал Окуджава, -  А у меня мама армянка »

 

 На том они и поладили. 

 

 Близкое знакомство с Василием Аксеновым, Варламом Шаламовым и некоторыми другими прозаиками оказало на него огромное действие. 

 Аксенов  познакомил его со своей, легендарной уже тогда, матерью - Евгенией Самойловной Гинзбург. С Василием Аксеновым Поэта

 объединяло одно общее  увлечение - джаз. 

 

 Также многого стоила и многолетняя, верная дружба с Юнной Мориц, которую нельзя  обвинить в не  объективности  к

 его поэзии. Именно она, одна из любимейших поэтесс целого советского поколения, написала предисловие к его книге - "Избранное ". 

  

 И если вспомнить, что он работал секретарем секции поэзии в Московском отделении Союза Писателей (Московская писательская организация), 

 то становится понятно, что Он знал  и общался, практически, со всеми поэтами Москвы. Нет смысла их всех перечислять сегодня, 

 получится очень длинный список. Многих из них уже нет в живых, а некоторые  уже давно 

 не печатаются. Но все они знали его.

 Знали его в книжных издательствах и в редакциях всех литературных журналов.  

 

          А в ЦДЛ иногда можно услышать историю – «Вечное ожидание» имевшую место в 1960-е годы, когда Поэт только ещё осваивался

 в Москве. Рассказал её прозаик Виктор Алексеев, который в те годы был еще студентом Литературного института, а поэт 

 Ярослав Смеляков был уже знаменит и преподавал (вел семинар) в институте. Была у него (Я.Смелякова) привычка отдыхать в 

 "пестром" зале ресторана  ЦДЛ, сидя в одиночестве за любимым столом с рюмкой водки. Сколько бы не было в ресторане посетителей,

 он никому не отдавал второй пустой стул от своего стола. 

 

 - А кого вы ждете? - однажды спросил молодой поэт Петр Вегин, возмущенный его отказом отдать стул. 

 - Пушкина! - спокойно ответил Смеляков. 

       

 Рассказывая о Поэте, будет не правильно полностью обойти молчанием обвинения в эпигонстве.

                        

                              

                            Эпигоны -  буквально   "потомки":

           В древнегреческой мифологии   сыновья героев, участвовавших в

           известном походе против Фив, предпринявшие через десять лет после 

                      неудачного похода  их отцов  новую войну.

  

         В литературной и искусствоведческой критике  название последователей 

         каких - либо известных писателей, художников и др., заметно уступающих

         в мастерстве своим " учителям ".

        

                

                                           * * * * * *

                                     Вознесенский для бедных

  

 Среди некоторых литераторов и их окружения имела место такая фраза -                      

 " Вегин - это Вознесенский для бедных ". Я слышал ее от разных людей.

 Какой то "острослов " придумал такой способ проявить свою оригинальность.

 Сегодня трудно сказать, что он хотел этим сказать - обидеть или наоборот.

 Но культивировали это, как своеобразный ярлык - эпигонства. Эпохе  

 шестидесятых годов предшествовало, как все знают, совсем другое время, 

 время совсем других жизненных, человеческих, моральных приоритетов. 

 Это была эпоха Сталинизма - эпоха страха, смертельной цензуры во всем и, 

 как следствие этого или как необходимый атрибут этого - вешание ярлыков,

 помогавших находить "врагов народа". Вешание  ярлыков имело место в 

 прессе,  а также широко использовалось и в критике, в том числе и в                                                        

 литературной.  Естественно, что эта традиция перекочевала и во все 

 последующие времена. 

 Вспомните замечательную песню Булата Окуджавы - " На каждого умного

 по .... по ярлыку. Все поровну, все справедливо.. ".

 Говоря о Вегине, говорили, что он подражает  Вознесенскому и прочее.

 

 Всегда в искусстве начинающий кому то обязательно подражает - учится.

 Учатся у великих мастеров прошлого и у всех кто, так или иначе доступен

 для изучения. Все начинающие делать первые шаги в творчестве находят

 для себя кумиров - образец для подражания. И в этом нет ничего плохого.

 А немного старший по возрасту Вознесенский  своим творчеством очень

 для многих в то время стал поэтическим кумиром. И в том числе и для  

 Поэта. Кумир кумиром, но индивидуальный взгляд и голос у Поэта были

 свои. Лучше всего об этом написал поэт Герман Гецевич:

  

  " Петр Вегин вошел в литературу в середине шестидесятых - 1965 г почти 

 одновременно с Вознесенским,  да и возрастная разница у них всего шесть                                                   

 лет. Называть Вегина эпигоном  Вознесенского так же нелепо, как если 

 бы кто-нибудь  назвал Вадима Шершеневича эпигоном Маяковского и долго

  разбирался потом: кто у кого спер бархатные штаны лирического голоса.

  В данном случае  отчетливо просматривается тот факт, что и Вегин, и

  Вознесенский  люди одного поколения, одного поэтического цеха, "одной 

  группы крови",  одной кирсановско-асеевской природы. Сам Андрей 

  Андреевич всегда  поддерживал Вегина в трудную минуту, считая его 

 "индивидуальностью нового типа "..... У Генриха Сапгира есть такой                              

 рефрен: "Карадаг не похож на Фудзияму". И несмотря на то, что Вегин и                                        

 Вознесенский стоят рядом, на букву В,  Вегин не похож на Вознесенского! ".

  

 Нет смысла что либо добавлять и комментировать это. 

 Сказано очень точно и  конкретно. 

 Многими пишущими о поэтах,  которых традиционно называют

 шестидесятниками, не учитываются  обычные жизненные обстоятельства

 того времени.  Петр Вегин был  на семь-шесть - пять лет моложе главных

 поэтических кумиров 60-х годов. Когда Он появился в Москве, то все они и

 Евгений Евтушенко,  Роберт Рождественский, Римма Казакова (1932-2008), Андрей Вознесенский ( 1933-2010), и даже почти его сверстницы, поэтессы Белла Ахмадулина 

 и Юнна Мориц                          

 были уже очень популярны. Уже издавались сборники их поэзии, их знала 

 широкая аудитория.  Им тогда, популярным, уже известным, узнаваемым, было

 всего по 30-32 года, а  Булату Окуджаве и Чичибабину,                       

 с которым Поэт одновременно поступал в Литературный институт имени 

 М.Горького и который тоже не поступил, было примерно по 40 лет.

 Вот именно в этом и надо   искать объяснение специфике

 общения  между ними тогда. Ну кто в 30 лет думает о конкуренции  в 

 творчестве,  тем  более в поэзии. Они все были уверены в своей неповторимой 

 индивидуальности - гениальности. Восторженности публики и популярности  

 хватало  тогда на них на всех.  Но 30-40 летним не представляло большого 

 интереса  общение с 20-25 летними,  даже собратьями по творчеству.

 Их разница  в возрасте была и разницей среды, и спецификой общения. 

 Их юность пришлась  не на  хрущевскую оттепель, а на сталинские  

 послевоенные  репрессии.  И это  определяло очень многое в поведении и 

 общении. Но при всем  том, и несмотря  на все это, Он смог стать с ними в 

 один ряд, заняв в этом  ряду свое, и очень  индивидуальное, место. Я не знаю 

 будут ли через 10-20 лет читать " Братскую ГЭС ", но знаю точно, что и через 

 20 и 30  лет, и женщины и мужчины  будут читать, слушать и посылать по 

 электронной  почте друг  другу такие стихи  Поэта как эти:  

  

                           " Увижу тебя...

                             Обо всем позабуду на свете...

                             И сердце рванется в сирень...

                                                     Где ткут  соловьи

                             Свою сумасшедшую песню

                                                     О саде,  о лете,

                             Которую мы понимаем,

                                                     как песню любви...

  

                             Увижу тебя...

                                     Словно враз разгадаю загадку...

                             Серебряного соловьиного словаря.

                                     

                             Увижу Тебя...

                                          Мои руки окаменеют.

                             Судьба оборвется...

                                           падучей звездой  ослепя.

                             Меня отпоют соловьи...

                                                   Они это сумеют....

                             Мне можно уже умирать ...

                                                    Я увидел Тебя..!

 

                             Уже до инфаркта дошли соловьи...,

                                                  до придела

                             Пол - сада,

                                       Пол - мира,

                                               Пол - жизни...

                                                          По-серебря.

                             Увижу тебя...

                                            Задохнусь..

                             И Ты спросишь

                                          - в чем дело?

                             Да в том то и дело,

                                            Что я..

                                                уже вижу Тебя!... ".

  

 У этой поэзии нет  временных границ.

  

 Когда произносишь - " Вознесенский для бедных ", то  всплывают аналогичные 

 " доктор для бедных ",  " адвокат для бедных " и прочее..Иначе говоря - 

 для всех,  или  еще - общедоступный.  И тогда становится понятным, что 

 хотел сказать тот " острослов ". Да, действительно поэзия Петра Вегина 

 общедоступна.  Он пишет совершенно простым и понятным языком. Таким 

 языком, каким разговаривают простые люди.  Его образы понятны и узнаваемы.

 Они, возможно, лишены напускной изысканности и снобизма, как лишен их был

 и сам Поэт. Но это ни в коей мере не делает его поэзию хуже той, другой, 

 что выходила из под пера некоторых других поэтов -изысканных, элегантных,

 светских. В данном случае я не  говорю именно о Вознесенском, которого 

 Вегин очень уважал и поэзию которого очень любил. Сборнику " Витражных

 дел мастер " он посвятил целый рассказ - статью " В начале было слово..".

 Я не знаю, была ли когда-нибудь эта статья напечатана и читал ли ее сам

 Андрей  Вознесенский. Заканчивается она словами - " ..Это и есть смысл 

 искусства, пошедшего от Слова, которое было в начале -  спасение и 

 утверждение красоты. У Вознесенского об этом сказано четко:

                       

                       Мы жили, чтоб жизнь стала вечно чиста,

                       пусть люди живут в облаках на лету.

                       Мир, как известно, спасет красота,

                       если мы сами спасем красоту."

  

 Вот и старался Поэт, как и его старший собрат по перу и один из его

 кумиров, спасать красоту.  И я могу считать это  выражение " для бедных ", 

 как своеобразный  комплимент Поэту, а не наоборот.

 Очень жаль, что сегодня мы уже не сможем спросить у самого Мастера

 - Андрея Вознесенского о его отношении к нашему Поэту.

                      Оба они уже  недосягаемы для нас.  

                  Но на земле  осталась их замечательная поэзия.

  

                                         * * * * * * *

                               Нам песня строить и жить помогает..

                                                        ( слова из песни)

  

  Рассказывая о Поэте нельзя обойти вниманием одну сферу, к которой его

 творчество оказалось тоже причастным. Многие его стихотворения стали

 превращаться в песни. Их постепенно стали исполнять барды на слетах

 авторской песни, а дальше все больше и больше становилось у них                        

 исполнителей  и поклонников. И в том числе популярные эстрадные коллективы. 

 Среди  них  ВИА " Аккорд ", музыку для которого на стихи Поэта написал 

 композитор Алексей Рыбников

                                                  

 Очень популярным среди исполнителей и слушателей было и остается его 

 стихотворение :  

 

 " Светает от твоих волос,

                          светает...

 Как будто бы стволы берез

                          взлетают.

 Спит радуга в твоих плечах                                                                                                               витая.

 Ты - продолжение луча.

                           светает.

 Светают, будто рушники

                           свисают.

 Светает, будто ручейки

                           сверкают.

 На ощупь свет продолговат.

                           На ощупь

 Он - волосы твои, он сад,

                           он - роща.

 Твоим светаньем в тишине

                           мне греться.

 Светает где-то в глубине

                           у сердца.

 Проснись и в озеро нырни!

                           Светает.

 И ты, как церковь на Нерли,

                            святая...

 Проснись и в озеро нырни,

 как в лето.

 Ты вся, как церковь на Нерли,

 из света... ".

  

 Песни на стихи Поэта были в репертуаре Иосифа Кобзона, Вячеслава Малежика,                        

 Ж.Рождественской  и многих других, а также звучали  в фильмах.

 И сегодня это десятки исполнителей среди которых:  В. Качан, А.Тальковский, 

 В. Леонтьев, А.Косенков, С.Смирнов, ансамбли:  "Радуга", "Тайна"  и другие.  

 В их репертуарах несколько десятков песен на стихи Поэта и в том числе

 на музыку В. Леонтьева  " Увижу Тебя " А также многие исполняют его знаменитое -

 " Уходя, оставлю свет ".

 

 Также поэзия Поэта нашла отражение в творчестве талантливого композитора Валентина 

 Овсянникова, который с молодости

 увлекаясь поэзией, купив Доме книги на Арбате сборник стихов «Свет деревенской луны». Несколько стихотворений из

 этого  сборника за неделю превратились в сюиту «Отцовство». Замысел сюиты возник под воздействием стихотворения   Отцовство

       

   Усыновите равля                                                                       Удочерите озерцо 

 Чиста, как девочка земля.  

 Сумейте стать ее отцом.

 

 Нельзя жить вечно в облаках.                                                  Поймем,узнав судьбу в лицо. 

 Нельзя всю жизнь быть в сыновьях,

 когда то надо быть отцом!

 

 Защиты ищут дерева

 от надругательств и обид...  

 Да сбудутся твои права         

 отцовство – щит! 

 

 А над вечернею водой,   

 как памятник живой,   стоят 

 березы полнясь красотой  

 в неволю угнанных девчат...

 

 Крепки, как сыновья, холмы.   

 Ход времени необратим:   

 не нас земля растит, а мы,

 за веком век ее растим.

 Да посетит отцовство вас, 

 чтоб в полной мере наконец     

 открылась корневая связь 

 в словах   

        «отечество»,   

                   « «отец ».           

  

        Вот как он сам композитор рассказывает о своем знакомстве с Поэтом: 

   «Естественное желание показать свое сочинение поэту привело меня на Суворовский бульвар, где у Петра

 Викторовича была студия. Сразу поразило несоответствие его стихов, чем-то похожих на орган Домского Собора, и его                               

 самого, не высокого  человека  с запоминающимися чертами лица и печальными, жалобными глазами. Несоответствие звучной

 и "вкусной" звукописи его стихов и его речи в быту, от  которой создавалось  впечатление, что он постоянно извиняется 

 и просит.  Единственное, что приближало его к собственным стихам, это были постоянные искорки иронии в больших  доверчивых

 глазах.  По моему тогдашнему мнению, Великий Поэт должен был не  ходить, а шествовать, не говорить, а вещать. И уж, 

 конечно, быть модно одетым и источать запах дорого парфюма. Таких персонажей немало бродило по ЦДЛ, куда Вегин 

 впоследствии  частенько приглашал меня попить кофе» и дальше :

  

    «.И вот, в Методцентре горкома комсомола, у Юры Резниченко на улице Герцена,

    где стоял хороший рояль, состоялось прослушивание моего "Отцовства". Помню, 

    что я очень волновался...  И вот прозвучали последние аккорды. Вегин подошел, 

    в совершенно несвойственной ему манере крепко и уверенно обнял меня и сказал 

    много хороших слов..  В моей жизни этот человек сыграл очень важную роль, 

    благодаря ему я поверил в свои силы и талант, понял, что смогу стать большим 

    музыкантом..» 

    

   В сюите были использованы 6 стихотворений:  «Отцовство» («Усыновите журавля»), «В мире не жгут свечей», «Ольстер»,

 «Качаю колыбель…», «Эта женщина далеко - далеко», «Я по ночам касаюсь твоего лица».

 

    Первое публичное исполнение сюиты  "Отцовство" состоялось в 1985 году на Фестивале  молодежи и студентов. а потом

 еще несколько лет это сочинение  было в репертуаре   группы  "Детский мир" под руководством Валентина Овсянникова.. 

 

    А полноценная премьера «Отцовства» состоялась в ДК «Москворечье» зимой 1986 года с  участием группы «Детский мир» и 

                          группы хора Дома звукозаписи. 

 

     И еще один факт, который сегодня мало кому известен. Поэт был  великолепным

 переводчиком на русский язык поэзии и 

 песен Сальваторе Адамо, чьи песни очень любила советская аудитория.  

     

 Вот одно из них - " Я люблю " - J'aime:

                             

                              " Люблю, когда ветер пугливый

                              в твоих волосах играет,

                              когда он тебя в балерину

                              сказочную превращает.

  

                              Люблю, когда ты, возвращенная,

                              отбросив мои сомненья,

                              как маленькая девчонка,

                              садишься мне на колени.

  

                              Люблю твои руки   в мгновенье

                              они меня могут утешить,

                              твой шепот в минуту сомнения

                              журчит ручейком надежды...'"

 

 

 Считается, что именно его переводы были самые лучшие, самые точные.

               

                                      * * * * * * * *

                                       Пятый десяток

 

           Своеобразным жизненным рубежом для Поэта оказался 1980 год.

           Во первых - пошел пятый десяток жизни. Время, когда следует многое из

           прожитого и сделанного осмыслить и оценить. А тут еще  неожиданная

           смерть Владимира Высоцкого и вполне ожидаемая высылка Василия

           Аксенова. После высылки Иосифа Бродского, это была самая значительная

           потеря среди его друзей. 

           Во время похорон В.Высоцкого он читает на его могиле свои стихи. 

  

           Именно он напишет известную фразу, которую

           Будут  позже выбивать на памятниках  Владимиру Высоцкому :

          « Современники, окажите честь, зачеркните «был», напишите – «есть!»

 

           Начинаются девяностые годы - девятое  десятилетие двадцатого века.

           Рождение дочери в 1983 году на некоторое время его окрыляет, но потом

           начинается, как принято говорить, черная полоса.

 

           Начавшаяся Горбачевская Перестройка  внесла в жизнь советских

           людей много новшеств. Люди с мировоззрением "созидателей" ринулись 

           создавать фундамент своего будущего благополучия, а многие другие,  

           воспитанные на приоритетах духовных ценностей, столкнулись с тем, что 

           эти ценности ничего не стоят и никому не нужны, что все продается и 

           покупается..

           Сознание и мировоззрение перестраиваются тяжелее всего, особенно у

           " лириков " и созерцателей, каким и был наш Поэт..  

 

                 К своему пятидесятилетию он приходит – оказывается в состоянии, 

           которое в народе часто называют –« у разбитого корыта ». И вызвано 

           это было, не столько переменами в обществе, из-за перестройки, сколько

           его собственными неурядицами в личной жизни. Вот когда в полную силу

           проявилась его неспособность быть созидателем своей жизни, которая 

           всегда начинается с личной. Он сам себя загнал в тупик. И неизвестно, 

           смогли он сам найти достойный выход из него, если бы помощь не 

           пришла случайно от близкого друга – Александра Ткаченко.. 

                     Многие годы Поэта связывала дружба с этим неординарным 

           человеком. Профессиональный футболист, игравший за крымскую

           « Таврию », поэт, прозаик - член союза писателей СССР – Александр

           всегда очень дружески относился к Поэту, очень ценил его мнение о 

           своей поэзии.  Именно он, побывавший в США на писательской программе

           в университете Штата Айова в 1987 году, рекомендовал администрации 

           программы Петра Вегина как кандидата для приглашения на будущий год.

           Именно от него Поэт узнал об этой программе и о возможности быть

           приглашенным на неё. Именно благодаря рекомендации Александра 

           программа настаивала именно на приезде Петра Вегина, а не кого то 

           другого. Конечно, что Александр не представлял и думал, к чему может

           привести его рекомендация университетской писательской программе.

           Он рассуждал вполне логично, что пол года участия в этой программе, 

           кроме творческих результатов и впечатлений, будет иметь и материальную

           сторону, как любая командировка за границу, тем более в Америку.

           К чему это привело, он поймет только тогда, когда приедет через несколько

           лет в Лос Анжелес в гости к Поэту. Но не будем забегать вперед. 

    

           Поэт воспринял этот вариант как выход из того положения, в котором 

           он оказался. Он еще не понимает, что это не выход, а только возможность

           избежать принятия разумного решения, которое противоречит его 

           желаниям. И не задумывается, к чему это может привести. Так или иначе,

           в своих  мыслях  Он склоняется к необходимости уехать из страны – 

           из отечества, из своей,  как он писал, Мастерской.

 

             Чтобы принять такое решение, необходимы какие-то веские причины.  

                                                   

           И таковыми становятся не субъективные, разные несвободы и происки

           КГБ, о чем он не раз, после писал, оправдывая себя, а вполне объективные 

                                             

                                        семейные обстоятельства – 

                                       го  Личная - Семейная жизнь.

 

                    Все очень хорошо знают, что достижения в работе, творчестве, науке 

           и в любой деятельности человека очень часто напрямую связаны с 

           благополучием в личной жизни. Только в некоторых случаях или для

           отдельных людей стимулом в их деятельности становятся неудачи  в

           личной жизни.  Конечно, что Поэт не был в этом исключением.

  

           Но в своей личной жизни он проявил себя как настоящий созерцатель,

           а  не созидатель, что больше всего требуется от мужчины. 

  

           О своей первой, тогда ещё совсем детской влюбленности, он написал 

           Подробно в одном рассказе, с описанием страшных последствий к которым

           она чуть было не привела.

  

           Уже будучи юношей, писавшим стихи, он  в 18-19 лет увлекся одной из

           своих знакомых, которой предложил выйти за него замуж. 

           Это предложение  было сделано спонтанно и, очевидней всего не было 

           результатом продуманного, осмысленного поступка и было естественно 

           отклонено.  В порыве мужского самолюбия, так как это  произошло в 

           присутствии свидетеля - его друга, он всё бросил и уехал  из родного  

           Ростова на Дону. Как, позже, сообщил он сам, уехал  лечится от этого – 

           работой.  Работал на стройке.

  

           Был ли он способен на осмысленную, серьезную любовь со всеми 

           вытекающими  из этого  последствиями, теперь сказать трудно.

           Вероятнее всего, что нет. Хотя у разных людей это происходит по – разному. 

  

                       Первая реальная любовь пришла к нему в Москве, когда он, 

           начинающий  поэт, в компании таких же, увлеченных поэзией друзей, 

           знакомится со своей будущей  первой женой Мариной. 

           Вот как он это описал:

  

           « Я случайно - неизбежно ввергаюсь  компанией театральных  студентов

           в тот единственный, в котором за всю мою затянувшуюся жизнь  будет 

           существовать то, что называют счастьем, - голодный, нищий, в правом 

           кармане моих брюк дырка.  И выходишь из маленькой  комнаты Ты, 

           ставшая сегодня горсткой пепла, и называешь свое имя, которое  

           однажды,  ещё  в четырнадцать моих лет, приснилось мне  и  преследовало

           меня вплоть до твоего появления. Марина, говоришь ты, и ладошка твоя 

           узкая сгорает в этот момент в моей черной руке, но  прежде этого я 

           сгораю  в твоих морских  глазах  и нам нет пощады от захлестнувшей нас 

           волны, которая будет длиться, почитай, двадцать  лет - кто выдержит 

           такой шторм. 

            -«Марина» -сказала ты, и я все понял.»

  

           Произошло это 6 ноября 1962 года.

           И в самом  деле, они прожили вместе почти  двадцать лет.  Вначале они 

           жили на улице  Горького ( Тверской) напротив главного  телеграфа в двух-

           комнатной квартире её  родителей. Именно в эту квартиру, по его рассказу, 

           он приводил  однажды Владимира Высоцкого и тот до поздна пел свои песни. 

           За эти, почти двадцать лет в их отношениях было много разного. 

           И искусственная буря, когда они развелись, для того, что бы он получил

           однокомнатную квартиру.  

           Так делали в советское время  многие, отчаявшиеся изменить к лучшему свои

           жилищные условия. Как это произошло, он описал в «Опрокинутом Олимпе». 

           После этого они опять были вместе и обменяли двухкомнатную и его

           однокомнатную на трех-комнатную, там же, на улице Горького (Тверской), 

           напротив Белорусского вокзала. 

           Были и настоящие бури,  когда они ещё расставались и опять сходились 

           вместе. Именно тогда в 1971 году, в один из таких периодов, 

                                     он написал стих:

 

                               Полоса отчуждения между мной и тобой....

                               Полоса поросла небывалой травой.

 

                               Я не видывал в жизни подобной травы-

                               выше глаз и чернее черной молвы.

 

                               Уж такой выпал мне на веку сенокос, 

                               никаким косарям чтобы не привелось.

 

                               Некрасиво косил, не косил –а рубил, 

                               руку левую и полдуши натрудил.... 

 

                               А пока я в этой черной траве колесил,

                               Недоверья деревья меж нами взросли.

 

                                Коренастые – им до небес далеко,

                                да вот в землю корнями ушли глубоко.

 

                                За три ночи я три топора загубил, 

                                руку правую и полдуши натрудил...

 

                                Ни покос, ни поруб не выходят нам впрок, 

                                полынтя ледяная – твой зеленый зрачок. 

 

                                Что я – недорубил или недокосил, 

                                или Дерево Любви 

                                                    впыхах 

                                                             зарубил?  

 

           Марина работала врачом. Ни один человек, знавший их, никогда не сказал о 

           Ней плохого слова.  Проблемы в их отношениях возникали из-за него, его

           любвеобилия, постоянных поездок и  прочего. В 1975 году он пишет стих:

 

                                         Мы с тобою на свете живем –

                                         как летим с перебитым крылом.

 

                                         Высоко и безмолвно летим,

                                         Из ладоней  ничьих не едим.

 

                                         Мы когда-то с тобой жили-были,

                                         сладко пели да горько пили, 

                                         жили были мы, разлюбили – 

                                         как друг другу крыла перебили...

 

                                         Будем петь, чтоб не выдать слез.

                                         Ах, неровно крыло срослось!

 

                                         Но об этом молчок, ни гугу 

                                         небу-другу, оврагу-врагу,  

 

                                         им не важно, как мы поем – 

                                         с перебитым иль крепким крылом.

 

                                         Вот и приходится петь, 

                                         чтобы не умереть.... 

 

           После второго развода с ней 14 июня 1976 года, он  уже через месяц 

           женится опять - на Галине, женщине, которую случайно встретил в 

           ресторане ЦДЛ и сразу влюбился. Но уже через год и три месяца они 

           расстаются. А через 6 месяцев он опять женится на Марине. Как же должна

           была любить его эта женщина, надеяться, чтобы опять повторить всё заново.

           Позже, через много лет, живя уже в Америке он напишет стихотворение 

           посвященное ей :  «Памяти Марины» 

 

                               Помни меня на Том свете, 

                               как я тебя помню на Этом, 

                               здесь, на земле, доживая годы мои. 

                               Там, в преисподней,

                               враньё не проходит,

                                                            но помни 

                               первые в жизни твоей губы

                                                                          мои.

                               Зимняя, снежная,

                               я называл тебя ёлкой, 

                               пахла ты хвоей, и радостью, 

                                                            и колдовством. 

                               Только что было празднично,

                                                оказалось вдруг колко. 

                               Ты не знакома со счастьем, 

                                                              и я не знаком.

                                Кто виноват?  Да никто. 

                                                         Судьба захотела 

                                сделать такой немыслимый поворот. 

                                Как ты летела навстречу мне, 

                                                            как ты летела! 

                                Не долетела ?

                                                  полвека тот длится полёт...

                                Стал я седым, поседела душа, 

                                                            но, тебя вспоминая, 

                                всё понимаю, ничем не переча 

                                                                       судьбе. 

                                Господи Боже,      

                                                      ты до сих пор молодая, 

                                и, как тогда,

                                                   мурашки бегут по спине...

  

           Окончательно они расстались в 1980-1981 годах. И этому предшествовала

           очень неприятная история с ограблением их квартиры.

   

                  Тогда же, в 1981 году, он случайно встречает свою будущую жену –

           Светлану.  Её, ехавшую в Москву из Вильнюса в командировку, друзья 

           попросили передать Поэту  какую-то посылку. Она встретилась с ним и Поэт 

           обратил внимание на молодую красивую женщину.  Она была на десять лет 

           моложе его. Старался как-то это знакомство продлить, оказать ей какие-то 

           знаки внимания.. Подарил ей свой сборник стихов с надписью: 

           « Света, в мире так мало света » и написал свой телефон.

           Но тогда  ещё была не судьба.  Повторный её приезд в Москву оказался 

           для неё судьбою. Случилось так, что она в него влюбилась, как-то сразу и 

           сильно.  Три дня в Москве она с ним была счастливой. После уехав из  

           Москвы  почти всю  дорогу в поезде плакала. Он начал приезжать к ней в 

           Вильнюс и надолго у неё  задерживаться. Светлана жила с восьмилетней 

           дочерью. После развода с первой женой Мариной он начал делать 

           официальные  предложения  Светлане. Тому было  несколько причин, кроме 

           очевидной  любви. Официальный брак нужен был в первую очередь ему. 

           Он знал и понимал, что в Союзе писателей не любят, чтобы  официальные, 

           бывшие на виду члены Союза вели аморальный, как тогда говорили,  образ 

           жизни. И второе, что,  разведясь с Мариной и уйдя от неё, ему жить было

           негде. Второй раз просить квартиру в Союзе писателей было бессмысленно. 

           Временное  пристанище, которое  он находил в мастерских знакомых

           художников, могло  быть только  временным. Его же статус требовал, чего 

           то более определенного. Официальная регистрация давала возможность 

           думать об обмене вильнюсской  квартиры Светланы на Москву. 

                      Те, кто знают, что собой представлял  Вильнюс в 1980-е годы и жизнь

           в этом уютном, красивом, по европейски  ухоженном городе,  отлично поймут 

           меня, что  30-ти  летняя женщина живущая в комфортабельной квартире с 

           дочкой в  Вильнюсе,  должна была очень влюбиться,  чтобы согласиться 

           поменять свою квартиру на комнату в коммунальной квартире. Но поэт не 

           был бы самим собой, если бы не довел все до логического конца.

           К сожалению, она не прислушалась даже к своему вещему сну, который 

           говорил ей не делать этого. А он, как теперь ясно, в самом деле был вещим. 

           И 15 апреля 1982 они поженились и устроили свадьбу. По словам сестры 

           поэта, присутствовавшей на этой свадьбе, « он ее обожествлял, впрочем как

           и всех женщин, в которых влюблялся ». Он был поэтом:

 

                                 Любуясь профилем твоим фатальным,

                                 радуясь, что я тебя не проморгал,

                                                               говорю:

                                 - Ты почти что идеальна,

                                 Но, слава богу,  не идеал!

                                 Жил я не по библии,

                                                     жил не по корану,

                                 жил, как мне нашептывала кровь.

                                 Мы с тобой были близки к роману,

                                 Но, слава богу, это любовь.

 

                                 Как в метро «нет выхода»,

                                 так в любви нет выдоха,

                                 только один непрерывный вдох.

                                 И пусть считают выпадом или выходкой –

                                 Везде пишу «любовь», 

                                                 где раньше было «бог»

 

        Пятнадцать своих стихотворений он посвятил ей и поместил их под

        названием  « Письма без конвертов » в свой сборник « Вальс деревенской

        луны » изданный тогда же в 1983 году. И среди них знаменитое: 

        « Увижу тебя - обо всем позабуду на свете..»

        Кстати говоря, художественное оформление сборника делала именно она – 

        Светлана.  Хотя в сборнике это не указано. 

        Поэт удочерил дочку Светланы. А, как следствие семейной жизни, произошло 

        то,  что и должно произойти. Реакция у мужчин, когда они узнают, что могут

        стать отцом, бывает разной и не всегда адекватной.

        А её заклинило, на той фразе из известного кинофильма – 

        « Любить, это значит хотеть ребенка от любимого мужчины.

        Только так можно понять любишь ты, или нет ».                             

        Она любила и захотела рожать.

        Ему шел сорок  четвертый год, ей тридцать четвертый.   

        Он настаивал на переезде в Москву. В Москве он играл определенную   

        роль в городской  писательской организации, а в Вильнюсе без 

        литовского языка он вообще никому не был нужен.

 

        В августе обменяв свою квартиру на комнату в коммуналке Светлана

        с дочкой  переезжает в Москву.  В эту комнату прописывается и Поэт – 

        как её муж.  А в январе 1983 года родилась дочь. Поэт был счастлив. 

        И появляется стихотворение – « Когда танцует моя жена » 

                                  

                                  Когда танцует моя жена,

                                  Яблони зацветают 

                                  и дождь начинает крутить

                                                        колесо радуги

                                  вокруг неё.

                                                   

                                  Когда танцует моя жена,

                                  потолок срывается,

                                  как воздушный змей взмывая в небо,

                                  и веселые птицы с полевыми цветами 

                                  в клювах

                                          влетают в комнату                               

                                                 и вьются над нею

                                  У мужчин гаснут сигареты и трубки,

                                  а лица женщин 

                                  превращаются  в зеркала, из которых

                                  смотрят их возмущенные  или восхищенные 

                                  лица – когда танцует моя жена.

 

                                  Вы, кто сегодня бомбит мирные города,

                                  неужели вы смогли бы убить

                                  мою жену?!

                                  Я думаю – 

                                             вы забыли бы о своих 

                                  пулеметах, 

                                            огнеметах,  

                                                        гранатах,

                                   Когда бы увидели – 

                                   как танцует моя

 .                                                  жена

 

                                   Танцуй, моё чудо! 

                                   У мира аритмия.Танцуй

                                   и пускай города, государства, все полушарие

                                   глядит на тебя с восторгом 

                                   и начинает притоптывать в такт, 

                                   забывая злые дела.   

 

                                   А со вторым полушарием 

                                   Справится наша дочь. 

 

           И на  многие годы Поэт поселил в своём сознании мысль, что теперь он 

           не один. Вероятнее всего жены не были для него той составляющей,

           которую обычно называют «второй половинкой». Когда родилась дочь, 

           поэт обращается в Союз писателей с просьбой выделить ему квартиру для 

           проживания четырех человек.  Их поставили на очередь. И надо понимать, 

           что очередь на получение квартиры  для члена Союза писателей СССР, это

           не обычная очередь в райисполкоме, где  советские граждане ждали 

           квартиры по 10-15 и более лет.    

 

           Но фанфары не очень долго звучали в его душе и голове. Очевидно, как во

           многих подобных ситуациях, сыграли роль и  бытовые жизненные проблемы,

           и  семейные, житейские хлопоты с двумя детьми, к которым он не привык,

           и возраст 44 года, когда это не так легко. И,вероятно, ещё один фактор имел 

           решающую роль в том, что он уже, примерно, через год, уходит из семьи. 

           Этим фактором явилась обычная у многих мужчин потребность в новых 

           впечатлениях, способных  питать его творческое начало. И, возможно, ещё, 

           какие-то причины. 

                   И таким живительным источником явилась дочь одного его друга – 

           художника, которую Поэт знал много лет. Она, будучи  на пятнадцать 

           лет моложе Поэта,  влюбилась в него, когда ей было 14 лет. Но тогда их 

           пути не могли пересечься.  Она выросла, окончила институт, стала 

           художником - графиком, вышла замуж, родила сына.. И вот теперь, 

           будучи 30-ти летней женщиной вспомнила,  пробудила или заново, уже по

           взрослому, ощутила это чувство, которое вероятнее  всего, где-то тлело в

           глубинах женского сознания... Кто перед кем не  устоял, сейчас не важно. 

           Важно, что они начинают жить вместе, несмотря на то, что поэт состоит 

           в законном браке и у него дома двое детей.

                    Понимая, что в случае развода он потеряет все шансы на получение 

           квартиры и опять окажется без своего жилья, он не оформляет развод 

           несколько лет, пока в январе 1985 года не получит квартиру на свою 

           официальную семью. Светлана же, любя его, надеется, что он может 

           вернуться в семью. Он приходит в семью, приносит подарки детям, даёт

           деньги. Иногда на выходные, оставаясь вечером с  дочкой допоздна, когда

           Светлана со старшей ходит в театр или на концерт и поздно возвращается 

           домой, он остается ночевать у них, что очень раздражает новую 

           избранницу. Но наступают обстоятельства, в которых становится 

           необходимым окончательно определить статус «кво». 

           В конце 1985 года они подают на развод. Проходит пол года после развода.

           Логически можно было бы предположить, что в такой ситуации мужчина

           предложил бы разменять  квартиру и получить жилье для себя и дальше

           строить свою жизнь с любимой  женщиной.  Но он этого не делает.  Все 

           дальнейшие его действия плохо поддаются логике, вернее, обычному 

           здравому смыслу и больше всего похожи на абсурдный сюжет.  

   

           Но за последние годы всё  постсоветское общество столкнулось с массой 

           таких абсурдных ситуаций между родителями, которые не  могут мирно – 

           нормально решить судьбу детей,  что его ситуация в 1986-1988  годах  уже

           не кажется из ряда вон выходящей. Но от этого всем вовлеченным в неё не 

           легче.  И я рассказываю о тех обстоятельствах для того, чтобы люди  

           задумались,  к каким трагическим  последствиям могут привести их 

           неправильные, собственнические  (патриархально-феодальные) амбиции. 

           А также для того, чтобы было понятно, что предшествовало, его решению –

           уехать. 

  

                    Он приходит к дочери, берет ее гулять,  иногда на выходные, на два 

           дня,  берет ее в семью Ирины. Несколько раз после таких ночлегов, дочка

           возвращается  домой  больной. Светлана предупреждает его, чтобы они 

           внимательно смотрели за ребенком, когда она у них с Ириной. И вот 

           наступает 1 июня 1986 года. Поэт  пришел к Светлане домой. Светлана, 

           увидев его грязную рубашку, постирала ее, высушила, погладила. Сказала,

           чтобы он с Катей погулял и через 40 минут  приходили, будут готовы 

           голубцы. Поэт ушел с дочкой Катей и не вернулся.  Позже обнаружилось,

           что из дома  исчезло её свидетельство о рождении. Этому свидетельству 

           ещё будет  уготовано сыграть определенную роль в этой истории. 

 

                        И представьте состояние матери - дочке три года..

           В результате она отправилась в отделение милиции и написала заявление

           о  пропаже ребенка, которого взял погулять отец.

           Был объявлен розыск. Там в милиции она встретила милиционера, который 

           занимался расследованием  по ограблению квартиры Марины и который 

           приезжал в Вильнюс выяснять обстоятельства этого дела, когда Поэт жил 

           у Светланы. 

 

           Через две недели Поэт расписался с Ириной и собрался ехать в Крым на

           отдых. Когда они купили билеты на самолет, то система выдала сообщение, 

           что девочка  находится в розыске. И Добросовестный милиционер  поехал

           в аэропорт и снял их с рейса, и привез в отделение для оформления

           документов. Но Ирина позвонила отцу, зная,  что он сможет ей помочь. 

           Он и помог через  своих влиятельных друзей, о чем сегодня вероятнее всего 

           сожалеет.  Их отпустили, а добросовестный  милиционер был наказан за 

           превышение  полномочий.  Ну это нам всем знакомо.  

           Наши  герои  уехали  отдыхать в Крым. А женщину, у которой похитили 

           ребенка в дальнейшем несколько раз предупреждают, чтобы она не 

           беспокоила  этих людей.  Странно, хорошо известно, где живет похитивший 

           и похищенный  им ребенок, но ничего не делается.   

 

                    А в это время в издательстве Советский писатель  выходит книга его 

           стихов и  поэм «Избранное», в альманахе «Поэзия» печатается его 

           стихотворение:  

 

                                   Под монолог 

                                              в тебя влюбленного ливня,

                                   выворачивающего душу наружу,

                                   рвущегося сквозь потолок,

                                   с полночи до рассвета взахлеб, 

                                                              наивно

                                   имя твое вплетающего в монолог,

                                   я, пожалованный сединой раньше времени,

                                   я, упустивший сквозь пальцы

                                   молодости золотоносный песок,

                                   поддакиваю ливню,

                                                    внимаю его бредням,

                                   и у нас получается диалог.

                                   Он твердит, что ты чудо,

                                   он держит меня под локоть.

                                   От первого до третьего Рима

                                   он все исходил, длинноног.

                                   «Да-да » - до меня доносится

                                   журавлей невидимых клекот.

                                   Как долог и как согласен

                                                    журавлей и дождя диалог!

                                   Я, знающий язык дождя,

                                                  как радист -

                                                       азбуку Морзе,

                                   я, почитающий Слово,

                                                   как золото чтит вор,

                                   говорю с тобою по-русски -

                                                        не понимаешь,

                                   говорю на языке розы,

                                   но все равно не получается у нас разговор.

                                   Не получается, не ладится, не клеится...

                                   Ни лекарства от этого,

                                                     ни ворожбы,          

                                                              ни врача...

                                   Дождь стоит,

                                                как живая

                                                       дрожащая лестница,

                                   по которой

                                              я спустился

                                                        тебе сказать

                                  -Прощай!?.

  

  

           Выход один - решать через суд.  И  Светлана  подаёт в суд на передачу 

           дочери ей на воспитание.  Она ещё  верит в справедливость  и законность.  

           А папа верит в силу экстрасенсов и прочее. 

 

           Помните  в те перестроечные  времена появились на экранах телевизоров   

           Кашперовский, Чумак. В залах дворцов спорта выступают  чародеи, 

           изгоняют  бесов и злых духов. 

 

           Вот он и приглашает экстрасенса, чтобы тот стер в памяти ребенка 

           воспоминание о матери. 

           - « Да не может этого быть!? » - воскликнет любой нормальный человек,

           особенно знавший Поэта или его поэзию. Я тоже так бы считал, не видя 

           массы  документов и не слыша массы рассказов о его вымыслах. Не знаю, 

           стараниями того экстрасенса или просто своими дальнейшими действиями 

           он немало  в этом деле преуспел. Думается, что не ведал он тогда, что 

           творит и к чему это приведет.        

  

           25 марта 1987 года Красногвардейский  районный суд Москвы выносит 

           Решение  о удовлетворении иска Светланы о передаче ей на воспитание 

           дочери Кати. Но, принимая это решение, суд допустил одну ошибку – 

           рассмотрел иск без присутствия ответчика. Действуя через известного 

           поэта, своего приятеля, который тогда, кажется, был депутатом, поэт 

           добился отмены этого решения.

  

                  12 июня решение Красногвардейского районного суда было отменено 

           Коллегией Московского городского суда ( неявка ответчика) и направлено

           на новое рассмотрение. 

           4 сентября Красногвардейский районный суд вынужден был перенести 

           рассмотрение дела на 30 октября в связи с необходимостью получения  

           документов из 2-х  Районо ( районных отделов народного образования). 

           А само дело было передано в Ждановский районный суд Москвы.

  

           Поэт старается привлечь  на свою сторону официальных чиновников

           Союза писателей,  но те на это, практически, не идут, понимая, что он не    

           прав по сути и по форме. 

           Точка в этом деле была поставлена только 10 июня 1988,  когда  

           Ждановский  районный суд г.Москвы постановил передать дочь на 

           воспитание матери. В иске Поэту отказать. Взыскать с Поэта ежемесячно 

           на содержание дочерей 100 рублей. Со стороны Поэта были свидетелями

           5 человек.. 

                     Из документов следствия видно, что никто ничего плохого о матери

           не сказал, никаких бумаг на этот счет не было предъявлено. Причин, 

           почему дочь  должна воспитываться отцом и в другой семье, не было

           озвучено. О матери были только положительные отзывы во всех 

           документах, представленных представителями  Районо и прокуратуры.

 

           И что же Вы думаете,  ребенок  оказался в доме матери, рядом со своей 

           сестрой и всем прочим, в чем нуждаются все дети, особенно девочки?. 

           Конечно нет. Я пишу, конечно, потому что этого не могло произойти.

           А не могло произойти потому, что Поэт даже не представлял, как это  

           он не окажется правым - победителем.  

                      Хочу напомнить, что это уже была эпоха Горбачевской

           Перестройки. В эти годы уже начинала формироваться  ситуация, которая

           Приведет, чуть позже, к «беспределу».  Вот этой ситуацией вероятнее 

           всего и  пользовался Поэт, рискнувший не выполнять решение суда.

           А мать несколько раз, за все время разбирательств, предупреждали  не 

           активничать.  Была ещё одна дочка, о которой тоже надо беспокоиться. 

           Странным кажется поведение другой женщины,  тоже матери - Ирины.

           Но сегодня, зная все последующие обстоятельства, понятно, что от неё

           ничего уже не зависело.  Поэт принял определенные решения, и ничьи        

           мнения и доводы для него не имели значения.  Логика и здравый смысл          

           были не его уделом.  Он жил по принципу творческих эмоций и мужских  

           стереотипов.  Именно они завели его в тупик.  

                      Из которого он нормального выхода  уже не видел.

 

                Одному из своих близких  знакомых, встретившего  его с дочкой на

           новогоднем утреннике в ЦДЛ он сказал – « У меня есть пистолет,

           если           

           придут забирать дочь, я пущу его в ход.»  Не уточняя против кого. 

           Помощь в этой ситуации пришла неожиданно со стороны одного его  

           друга, присутствовавшего на суде. О чем говорилось выше.

           Поездка в Америку по международной писательской программе 

           превращалась  для него в спасительный выход из тупика. 

           Поставив перед собой такую цель, он все свои силы приложил на её    

           осуществление.  Анализируя его действия, становится понятно, что 

           им руководил какой то злой рок. Он не думал больше ни о чем, кроме 

           как  осуществлении своего плана воспитывать дочь

           самостоятельно.                                                

           Свою дальнейшую жизнь он даже уже не связывал с семьей Ирины.

           Она, как и другие его жены, была определенным этапом,мостиком, к 

           сожалению, в никуда..  

  

                    Уехать из страны он решил только с дочерью и не иначе.

          Для американского университета это не имело значения - принять его

          на 5 месяцев одного или с дочкой. Это имело значение только при

          оформлении паспорта в МИДе.  И вот тут он идет на разные ухищрения.  

          Он испортил свидетельство о рождении дочери, вернее то его место, 

          где была вписана фамилия и имя матери. Взамен испорченного через

          ксерокс была сделана копия и с неё сделали  нотариальную копию.  

          Ну а в МИДе меньше всего задумывались над тем, что он едет не один, а

          с дочерью. Для них это было обычным  явлением. Тем более, ему помогла

          работник иностранного отдела Союза писателей,  о чем он  сам рассказал 

          в «Опрокинутом Олимпе», чем сам признал, что вывез дочь незаконно. 

  

          Существует такая жизненная – общечеловеческая и очень мудрая истина -                           

                Нельзя построить свое счастье за счет несчастья других.

          

         

                                                      Исход     

 

                 Его путь в эмиграцию начался раньше, чем он уехал в 1989 году.  

         Это был такой же нелегкий путь, как и у некоторых других советских 

         творческих людей, его знакомых. Но у Поэта  и этот путь, как и вся

         его жизнь, был особо индивидуален. Практически,  все известные советские 

         литераторы, жившие за рубежом, попадали туда не по своей воле.  

         Поэт уехал сам.

 

             Не желая того,  Иосиф Бродский, с которым у Поэта  всегда были

     хорошие отношения, сыграл некоторую  роль  в судьбе Поэта.

     Вероятнее всего, именно их встреча в Югославии в 1988 году явилась

     той последней каплей, как принято говорить,  после которой Поэт уже  не

      сомневался, что ехать надо. 

 

       В то время среди  некоторой публики ходил анекдот о том, что к идущему

       по улице мужчине обращаются стоящие и разговаривающие его знакомые, 

       спрашивая его мнение. Он им отвечает: - Я не знаю о чём Вы говорите,

       но ехать надо ». Существовал какой то, немного не здоровый, ажиотаж - 

       « Надо ехать! ».  Тем более, что власти упростили условия выезда 

       и оформления загран.паспортов. Многие проблемы прежде возникали

       от того, что был  « железный занавес », а запретный плод всегда «слаще»    

       и притягивает. 

       Напомню, что происходило в Югославии  осенью 1988 года, во время их

       встречи, что бы правильно понять, что могло подействовать на Поэта, на

       его окончательное  решение. 

  

       Поэт прилетел в Югославию - Белград на международный фестиваль поэзии 

       в октябре 1988 года.  На этот фестиваль из  Германии приехал Владимир 

       Войнович, а из США - Иосиф Бродский. В первый  день фестиваля на открытии

       выступал Иосиф Бродский. Он говорил свободно, без шпаргалки на английском

       языке, и само это уже производило хорошее впечатление на присутствующих. 

       После его выступления, когда все они, бывшие приятели, встретились, на них 

       обрушились фотожурналисты и начали фотографировать. 

       Такой факт тоже производил впечатление на наших поэтов, уже отвыкших от 

       сумасшедшей популярности  и такого обожания. Это впечатляло  и  действовало

       на воображение.. Ну а после фотографирования Иосиф Бродский  всех  своих 

       советских и югославских друзей (человек 12) пригласил за свой счет в ресторан. 

       Поехали на трех машинах. В своей книге "Опрокинутый Олимп" Поэт подробно

       описывает застолье в тот вечер, которое произвело на него сильное впечатление.  

       Это и информация о том, что Иосиф Бродский получил за свои публикации и

       книги  изданные в разные годы сумасшедшие деньги, (вероятнее всего изданные

       в Югославии),  и что большую часть этих денег он подарил одному из старинных

       монастырей.  И то, что этот солидный счет, за их шикарное застолье, которое 

       превосходило все, какие помнил Петр, ни сколько Иосифа не смущал. 

       А на следующее утро состоялся их разговор. Иосиф Бродский не мог не заметить 

       состояние Поэта. Об этом они  и говорили. И как пишет сам Поэт, он в первый

       раз озвучил, что хочет уехать из Союза.

       Слова, сказанные Иосифом Бродским, показывают его восприятие ситуации с

       поэтами в СССР вообще и Вегина в частности. Он считал, что Петр Вегин

       успешный,  раз его издают и прочее, и что времена  уже совсем другие. 

       В одном он был прав, что Петр Вегин действительно был успешным и его

       печатали.

  

       Но  " времена " у каждого человека бывают совершенно свои - индивидуальные,

       никак не связанные  с партийными, политическими или экономическими       

       обстоятельствами в стране.  Стечение  разных обстоятельств  только усугубляют

       или ускоряют  некоторые личные и не более. И вот именно теперь, в самый, как 

       мы теперь знаем, своеобразный период истории, когда страна стояла на пороге

       глобальных перемен, наступило время Поэта.

  

        Оно было связанно совсем с другими процессами. 

        Это было стечение неприятностей  в его личной жизни - его личных 

        обстоятельств. Конечно для него имела значение и статья в журнале

        " Современник " №10 за 1985 год и ее последствия.  

         Союз писателей, и другие инстанции  к его личным обстоятельствам

         сложившимся к 1986-1989 годам, имели только косвенное  отношение.  

         Они не смогли  до конца разобраться в той ситуации, в которую он себя 

         поставил, ведя борьбу за право воспитывать свою дочь. 

         Он же решил наперекор логике, здравому смыслу и решениям юридических

         инстанций воспитывать свою дочь самому, без матери.  

 

         Нет смысла сейчас искать, кто был больше виноват, кто меньше, и правильно 

         это было или нет. Для всех участников той ситуации это была настоящая 

         драма и для  взрослых и для детей, тогда еще не понимавших это..

         И как большинство творческих - эмоциональных натур, он не искал разумного

         выхода из этой ситуации. 

         Суды, жизнь в неприспособленных условиях и прочее ему надоели. 

         Он чувствовал себя загнанным в тупик и единственным выходом в подобной    

         ситуации всегда было, есть и будет - все  бросить и уехать, основательно 

         поменять жизнь.  Но всего этого, конечно, он не рассказывал своему собрату 

         по перу. И вот Поэт получает  от  Иосифа Бродского  после их встречи в

         Югославии два письма.  Первое было открыткой вложенной в конверт, 

         написанное 22 декабря 1988 года и касалось в основном нескольких 

         стихотворений  Иосифа Бродского, посвященных А.Ахматовой, которые Поэт 

         собирался включить в Альманах День Поэзии 1989 года. 

             

         Второе письмо, отправленное 27 марта 1989 года, напрямую имеет отношение

         к выезду Поэта. В нем Иосиф Бродский  подробно пишет, что собой представляет

         эта программа, на которую Поэт  вскоре получит приглашение:

                                                         

         «.. ты получишь письмо из Университета 

         штата Айова, при котором существует международный литературный 

         семинар, участники к-го проводят там минимум полгода, обмениваясь 

         опытом, преподавая, переводя,читая лекции и т.п.- т.е. живут и 

         потихонечку вкалывают, и им это дело оплачивают, по местным меркам, 

         довольно сносно."  

         И честно добавляет –

         « Не знаю, то ли это, что нужно, но - буде это состоится - ни ты, ни 

         отечественная  словесность от этого не проиграют.» 

         И в заканчивает письмо  конкретным советом: 

                                                                                                   - « Потерпи ещё немного, если можешь - оправдай своё имя.»    

  

          Это последнее письмо  и такая соблазнительная  - рекламная  картинка 

          от  хорошо знакомого Иосифа Бродского, и очень красноречивые факты,  

          убеждающие - «ехать надо»  И совет – « оправдать своё имя »,                    

          Поэт воспринимает  буквально. Он издает за 1989 год четыре сборника

         

         - «Мастерская» - 65 стихотворений. Хужожественное оформление сборника сделала его жена –Ирина.  

         Сборник начинается стихотворением, давшим ему название:

 

                       Мастерская –     

                              На уровне птичьего щебета, 

                              выше гнезд и скворешен –апрельский этаж.

                              Что там  в пламени  опыта 

                                                    плавит из лепета 

                              мастер, в черновиках обломав карандаш?

 

                              Это живопись, 

                                              пропитавшая Слово, 

                                                            и музыка- 

                              слова русского целительный самоцвет.

                              Сила духа и напряжение мускула 

                              порождает  в  аскете  надежду – успеть.

 

                              Он умрет в новом веке, 

                                              легко,  не  постанывая,          

                              вспыхнет - и превратится в корунд.

                              И великих друзей его 

                                                     бронзовые  стауи

                              его тело в бессмертье внесут!

 

                              Он  успеет – 

                                          его  не  согнули, не сглазили -  

                              сделать  Словом такое, чего не суметь

                              ни всемирным врачам, 

                                                   ни всесильному лазеру –

                              чтоб  душа  человека  могла  не  ржаветь!     

 

                              В мастерской пахнет

                                              тушью, тревогой и вечностью.

                              Иностранные гости.

                                                     Мастер полуседой 

                              им диктует свой адрес:

                                             « Моя мастерская – отечество.

                               Я всегда в мастерской...»

 

                               Мастер опытом выбелен, 

                                              мастер  поиском  вычернен.    

                               Этот эксперимент стоит жизни.  

                                               Когда  ж  

                               он  умрет – его мыслями намагниченный, 

                               целый  год 

                                          над  бумагою 

                                                будет  стоять  карандаш... 

                            

        Одновременно в  Библиотечке Огонька выходит сборник с 30-тью 

        стихотворениями – « Раненая роза »,

        и детская книжка -  «Катины секреты» - стихи для детей, 

        А также сборник - «Каменные  колокола». А в альманахе « Стрелец » - Париж -        Нью Йорк печатается цикл его стихотворений под названием « Язык спаси

        свой народ ».   

  

        Понять его состояние тогда и то, что  всё это легло в почву, до того 

        основательно подготовленную  разными обстоятельствами предыдущей 

        жизни,  можно,  читая его письма и стихи  разных лет, особенно

        последних перед отъездом, которые  Поэт включил  в свой последний

        сборник « Блюзы для Бога ». Возможно, именно ими он хотел

        объяснить нам и себе тоже, почему он уехал из своей любимой страны. 

        Это и стихотворение  « Облака, Облака, Облака..» 1962 года, и 

        « На солёном снегу » 1972 года,  и « Саксофонист » - Алексею Козлову 

        1987 года, и « Сон о седьмом вагоне » 1989, и другие и в их числе конечно 

        « Молитва »:

                       Язык , спаси свой народ,

                       который устал кричать,

                       как будто попавший под 

                       поезд  «Твою  мать!»... 

  

                       Не враг  никому,  не раб,

                       но в душу ему и в плоть

                       загнали кровавый кляп.

                       Язык, спаси свой народ!

  

                       Слова не зря глаза,

                       когда проворней борзых   

                       он ищет - где колбаса?

                       Спаси свой народ, Язык!

  

                       В ЦК было « цк!» и чик!

                       В ЧК  - всего повидал.

                       Спаси свой народ, Язык,

                       как заповедовал Даль.

  

                       Уж если кремлёвский палач

                       народу вырвал язык,

                       оставив лишь вой да плач,

                       спаси свой народ, язык!

  

                       Сидел - не сидел, человек 

                       от страха , пожив, стал дик.

                       Единственный кто не зек -

                       великий  русский  язык!

  

                       Спаси же страну свою,

                       зовущую « Боже мой!»

                        любую трагедию 

                        оптимистической.

  

                       Что время ешё проорёт

                       под грохот своих машин            

                       Язык, спаси свой народ!

                       Аминь!

         

 

  

          В мае 1989 года в ЦДЛ был устроен творческий вечер Поэта.  

          Открыл вечер вступительным словом Виталий Коротич. А после него

          на сцену вышла Татьяна Ивановна Лещенко: 

 

          - « Я спою три романса. Один для Петра, второй - для его дочери Катюши,

          и третий для вас. Хорошо?»  

 

          А после он читал свои стихи, понимая, что на этой сцене, в этом здании, 

          в этом городе делает это в последний раз. 

          А вокруг происходили  перемены, которые  были непонятны не только

          ему.  Их не понимал даже самый главный Архитектор перестройки.

          Подтверждением этому служат события, произошедшие в стране уже через

           два года. 

  

           Вот и всплывает, как палочка-выручалочка, вариант приглашения в 

           США по линии международной писательской программы университета 

           в штате Айова. Эта программа существовала много лет и по ней уже не 

           раз совершали поездки разные советские литераторы и в том числе 

           поэты, такие как Андрей Вонесенский.

           Приглашение проходило по линии Союза писателей СССР и

           соответственно сама поездка оформлялась, как командировка.

  

           Повторюсь - поэт  настоял на том, что бы во всех документах приглашения

           и его поездки фигурировала дочь Катя.  

                                              

           Так оно и произошло. Заграничный паспорт любого человека мог быть

           выданный с вписыванием в него детей. Точно на том же основании в

           загран паспорт  Поэта была вписана  его дочь.

           Параллельно он оформляет развод с четвертой женой. В своём « Опрокинутом 

           Олимпе »  он описывает некоторые обстоятельства, как происходило 

           получение виз и документов. Но многие подробности этой истории остаются 

           за текстом его воспоминаний. Об этом было рассказано выше.

           Не получив от матери дочки разрешения на её выезд, он идет на разные 

           ухищрения, чтобы оформить документы. Возможно в МИДе не  так 

           основательно проверяли документы, как в ОВИРах.  Вспомните, что в 1989 

           году настолько были упрощены варианты оформления выездных документов, 

           что уже никто наверху не волновался о том, что кто-то сбежит - не вернется. 

           Тем более поэт, не владеющий никакими  государственными тайнами, тем более

           с маленькой девочкой. Верхи уже думали о своём, а низы о своём! 

           Наступало время, когда начинали говорить – « Скатертью дорога!».

           

            К сожалению Поэт думал,  что он  вырывается из под  « железного

            Занавеса », а в действительности он расставался со своими  личными

            житейскими проблемами, так и не решив их до конца...

            И все последующие 18 лет жизни  Поэт не  смог себе в этом честно 

            признаться.  Все хорошо знают, что проще всего найти виновных вне себя, 

            а не в себе самом. Ну а  «машина уже запущена» и остановить её уже не 

            представляется  возможным.  

           

           30 августа он разводится с Ириной и через 10 дней вместе с дочерью улетает 

           в Америку

            

 

                      Благими намерениями  выстлана дорога в Ад. 

                                           

      Прежде чем начать рассказ о событиях, последовавших после его прибытия

      в Америку, хочу напомнить одну притчу, или по русски анекдот. 

      В большом деревянном заборе, который отделял Рай и Ад, выпал сучок, 

      образовалось небольшое отверстие. И однажды скучающие обитатели Рая 

      увидали, что происходит за этим высоким забором. То, что они увидели,

      им очень понравилось, и они начали настойчиво просить Всевышнего 

      пустить их на недельку туда, посмотреть на грешников, как те живут. 

      Отговорить от этого мероприятия, он их не смог и отпустил. 

      Прибывших праведников встретили по- царски. Разместили в шикарных 

      покоях для ВИП персон, предоставили роскошное питание и шикарных 

      девиц. Такого праведники во век не видали. Вернулись они в свой Рай и

      загрустили.  Не выдержав груза впечатлений и прочего, они опять стали 

      просить Всевышнего, но теперь уже отпустить их насовсем. Мы уже

      целую вечность живем в Раю, хотим  пожить теперь в Аду. Что он им 

      не говорил, ничего не помогало. - Отпусти да отпусти.  Делать нечего 

      - отпустил, говоря – « Будете жалеть! »  

      Собрались праведники и отправились в Ад.

      Открываются ворота, они радостно улыбаются - сбылась их мечта. 

      Да не тут то было. Их хватают и кого куда. Кого в чаны  с кипятком, 

      кого в огонь и прочее. Те в шоке. Кричат -  « Что вы делаете? 

      Мы недавно были у вас и вы нам показывали всё красивое,  шикарное и

      замечательное ».   А им отвечают -

      « Ребята,  не надо путать зарубежный туризм с эмиграцией ! » 

  

                                         * * * * * * * * * *

                                        Америка ..Америка...

  

       Вот осенью 1989 года и началось то путешествие русского поэта с 

       дочерью,  которое уже не было туризмом, но ещё не превратилось

       в эмиграцию.

 

       Перелёт из Москвы в Лондон  и из Лондона в Америку прошел  нормально,

       если не считать происшествия с двумя чемоданами,  а по некоторым данным 

       с одним,  потерявшимся  между Лондоном  и Америкой. Что это было такое 

       в действительности сегодня сказать  трудно. Ко мне  попали его рукописи 

       разных  лет, которые вероятнее  всего он привёз сам, значит не всё пропало.

       Хотя некоторые его книги  и, вероятно, бумаги были присланы ему позже из 

       Москвы.

   

       Он уезжал на полгода или год, в зависимости, как пройдёт первый этап 

       участия в этой международной писательской программе и пригласят его

       читать лекции в университете или нет.

  

       Да и следует напомнить, что поездка на эту программу была для него

       только поводом уехать.   

       А собственно, что знал наш Поэт об эмиграции вообще, об условиях и 

       обстоятельствах? Конечно ничего, как и многие  прошедшие по этой дороге 

       до него. А не зная о ней ничего, он и не мог быть к ней  подготовлен.

  

       Прилетел он в Америку в сентябре 1989 года и получил разрешение на 

       пребывание  до 30 января 1990 года согласно продолжительности 

       университетской писательской программы.  

  

       Судьба была к нему и здесь благосклонна - прилетев в Айову, он в 

        администрации программы встречается с работающим там Игорем 

        Савельевым и попадает  полностью под его опеку. Живут они недалеко

        друг от друга, на расстоянии ста метров и общаются каждый день.  

  

        Вот как он сам описал свое житьё ? бытье и посвятил эти строчки 

        Игорю Савельеву:

   

       Я поселился напротив 

       старого ухоженного кладбища     

       в центре зеленого городка,

       где белки доверяют людям больше ,                   

       чем люди друг другу. 

       Дочка кормит белок,  

       я кормлю дочку,  

       сочиняю, рисую, старею.  

       Перехожу дорогу между кладбищем   

       и домом  и понимаю:     

       жить это быть напротив кладбища,    

       а потом перейти  дорогу и всё.

  

         При первой же, личной, встрече с Иосифом Бродским, который прилетел 

         из Нью Йорка к нему в Айову в конце ноября,  

         они обсудили, как быть Поэту дальше, что делать и прочее, если он решил 

         жить в Америке.

         Используя прибытие И.Бродского, было организовано его выступление  

         в университете. Полный зал сидел, слушал и записывал на магнитофоны

         это выступление, в конце которого И.Бродский подарил Поэту свою книгу 

         с дружеской надписью. А также написал  Игорю Савельеву на  своей книге:

         « С наилучшими пожеланиями и благодарностью за заботу о Петре ».     

        

          Конечно, Иосиф Бродский, который уже много лет жил в Америке, не  мог

          понимать, всех нюансов связанных с выездом Поэта и его желанием остаться 

          в Америке. Как многие эмигранты,  у которых  все сложилось более или менее 

          нормально -  благополучно, он того же желал и другим, тем более человеку, 

          которого знал по своей юности. 

          Вероятнее всего, он рассуждал так же, как многие люди: - " Если я смог 

          адаптироваться,  научится и чего-то добиться, то и другие тоже  смогут это 

          сделать ". Со времени их общения в Москве прошли годы, и что Поэт за это 

          время изменился, было ему не известно. 

 

          То, что Иосиф Бродский, уже живший в Америке, не остановил Поэта,

          может говорить только о том, что он не знал и не  понимал того человека, 

          каким стал Поэт в свои 50 лет.

          Тем более, что Бродский никак не представлял ту жизнь, от которой 

          сбежал Поэт.  

 

          А в декабре после окончания программы  Поэта  наградили Почетной 

          Грамотой  писателя - участника. В университете  была очень хорошая 

          кафедра русского языка и литературы, которая и предложила Поэту 

          целый семестр читать факультативно лекции.  Благодаря этому ему 

          продлили пребывание. 

  

         В американских университетах любой  штатный  преподаватель

         называется профессором. 

         Существует масса разных программ, семинаров и  прочего на любые темы.  

         При этом надо понимать, что их организация и  оплата часто зависят от того, 

         есть у студентов интерес к этим темам или нет.

         В американских вузах сами студенты формируют из предложенных вариантов, 

         свою учебную программу, что они хотят и будут посещать. И уже из этого 

         формируется учебный процесс. Будет ли представлять интерес то, что Поэт

         сможет читать, никто, конечно, не знал. А тем более насколько это может

         быть постоянным как для университета, так и для него самого. 

         Он даже представления не имел, что такое преподавание в американских 

         университетах.  

  

         В декабре,  перед  Новым годом  Поэт и Игорь Савельев едут на неделю в 

         Вашингтон, в гости к Василию Аксенову.     

  

         Поводом - причиной для этой поездки в Вашингтон Было приглашение 

         Аксенова и его жены и то, что в это время, перед  Новым годом, проводилась 

         ежегодная, так называемая, Ярмарка славистов. На неё приезжают многие 

         слависты из разных стан.  В ней участвуют представители разных организаций – 

         учреждений и университетов для  поиска необходимых  им специалистов 

         славянских языков. 

         Многие наши  соотечественники находили для себя интересную работу на этих

         ярмарках.

         Хотя, конечно, самой главной причиной была  способность Василия Аксенова

         помнить дружбу - ценить друзей, иначе говоря его приглашение приехать. 

         Они не виделись много лет.  Ну и, конечно, имело значение  искреннее 

         гостеприимство Маи - жены Аксенова. 

         В.Аксенов повез гостей в гости в дом Елены Александровны Якобсон, как бы,  

         на Кристмас пари. Но главным событием вечера был рассказ Нины Николаевны

         Берберовой ( 1901-1993) о её недавней поездке в Москву. 

         Восьмидесятивосьми летняя женщина у всех присутствующих вызывала 

         восхищение и её видом, поведением и остроумным рассказом. 

         На этом вечере Поэт встретил, знакомую ему по Москве,  Ольгу Штейн - 

         профессора Йельского университета. 

         Несколько лет до этого она приезжала в Москву со своими студентами и 

         в Центральном  Доме литераторов познакомилась с Поэтом. 

  

         После новогодних каникул Поэт начинает читать лекции на кафедре русского  

         языка и литературы. В течение всего весеннего семестра он читал свои лекции

         по русской литературе и  русскому языку. Правильней сказать, что его студенты

         изучали русский  язык и в дополнение к языку - русскую литературу.

         Не будучи преподавателем русского языка и литературы, он свои лекции

         строил произвольно, творчески, как он это понимал. Читал он свои лекции

         на русском языке, не владея английским. И это был существенный его

         недостаток. Надо понимать, что знание русского языка у его слушателей

         было относительным.  

         Понять, что собой представляли некоторые его лекции, можно из его 

         очерка «Паникадило в кабинете»,  где он рассказывает о поэте Юрии

         Кублановском,  написанный 5 апреля 1990 года, почти сразу после лекции..

         В очерке он пишет: 

  

      « Лекция о Кублановском  удалась.  Направляясь в студенческую библиотеку,

       я пел, радуясь, что моих студентов привлекла не только драматическая 

       судьба  Кублановского, крутым плечом выпирающая из его стихов, но и мир

       иноческой поэзии, его редкий и живой, как холодная вода крещенского 

       утра, язык. Студенты почувствовали это и большая часть наших разговоров 

       была именно о языке, о словаре этого удивительного поэта.» 

       

        В Айове он знакомится с замечательной женщиной, американской поэтессой

       Жаннет Миллер. Она была на несколько лет моложе его. У неё было

       трое уже взрослых детей. В её гостеприимном доме всегда собирались

       литераторы, музыканты. Она очень тепло приняла Поэта и его дочь. 

       В её  доме ощущалась привычная для Поэта атмосфера. У них сложились

       личные отношения и они поженились.

 

       В это время ( в 1990 году) он очень много пишет, публикуется.

       Игорь Савельев привлекает его к переводу Ветхого Завета на 

       современный русский язык. 

  

       Когда закончился весенний семестр в университете Айова, помощь пришла

       от того же Игоря Савельева.  Когда перед поэтом встал вопрос , что делать 

       дальше, Игорь вспомнил о летней университетской программе в Блумингтоне

       в штате Индиана. Это была программа по изучению разных языков - более 

       двадцати. В этой программе он раньше работал и порекомендовал Поэта для

       этой работы. Лето Поэт провел там. Но остаться там на большее не получилось. 

       

          Но, несмотря на все благоприятные обстоятельства, уже через год после 

       приезда, в 1990 году он напишет стихотворение   «Блюз одиночества» :     

                                

                  В малолюдной церкви,

                                      В облетевшей роще

                  понимаешь четко и спокойно ?

                  жизнь под горку, словно детский почерк,

                  и  торчит под звёздным многоточьем

                  одиночество 

                                    умолкшей  колокольней.

  

                  От своих уставший заморочек,

                  без страны, где плачут соловьи,

                  ключ найдя, я потерял замочек...

                  Господи, чего-нибудь попроще ?

                  если смерти нет, то дай любви....  

  

  

           Сегодня у меня нет возможности сказать, внял его просьбе Господь 

           или нет, дав ему в жены американскую поэтессу. Но после его переезда

           из штата Айова в солнечную Калифорнию, она за ним естественно не 

           последовала.  Вся её жизнь и жизнь её семьи была связана с Айова Сити. 

           И они через два года  развелись.  

           Насколько этот брак был реальным, для эмоционального влюбчивого 

           Поэта (Петра Вегина),  сейчас сказать трудно. 

           И вероятнее всего это была не та большая любовь, а своеобразный

           союз двух немолодых людей основанный на общих творческих началах 

           - поэзии, которая всегда интернациональна. Но вне поэзии люди говорят 

           на разных языках, и соответственно, мыслят и живут по разному.    

  ,

                      И наш Поэт опять оказался один.  

  

            Состояние одиночества и тоски он испытывал, несмотря на то, что с

            ним рядом была его любимая дочь Катя. 

  

            О чем больше всего тосковал Поэт, знал только он сам. 

             

            Возможно, это была тоска по чему-то такому, что у него было раньше.

            И опять, как всегда, он изливает свою душу  на бумагу:

  

                          Если я забуду тебя раньше  моей 

                          смерти, если звать перестану  своей, 

                          то  пускай  на могиле  моей

                          не растет  и порей.

  

                          При живой жене живу холостой,

                          При родной при матери  - сирота.

                          В дом  чужой попросился я на постой, 

                          А своя квартира пуста.

  

                           Да хранит тебя Бог,  пока ты  без меня

                           топором ледяным обиваешь порог

                           и на небо глядишь, и не помнишь меня....

                           Да хранит тебя Бог.

    

      К кому он обращается, так выворачивая наизнанку свою уставшую душу? 

               

      К женщине, которая осталась далеко, далеко - за океаном, или к той

      земле - стране, «где плачут соловьи» ?.....

  

                                         Есть такая поговорка:

                                         Когда человек женится удачно, 

                                         он становится счастливым.

                                         Когда не удачно  - 

                                         становится философом.

  

      Наверно это относится не только к взаимоотношениям между  мужчиной 

      и женщиной.  Поэзия у Петра Вегина всегда была наполнена смыслом бытия, 

      но в Америке она приобретает особые философские краски.

      Даже в совершенно крохотных двух строчках он задаёт вопрос

      устами своей любимой дочери, на который ни он, ни мы порою не в 

         состоянии дать ответ:

  

                                  Дочь опять застаёт врасплох:

                                  « А у Бога тоже есть Бог?»   

  

          Первые годы в эмиграции всегда и для всех трудные. 

          В таких обстоятельствах обычно задают себе вопрос - Что делать?

          И иногда,  даже самые не слабые, возвращаются. И таких примеров 

          сегодня немало. 

  

          Но в данном случае  в России начинались именно те лихие девяностые.

          Как бы там ни было, но он понимал, что эта новая Россия- 90-х была точно

          не его страна.  И об этом  он  писал.  И это еще больше усугубляло его

          состояние. 

 

          О подобном состоянии, которое имело место и у Поэта и его восприятие 

          России  тех лет,  очень  точно сказал  другой  человек  - Геннадий  Русаков:  

 

        « Большие расстояния обостряют взгляд. Ностальгия заставляет

        всматриваться  в свою страну с ревнивой требовательностью. Мы уже 

        прочли все книжки о ГУЛАГе, все исповеди сдавшихся и сбежавших.

        Но та Россия, что открылась нам,  страшная, творившая с собою то,

        что она не творила со своими злейшими врагами, горестная и похабная,

        родина, отчизна, оставалась единственной страной, которая была нужна   

        нам. И которой были нужны мы. Зачем - не знаю ?

 

                     К сожалению, не знал этого и Поэт.

        Через два года, после приезда в 1991 году, Поэт пишет стихотворение 

        посвященное  памяти  Сергея Довлатова:,

 

             Когда отравлен воздух несвободой

             И слово не в чести,

             Художников уносят самолеты.

             Отечество, прощай! Прости!

  

             Снопам того Серпа, нам обмолота

             тем молотом  не позабыть....

             Открыли им, алкавшие свободы,

             как  несвободно на свободе жить.

  

             И дабы не услышал мир несытый

             Той тайны ни сейчас, ни впредь,

             бьет самых сильных -

                               как шестеркой - туз козырный

              мухлюющая Смерть......    

   

           Прочитайте это стихотворение и вы вероятнее всего ощутите весь

           смысл и состояние того, кто это написал.   

  

         Но Поэт ещё не сознаёт, что бывает не только « воздух » отравленным  

         несвободой, но и сознание человека бывает заражено этой самой несвободой,

         неспособностью до конца понять, что такое настоящая свобода. 

         Он уже сознает, что что-то сделал не так, уехав, но продолжает находить

         с помощью поэзии себе оправдание.  

  

         Конечно, прожив полтора года в Айова - Сити в университете  Поэт не

         понял и не мог понять, что Америка у него ещё не началась. Это ещё 

         было что то среднее между туризмом и эмиграцией. 

         Жизнь в университетских городках всегда отличается от остальной

         территории и всегда отличается своей некоторой стабильностью. 

  

         Стремление найти работу на Ярмарке славистов в 

         Вашингтоне не увенчалось успехом и выбор оставался только за 

         русско-язычной средой. Он выбрал предложение из Калифорнии.   

  

         Америка  у него начнётся, когда он приедет в Лос Анжелес и начнёт

         сам зарабатывать на жизнь, когда каждого первого числа надо заплатить

         за рент жилья и оплатить другие разные расходы. 

         И он мужественно отправился на встречу этой новой, незнакомой ему

         жизни.             

                                 Калифорния - Голливуд

  

         4 января 1991 года он получает водительские права штата Айова и 

         постепенно собирается к переезду в Калифорнию.  

         В Западном Голливуде он договорился с издателем и главным редактором

         еженедельной газеты " Панорама "  Александром Половцем о работе в его

         газете.

                    

      Вот этот договор о работе и был причиной переезда в Калифорнию.

  

      Путешествовать по Америке на машине очень здорово. Это одно из самых 

      любимых занятий американцев.  24 часа в сутки на всех американских  

      фривеях, ( 3 тысячи миль от океана до океана) происходит движение, не

      прекращающееся ни на минуту. Красивая природа, необыкновенно сказочные

      ландшафты сопровождают путешественника, в какой бы части Америки он бы

      ни находился. 

  

      Нашему Поэту предстояло проделать путешествие на машине из 

      центра Америки ? из штата Айова на юго- запад через несколько очень

      живописных штатов. Его  путь проходил  по  штатам  Айова, Небраско,

      Юта,  Колорадо, через Денвер, Неваду, через плотину Гувер Дан и 

      Лас Вегас и через Калифонию в Лос Анжелес.

  

      Я проделал такое же путешествие на машине только в обратном 

      направлении,  восемь раз и хорошо представляю, что увидел Поэт 

      проезжая этим маршрутом. Нельзя не полюбить Америку, проехав 

      даже только эту западную её часть. 

  

      Красивейшие горы и перевалы в Колорадо,  сказочные пейзажи  в Юте, 

      Невада со своими особенностями и солнечная Калифорния могут 

      кого угодно в себя влюбить. 

      Не был  исключением и  поэт. Но был ли он настроен на созерцание 

      природы, когда ему впервые пришлось на машине проделать путь 

      более полторы тысячи миль, да еще и по горным дорогам в совершенно

      незнакомой местности и с учетом того, что в машине был ребенок 7 лет.

      В день он должен был проезжать примерно по 500 миль, то есть за 

      рулём быть по 10 часов. И это, имея всего трёхмесячный опыт

      вождения в Америке.  Надо отдать должное американским фривеям,

      они  своим качеством и сервисом  упрощают задачу водителя, а не

      усложняют. И  Поэт  мужественно с этим справился. Он знал, что его ждет  

                                         

                                           Голливуд.   

                                             

                                     * * * * * * * * * * *

 

               Солнечная  Калифония встретила его теплым апрельским днем.

       При всех складывающихся обстоятельствах нашему Поэту очень повезло, 

       когда  в апреле 1991 года  « поколесив три  дня по хайвеям », он с 

       уставшей дочерью добрался до Лос Анжелеса, до той квартиры, которую 

       ему заранее сняли его знакомые и, в тот же день он познакомился с 

       замечательной семьёй  Владимира и Светланы Рагимовых, которые жили 

       в том же доме.

   

    Это было настоящее везение. Вот как сам Поэт описывает этот первый вечер 

    в Лос Анжелесе  и это знакомство:

    « Естественно, что мы устали от дороги, и, уложив дочку спать, я лег на пол –

     мебели еще никакой не было,  и затеял традиционный интимный  разговор с 

     сигаретой. Апрельский вечер уже смеркался, пальмы засыпали  и весь, мне

     незнакомый мир, готовился ко сну. И вдруг, на этом полусонном  состоянии

     людей и неба, воздух прорезала песня, несущаяся явно не издалека, а прямо из

     под меня, то есть с первого этажа. Два молодых  приятных голоса, невзирая 

     на сумерки, перебирали струны гитар и  упивались издаваемыми ими звуками:

 

                                  « За разведенные мосты

                                   всем расставаниям навстречу

                                   от простоты до пустоты

                                   наш путь заменами отмечен..». 

 

       Естественно, я приподнялся на локте, и спустя еще несколько строк и 

       аккордов,  постучал в дверь квартиры, которая была ровно подо мной,  

       хотя дверь и была  нараспашку.

       - "Можно к вам?" .

       -. "Конечно...".... 

       - " Меня зовут..."

       - « Тот самый? "... 

       - « Да, тот самый...". 

       Так я познакомился с моими будущими друзьями - Володей Рагимовым и  

       Женей Трахтенбергом, которые и нарушали вечерний покой нашей тихой

       улицы. Мы быстро сошлись, спелись и "спились" - в пределах нормы, 

       конечно. Вместе мы прошли какие-то первые шаги иммиграции, вместе 

       грустили, вместе отмечали дни рождения, и на каждом таком сборище, 

       достигнув определенной шкалы, я просил:    

                     " Володька, возьми гитару. Пожалуйста..."

  

       Эти строчки Поэт напишет позже в виде послесловия к книге стихов и песен

       Владимира Рагимова вышедшей в 1997 году. 

   

       Насколько важна была такая встреча и какая это была удача для нашего Поэта,  

       в состоянии понять те, кто сами оказывались в эмиграции, в далеком незнакомом

       городе в первой своей квартире, а впереди была полная или частичная

       неизвестность. Кроме сильного общего творческого начала, у них был ещё один 

       объединяющий фактор - у них обоих были, почти одного возраста, дети - дочери, 

       которые  подружились. Вместе проводили свободное время, отмечали праздники. 

       При всех особенностях жизни эмигрантов, при всех сложностях и  проблемах, 

       люди очень часто протягивают руку помощи тем, кто находится рядом и в этой 

       помощи нуждается. 

               Вокруг Поэта таких рук было немало. И не только потому, 

        что он Поэт, что его знали и помнили по нашей общей молодости-юности, но и 

        потому, что эмиграция учит не только зарабатывать деньги на жизнь, но и

        общечеловеческим понятиям сострадания и помощи. А то, что наш  Поэт 

        нуждался в помощи, все понимали.  Наверно, Он был единственным приехавшим 

        папой - одиночкой. И как мужественно он это выдерживал, не могло не вызывать 

        к нему симпатию. Хотя конечно имело место и обычная  человеческая жалось, 

        особенно у женщин  - мужчина один с дочкой. 

                

                  С одной семьёй, дружба с которой продолжалась до последних дней  его 

        жизни, он познакомился, когда пришел в начальную школу оформлять  дочку 

        на учёбу.  Елена Чемерисова работала в этой школе Голливуда и  была в офисе,

        когда туда пришел Поэт. Она увлекалась с молодости поэзией, сама немного 

        писала стихи, и сразу узнала Поэта. Спросила – « Вы Петр Вегин? »  И получив

        утвердительный ответ, предложила ему помощь в заполнении документов для 

        оформления в школу. Так они познакомились. У неё тоже была дочь, примерно 

        того же возраста. Кроме поэзии у них оказалось ещё одно общее увлечение – 

        занятие. Это была живопись, которой  Елена очень серьёзно занималась и

        обучала  детей.  

                У одних моих приятелей – киевлян, живших тоже рядом с Поэтом, сын 

        занимался вместе с его дочерью в школе. И они по очереди, в зависимости  от 

        занятости Поэта на работе, отвозили  Катю в школу и забирали со школы, вместе 

        со своим сыном. Иногда это же делал он. 

             

                  Для Поэта  начались  трудовые будни.  Вначале всё складывается хорошо. 

        Он работает в еженедельной газете «Панорама».  Надо понимать, что работа в 

        русскоязычных газетах Америки отличается  не только от подобной в России, 

        но и от аналогичной в американской  прессе. Русскоязычные газеты, как правило,

        малотиражные.  Они существуют за счет рекламных объявлений русскоязычных 

        бизнесов ( врачи, адвокаты, магазины, рестораны, частых объявлений и прочее). 

        Читательская аудитория этих газет тоже специфическая, и по возрасту и по 

        интересам. В основном они  ориентированны на нужды общин, где они выходят.

        Всё это и определяет специфику работы в них. Как правило, небольшой штат

        сотрудников выполняет разную и  творческую и обычную техническую работу, 

        которой больше всего. Для владельцев газет это в первую очередь бизнес, иначе 

        газета просто прекратит своё существование. Журналистского, тем более 

        литературного творчества в этой работе не так много. Приходится делать всё. 

        А если учесть, что специального журналистского образования и опыта у Поэта не

        было, то можно понять, как не просто было ему делать эту, не привычную, 

        ежедневную, не совсем  творческую, работу – работать  с чужими рукописями, а

        не со своими. Порою он делал эту работу без всякого интереса. Это становится 

        понятно, когда читаешь его первые статьи в газете «Панорама». 

                    

             В 1991 году, вскоре после приезда, он пишет статью о двух  художниках –

        Леониде и  Алексее Стиль  «Два Стиля», с которыми он познакомился на выставке  

        «Арт-экспо». Кроме написания статей, которые носят отчасти  рекламный характер, 

        делает и другую работу, чисто техническую, занимается вопросами  подписки на 

        газету и прочим..

 

               Работая в Панораме, получает предложение возглавить новый женский 

         журнал, но это оказалось только временно. Вышло несколько номеров.  

         На несколько месяцев он едет в Сан Франциско в надежде найти там для себя 

         работу. Сменившийся хозяин  другой еженедельной русскоязычной  газеты  в 

         Лос Анжелесе  «Контакт» - Михаил Кира  приглашает его работать главным 

         Редактором в этой газете..

       

         Поэт соглашается и возвращается жить в Западный Голливуд. Через некоторое 

         время,  Он поселяется в просторной двух- этажной квартире по адресу 6138 

         Афтон Плейс в квартире №4.   

 

        Газета постепенно превращается в довольно - таки приличное издание. 

        Для работы в этой газете приглашает профессиональную журналистку, 

        знакомую ему  по Москве, Ирину Паркер. Вокруг него создается целый 

        творческий коллектив из редакторов, художников -дизайнеров, литераторов.

        Поэт надеется на какую-то приличную для себя перспективу, не думая о своём 

        возрасте и всех, незнакомых ему, других обстоятельствах. В нем еще живет 

       дух - стремление поймать Жар-птицу. Он говорил шутя: 

          - « Напишу одну песню и всё - её будут петь, стану  миллионером ». 

                                             

                 В этой газете он проработал долго - до 1998 года. 

             

       Работая в «Контакте» он пишет разные статьи, и когда они не связаны с           

       литературой ( Домашний доктор ), подписывается псевдонимом – Сергей  Вознесенский.    

       Но даже при написании рекламных объявлений он остаётся

       Поэтом.  Вот как выглядело одно из рекламных объявлений телефонной

       компании МСИ, написанное им. Конечно подписи Поэта под ним не  было. 

       Но написать это, мог только Он: « Возьмёмся за руки, друзья, возьмёмся за руки 

       друзья, чтоб не пропасть поодиночке. Булат Окуджава.» - и дальше 

       « Границы разделяют, а поэзия и МСИ объединяют. Все больше и больше 

       новых американцев из страны  Есенина, Бродского и Окуджавы  пользуются

       МСИ.»   И дальше подробности, что делает эта компания.  

            

            Поэт  участвует в разных мероприятиях клуба Авторской  песни и

       поэзии. Пишет статьи о художниках и бардах, и одна из них «Девушка с 

       гитарой», о певице Марине Кеслер, на концерт которой он однажды попал.       

       Ему нравилась её манера исполнения и он начал её привлекать для участия 

       в вечерах поэзии. Также пишет статью «Добрая Дорога Детства» о детской

       школе живописи Елены Чемерисовой.   

 

            Когда в 1993 году в Западном Голливуде  открывается русская 

       библиотека,  Поэт становится постоянным её посетителем, дарит библиотеке

       свои книги, они стоят в библиотеке на видном месте. В библиотеке он встречает

       сестру человека, который ему в далёком 1969 году написал рекомендацию в

       Союз писателей СССР - Веру Левитанскую. 

             Он берет и даёт многочисленные интервью, в том числе у - художника 

       Михаила Шемякина, посещает разные выставки, фестивали, на которых читает 

       свои стихи. Принимает участие в слётах  бардовской песни. Организует свои и 

       совместные  вечера поэзии и привлекает к участию в них и музыкантов.

 

             Работа в редакции газеты была основана на постоянном общении с 

       Людьми эмиграции и среди них с представителями самой старой, эмиграции 

       20-х годов. Общение с ними, приоткрыло для Поэта неизвестные  ему 

       страницы драматических событий гражданской войны. Их воспоминания 

       и рассказы легли в основу небольшого цикла из восьми маленьких рассказов

       под общим названием  « Когда земля была белой ».

 

             1999 году в концертном зале при русской церкви в Западном Голливуде проходят его творческие вечера,

  и в том числе посвященный его юбилею – шестидесятилетию. На этом вечере  в зале были выставленные картины 

 поэта. Он читал стихи  разных лет, рассказывал о своём творчестве, о своих картинах. В юбилейном вечере 

 принимали участие его друзья: барды – поэты, художники.  Среди них поэт Анатолий Постолов, исполнивший

 свои  песни и певица Марина Кеслер. Она спела несколько песен, и среди них « Эдит Пиаф » на стихи А.Постолова, 

 которая очень нравилась Поэту.  Вот что об этом  вечере сказала одна из его участниц поэтесса - художница Елена Чемерисоваа 

                                                          

       - «..тогда, под своды здания, затерявшегося среди шумного Голливуда, с 

       Вегинскими стихами  в зал ворвался шум московских  улиц, запах весны  

       "вкус"  Родины...".

 

     А он продолжает писать  свои новые стихи.  И работает над романом воспоминаний, над новым его вариантом. 

     Уйдя из редакции газеты « Контакт », он меняет место проживания. Переезжает на 7529 Нортон авеню квартира №7 

 в том же любимом  Западном Голливуде. Здесь всё близко: русские магазины, кулинарии, русский парк с библиотекой, 

                        недалеко русская церковь и школа дочери.

               

      В 2000 году в Красноярском книжном издательстве выходит в свет его роман - воспоминание 

 «Опрокинутый Олимп». Эта книга интересна, в первую очередь, как образец его прозы и представляет 

 собой калейдоскоп разных его наблюдений и впечатлений, которые врезались в память более яркими следами.

 Романом его можно назвать относительно. Это не описание жизни литературной - художественной Москвы

 того времени, это его восприятие отдельных эпизодов этой жизни, чему он был не только свидетель но и 

 участник. И именно этим оставившие яркий след в его памяти эпизоды и интересны нам сегодня. 

      Я не буду сейчас заниматься анализом этой книги Поэта. Это уже сделали издательства и разные авторы.

 Единственно, что я считаю должным сказать, что написание и издание этой книги для Поэта было очень важно.  

 Это было своеобразное его самоутверждение. Это было его личное, как бы, подведение итогов той,

 далёкой теперь, жизни. Желание вспомнить, сказать, высказать то, что сидело в нём и порою рвалось

 наружу. Иногда говорят, что в определенный момент, человеку надо выговориться. Вот это и был такой момент

 у Поэта. Ему очень надо было это сделать. И самым идеальным слушателем в такой момент у него, конечно, 

 была бумага.  Не следует слишком строго относиттся к этим его воспоминаниям, как уже делают некоторые 

 критики. Написанное в этой книге надо соотносить с тем, что это написал поэт, живущий более десяти

 лет вне той среды, вне тех условий, которые он вспоминает и вернуться в которые, он уже не в силах. 

 И многие обстоятельства и ситуации воспринимаются им уже иначе, в контексте изменившихся его жизненных

 приоритетов и обстоятельств.. Самое интересное в этих воспоминаниях не его суждения, а интересные факты. 

 А таких ярких, интересных фактов в книге очень много. И за это ему спасибо.

 И чтобы правильно

 относиться  к этому его произведению, понять Его душевное состояние - прочитайте внимательно одно из 

 стихотворений, которое будет идти позже в моём рассказе и которое было написано в

 тот же 2001 год.    

  

        В 2000 году кроме издания книги воспоминаний, в которой большая глава посвящена  Володе Высоцкому, 

 Поэт принимает участие в организации и провидении  памятного вечера – «20 лет без В.Высоцкого». 

 Вечер состоялся в Лос Анжелесе 25 июня. В нем принимали участие поэты, барды, певцы и

 музыканты из

 разных городов Калифорнии и Америки...

       В 2001 году книга воспоминаний Поэта была переиздана уже в твёрдом переплете издательством 

 Центрполиграф. В это второе издание поэт добавил 25 фотографий разных лет, объединив их общим названием – 

 Фотоглава.     

     6 мая 2001 года, накануне Дня Победы, Он участвует в большом            благотворительном концерте фонда

 имени Булата Окуджавы, который проходил в Фиест Холле Пламер парка Западного Голливуда. В концерте 

 участвовало много поэтов, бардов, исполнителей. И среди них его друзья: поэтесса Марина Генчикмахер, 

 певица Марина Кеслер, барды Владимир Рагимов, Татьяна и Павел Брустиновы, Майя Розова, В. Тросман и другие.

  

     В 2002 году выходит сборник его новых стихотворений, написанных в Америке. Также он добавляет в него 

 некоторые свои неопубликованные стихи разных лет. Сборник получает очень символическое для поэта в то 

 время название - «Блюзы для Бога». Для обложки этого сборника Поэт использовал рисунок своей дочери.

 

     Некоторые стихотворения в этом сборнике являются иллюстрацией его состояния. Нет смысла о них  

 рассказывать, это невозможно, их надо читать и при этом постараться услышать голос Поэта.

  

      Очень хорошо о его поэзии написал в своих воспоминаниях Герман Гецевич:

  

       - «А ведь Петр Вегин был яркой краской на фоне бесцветных лет 

       и персонажей эпохи застоя. Талант этого поэта выражался в точности

       глазомера, в живой метафорической речи, в экспрессивности 

       ритмического рисунка. Неистощимое депо метафор. Гигантский комбинат

       по производству праздничных салютов и фейерверков. Некоторые его

       стихи и поэмы, особенно свободные по форме, напоминали музыкальные

       пьесы-импровизации. Это своего рода словесный джаз, где ритм и темп

       меняются на протяжении текста многократно - от блюза до регтайма».

  

              Что можно добавить ещё к этому?!  Надо читать!

  

      Хотя надо признать, что в этом сборнике Поэту не до праздничных салютов.                                                                   

 

 

 

       В феврале 2003 году Поэт возвращается к журналистике в качестве главного редактора Газеты «Правда русская

 и американская». Газету с таким названием решили издавать Поэт и его близкий друг 

 Игорь Штейман.  

 Газета просуществовала менее года, по октябрь. Вышло 14 номеров. Она конечно выделялась и своим внешним видом и

 характером публикаций. Возможно, она могла бы превратиться в интересное издание. Но у неё, кроме творчества

 двух друзей, не было самого главного - финансовой базы и хорошего менеджера.. 

 В этой газете Поэт 

 опубликовал некоторые свои рассказы, стихи  и другие материалы. Все выпуски этой

 газеты сохранились 

 в моем архиве. 

       В 2004-2005 году его друг Игорь Штейман начинает издавать новую – следующую газету «Русский парк», 

 которая тоже просуществовала тоже недолго, около года. В ней Поэт несколько раз помещал свои публикации.

       В эти годы  у Поэта  берут интервью, в которых он рассказывает о своём творчестве, о своих друзьях 

 поэтах, художниках, артистах, о Владимире  Высоцком ( Марк Тцибульский один из биографов В.Высоцкого). 

            Эти интервью печатаются в разных русскоязычных газетах.

  

       В силу разных обстоятельств он вынужден менять места проживания. Что, конечно, усложняло его жизнь. 

 Одним из последних мест его проживания становится дом на Афтон Вей рядом с 101 фривеем.

 Окна его квартиры

 выходили на фривей. Он постоянно мог видеть поток жизни, мчавшийся мимо него.

          

       Именно в этом доме, в его квартире осенью 2006 года случился небольшой пожар.   Пока решался вопрос

 с дальнейшим проживанием, Американский Красный крест оплатил его недельное проживание

 в гостинице. 

  

       Но среди всех своих жизненных хлопот и невзгод Поэт находит время для любимой им живописи, находя в

 ней ещё один способ реализации своего творческого начала. 

                                     

                                       * * * * * * * * * * * *

                                   Живопись сопровождает его всюду.

 

                                                 Живописцы окуните ваши кисти.

                                                 В синеву  ...... 

                                                            ( Б.Окуджава)

  

     А сам  Поэт написал так:

  

                    Я беру доску, добываю краски,

                    на свою тоску надеваю доспехи.

                    Жизнь моя складывается по-дурацки, 

                    неудачи  меняю  на неуспехи.

  

                    Я забыл, что такое ямб, а что амфибрахий,

                    вот  и выдавливаю из тюбика голубое.

                    Я законсервирован в собственном страхе.

                    Своё не ладится - берусь за чужое.

                                                                

                    Приехав в Лос Анжелес из Айова Сити, Поэт привёз с собой не 

           только стихи, но и картины написанные  там. Очевидно, что там в 

           Университете у него была возможность и условия заниматься 

           живописью.  Надо напомнить, что во всех американских университетах

           есть кафедры изобразительного искусства и неважно, как они                   

           называются и какую квалификацию там приобретают студенты   

                                  

           Сегодня в обществе очень во многих сферах имеют применение 

           люди с художественным образованием.  В студиях таких факультетов

           всегда с радостью принимают  всех желающих студентов. А у Поэта 

           был ещё и статус преподавателя.  Вот и смог он без всяких проблем

           иметь доступ в студии с наличием холстов, красок и прочего. 

           Там он и создаёт эти, свои картины, которые привёз в Лос Анжелес. 

           Он всегда любил  домашних животных и пишет картину - очень 

           забавного кота в сапогах. Пишет свой портрет с присущим ему    

           юмором.        

           Все общавшиеся с Поэтом говорят, что приехав в Лос Анжелес, он не 

           только привёз свои картины, но и продолжал заниматься живописью.

  

                 Трудно сказать, что явилось толчком или стимулом для этого. 

           Возможно, что подействовало знакомство с двумя бывшими

           москвичами - художниками Леонидом и Алексеем Стиль, о

           которых он написал большую статью «Два Стиля». Или знакомство

           с другими двумя художниками тоже отцом и сыном - Михаилом и Гия 

           Чекваидзе, или ещё что то. Вполне возможно, что занятие живописью 

           действительно помогало Поэту наладить своё, когда оно (поэзия) не

           ладилось.  И надо напомнить, что его контакты с художниками 

           восходят ещё к 60-м годам в Москве. Как все хорошо знают, это было 

           время появления в советском изобразительном искусстве большой

           плеяды художников авангардистов, попавших в немилость к 

           официальному искусству. О чем говорилось выше. Напомню  - среди 

           них были Эрнст  Неизвестный, Эдуард Штейеберг, Владимир

           Янкилевский, Борис Жутовский, Юло Ильмар  Соостер  (1924-1970 ),

           Илья Кабаков и другие. 

  

           На выставку их работ в клуб на Большой коммунистической улице его

           привел Сергей Чудаков. На той выставке новое искусство заявило о 

           себе официально и официально получило по « зубам » - в переносном 

           смысле. Всех участников этой выставки заклеймили позором. 

           Эрнсту Неизвестному Никита Хрущев сказал: 

           -« Почему ты так искажаешь лица советских людей? »  и назвал их  

           творчество дегенеративным искусством.

           А для поэта эта выставка и знакомство с этими художниками было 

           еще одним эстетическим  откровением. Именно то искусство  60-х годов 

           сформировало лично его художественные симпатии и антипатии, 

           нашедшие свою реализацию через 30 лет в Америке. 

  

           И доказательством тому служат его собственные живописные работы.  

           Но самое лучшее, это дать ему самому высказаться на этот счет, тем 

           более,  что он это сделал публично в одном своём интервью : 

  

                  - « Я рисовать не умею, просто люблю состояние, когда ты 

                 прикасаешься  кистью к холсту в тайной надежде добиться

                 какого-то мазка, а получается неожиданней и лучше. 

                 Живопись таинственна. Совет Заболоцкого: - Любите живопись,

                 поэты - для меня как заповедь ».

  

            Некоторые годы, после приезда, он усиленно занимается живописью.

            Появляется более 20 полотен разных сюжетов. И своим знакомым 

            приходящим к нему в гости, Поэт постоянно показывает новые

            картины.

            

           Сегодня можно сказать определенно только одно, если бы он эти 

           картины создавал в те 60-е годы одновременно с другими советскими

           художниками, то его имя, как художника, было бы широко известно, и

           его картины  тоже. Ну а в 1995-2000 годах удивить кого то в Америке 

           такой живописью было уже невозможно. 

        

           Говорят, что в одном  Лос Анжелесе художников больше, чем во всем 

           бывшем СССР. Даже на выставках русских художников Лос Анжелеса

           выставлялось под сотню человек.  Работы Поэта выделялись среди

           работ других русских художников. В них было что то такое, что делало

           их сразу узнаваемыми.  Появление на его картинах кошек и собак было

           не случайно. С ним многие годы жила собака «Шугар», и периодически 

           к ней добавлялись кошки.

                

         Он принимает участие в художественных выставках, выставляется 

           в разных  галереях.   Первая известная мне выставка, в которой он 

           участвует, была в 1992 году. 

   

           Но в отличии от советских выставок, в Америке участие в них

           платное и часто такое дорогое, что позволить себе это просто так

           могут  далеко не все. У американцев нет понимания, что поэт и 

           художник это профессия. Когда они слышат, что Вы поэт или 

           художник, они спрашивают:  « А где вы работаете » Иначе говоря –

           « Кем?  Чем зарабатываете на жизнь? ».

           

                 И надо знать специфику американского живописного маркета, чтобы 

           понять, что возможности зарабатывать деньги на жизнь живописью у

           Поэта не было. На самом первом уровне американского маркета, на 

           антикварных базарах (антик в Америке это всё, что старше 30-40 лет) и

           так называемых флимаркетах (блошиных рынках) можно купить  

           хорошую подписную живопись, на любой вкус, за 20-100 долларов. 

           И это может быть как современная живопись, так и картины начала  20

           века. А иногда и 18-19 веков. Чему я сам неоднократно был и свидетелем,

           и  участником. Наверно если бы он решился продавать свои картины 

           примерно по 100 долларов, то у него их бы покупали.. Их декоративный 

           колорит нравился зрителям. По крайней мере, я отношу себя к таким 

           зрителям. И второе, что это были картины Поэта, которого помнили, 

           знали, поэзию которого любили. Это примерно так,  как было с акварелями 

           Волошина. Но этого не произошло. Поэт любил свои картины не меньше,

           чем саму жизнь, и расставался с ними  очень тяжело, придумывая 

           фантастические цены. И в результате они висели  у него дома, иногда на 

           выставках, иногда дарил друзьям. Иногда он просил некоторых знакомых, 

           чтобы они повесили его картины для продажи в своих магазинах в 

           Голливуде. Но как я знаю, по рассказам этих знакомых, продать его 

           картины по таким ценам не удавалось.

            

           Картины Поэта  можно увидеть на фотографиях, сделанных на 

           Выставках, и только несколько в оригинале, которые он подарил своим

           друзьям Владимиру и Светлане Рагимовым. Для них всех это ценная

           память о тех днях, когда они жили рядом и каждый день общались с 

           Поэтом. А также несколько картин сохранились у поэта Анатолия 

           Постолова,  которые он приобрёл у Поэта.

           Сегодня только остаётся надеяться, что другие  картины сохранились, и 

           время от времени будут попадаться на Лос Анжеловском Маркете, как 

           иногда попадаются картины Михаила Черкаса ( Черкашенинова), Семена

           Каплана, Бориса Шаляпина -сына Федора Шаляпина  и  других русских 

           художников..  

                     Больше всего жалко большую его картину  « Бабушкино одеяло ». 

           Он её очень любил и дорожил.  По словам художника Гия Чекваидзе, 

           который выставлялся на тех же художественных выставках, это была

           самая лучшая работа Петра, его личный шедевр. 

                        Сохранилась фотография этой картины. 

                       

           Он ни разу  не согласился её продать, отклоняя все предложения.

           Выставляя эту картину на выставках, он писал – « Не для продажи ». 

           Только однажды он запросил за неё 3 тысячи, но и то, понимая, что её не

           купят за такую сумму. Так же « Не для  продажи » было многое  за время 

           его 18 летней  эмиграции.  

           Одни друзья Поэта решили ему помочь и купили у него часть картин 

           Но, к сожалению,  заплатив за картины, они их не забрали. Он звонил им 

           и спрашивал, когда они заберут картины. Они откладывали это из за разных 

           обстоятельств, считали, что успеют это сделать. Состояние у Петра, как у 

           художника, можно сравнить с  состоянием Ван Гога, который страдал от 

           того, что не мог продать свои картины. Поэт мог решить, что его картины 

           никому не нужны.  И важно совсем не то, хорошие они или нет, а то, что

           они  никому не нужны, даже друзья не хотят взять. Для любого художника, 

           а для Поэта тем более, это было важно. Ведь он был художником дважды – 

           и с помощью красок, и слова.  И в одном, и другом случае, его ни с кем 

           нельзя спутать. Не будучи знакомым с американским рынком живописи, на

           котором  не могут продать свои картины многие профессиональные, 

           известные художники, Поэт, конечно, болезненно воспринимал, что его 

           картины не покупают. Сегодня его картины могут представлять такой же  

           интерес,  как и картины Пиросмани. Их объединяет своеобразный 

           живописный примитивизм.  Ну а для всех почитателей Поэта его живопись -

           это ещё одна  грань его большого таланта.  И как для личности, которая 

           постоянно находится в  творческом поиске,  для Поэта очень важно было 

           получить хотя бы малое признание и в этом своем творчестве.  

           В лице многих поклонников это признание он получил.

  

           Сегодня, когда я спрашиваю у его друзей, почему они не купили у Поэта 

           его картины, они разводят руками, говоря:  « Сами не понимаем. Думали 

           успеем.» Не успели!

  

           Рынок живописи в Америке очень разнообразный и доступный. Многие

           наши соотечественники  перестают относиться к живописи как к 

           коллекционированию. Даже в очень приличных, дорогих домах Голливуда 

           и Беверли Хилз, я часто видел живопись совершенно не интересную и очень 

           невысокого качества и стоимости.   

  

           В июне 1994 году Поэт  показывает свои картины на выставке «Fine Arts 

           Festival ». В этой выставке участвуют 15 русских художников Лос 

           Анжелеса.  Поэт написал предисловие к небольшому буклету этой 

           выставки.  

  

           В 1998 году  с 7 по 18 октября в Центральном доме художника на

           Крымском Валу состоялась  выставка: «Мы никогда не говорили Родине 

           Прощай». Он был автором этого символического названия, которое

           звучало и как его личная декларация. 9 октября была презентация этой 

           выставки.  Это была выставка живописи, графики и фотографии мастеров

           из Лос Анжелеса и Бостона. В ней  Поэт принимал участие тремя своими

           картинами.  Среди них «Бабушкино одеяло» и « Дождь на Сансете».  

           Сохранился видео ролик снятый на открытии этой выставки.

  

                  Активным инициатором проведения этой выставки в Москве

            и человеком, сделавшим всё, чтобы она состоялась, была Люся 

            Кобринская. Организация этой выставки в Москве для неё была 

            данью памяти своему отцу. 

  

            К сожалению Поэт в очередной раз не воспользовался возможностью 

            поехать в Россию. Хотя организаторы выставки оплачивали ему поездку. 

           Точно так же,  как позже Он не откликнется на предложение его друзей

           из Литературной газеты.

                 Интересный факт, что на этой выставке его картину хотели купить,

           давали деньги. Но сделать это было невозможно, так как выставка 

           изначально была некоммерческой и все картины должны были быть 

           вывезены обратно в Америку, по условиям таможенных документов. 

  

            29 января 1999 в Museum of Tolerance проводилась презентация

           выставки пяти художников из бывшего СССР. На этой выставке 

           было представлено 5 его картин.  В самом начале презентации в     

           конференц зале музея был сделан общий обзор выставки и о каждом 

           из пяти художников и его картинах был сделан краткий рассказ с

           показом слайдов. Сохранился видеофильм с этой презентации.

 

                 В 2000 году его картина «Портрет» и другие экспонировалась на

            выставке русских художников «DIVERSITY -2000» в одной из галерей

            Большого Лос Анжелеса – «Viva Gallery ». 

  

                       И подобных экспозиций было немало.  

  

           Тогда же, в 2000 году, он познакомился с семьёй талантливого художника  

           Константина Черкаса ( Черкашенин 1919-2011). Константин, получивший

           художественное образование в Москве, Вене и Мюнхене, и его жена Кира -                     

           реставратор живописи, очень тепло отнеслись к Поэту. Часто приглашали 

           его к себе в гости в Санта Монику. Поэт любил бывать в их гостеприимном

           доме. Ему нравилась вся атмосфера их дома: много картин Константина и 

           его отца Михаила, книги по искусству, разговоры о литературе,  поэзии, 

           философии. Поэту нравилась яркая, декоративная живопись Константина. 

           Он читал в их доме свои стихи,  показывал свои картины. 

           Однажды после такого небольшого показа - вернисажа, Кира купила у него

           одну из картин. Поэт был неописуемо счастлив, и щедрой оплатой, а больше 

           тем, что купила сама Кира, которую все знали в художественном мире Лос 

           Анжелеса.  

    

           Последняя, известная мне выставка, в которой он участвовал, проходила в 

           в Голливуде в Пацифик Дизайн центре с 23 марта - по 30 апреля 2004 года.

           В ней принимали участие 62  художника из бывшего СССР. Выставлено было

           было 300 картин. 

                                 

                         За участие в этой выставке он был награжден, говоря по русски, 

            Благодарственной грамотой.  В книге отзывов этой выставки 13 апреля  были 

            сделаны две записи посвященные картинам Поэта: - 

  

         -  « Пётр Вегин - замечательный поэт, проявил себя и как незаурядный 

        художник. Мне понравилась его работа « Елена Чемерисова»

              .                                                                        

          - « Своеобразна и оригинальна картина известного поэта Петра Вегина      

        " Бабушкино одеяло ". Я не знаю, какой смысл вложил художник в свою 

         работу, но мне представляется это символом детства. Это трогательное

         воспоминание о добром сердце родной бабушки, о тепле её ласковых 

         заботливых рук ».

  

                       Ему было приятно прочитать эти отзывы.  

           Интересно, что он освоил ещё один вид изобразительного искусства 

           - графику.  Из его графических работ интересна небольшая серия  на

           библейские  Сюжеты. 

  

           Появление этих работ в его творчестве для многих было полной 

           неожиданностью. Он искал новые способы выразить свои мысли,чувства.

                               

                                     * * * * * * * * * * * * *

                                              Мастер.            

 

                                   Но слишком стало  много на земле

                                                          ремесленников,

                                   Надо, чтобы больше

                                                         было  мастеров!

 

                     Эти слова я взял из одного стихотворения Поэта.

          Этим стихотворением он не случайно завершает свою книжку под 

          символическим названием  «Мастерская».   Вот оно целиком: 

  

     

             Повторяйте за мной,

                             как я повторял за старцем,

             покоряясь мудрости

             и почитая седины:

             " Пускай тебе мясо достанется,

                                  а мне кости останутся,

             воспитай, мастер, моего сына!"

  

             Воспитай, мастер, моего балбеса.

             Понимаю - этот труд не пустяков,

             Но слишком стало  много на земле

                                      ремесленников,

             Надо, чтобы больше

                                     было  мастеров!

  

  

             За Иуду от стыла сгорает осина, 

             Магдалина кается не у его ног....

             Воспитай, мастер,  моего сына,

             Чтобы он смог, 

                               чего не смог бог!

  

             И не ради славы 

                              Или жизни сытной- 

             Всё равно веки накроют пятаки, 

             но чтоб твой сын, мастер,  

                                     своего сына

             к моему сыну 

                             привёл  в  ученики!   

  

             Воспитай, мастер,  моего сына!

             Пусть под тобой  не треснет земная кора.

             В мире  будут люди,

                                 В людях будет сила,

             Пока будут в мире

                                      Мастера! 

  

        Жизнь в Америке - в Лос Анжелесе, кроме всего прочего, подарила ему 

   одно очень важное качество. Это качество - Мастера. Именно так к нему

   относились очень многие, как просто знавшие его творчество, так и       

   многочисленная пишущая братия - поэты, прозаики, журналисты. 

   Хотя он в Америке был не единственным профессиональным писателем -  

   членом Союза писателей  СССР, что само по себе многое значило, но он  

   был тем единственным поэтом шестидесятником, который был совершенно

   доступным для общения, к которому свободно можно было позвонить,           

   прийти в офис газеты.

        Услышав, что он Петр Вегин, звучало – «Тот самый? »

        Да, он был для многих -  Тот самый,  признанный и любимый по нашей 

        юности и по «Юности» - журналу. 

  

   Он продолжал сотрудничать с писательской программой Университета 

   штата Айова.

  

   Приехав в Лос Анжелес Поэт на улице Западного Голливуда случайно 

   встретил своего московского знакомого, тоже поэта, киевлянина Давида 

   Зиновьева, который  привел Поэта в литературный клуб Западного 

   Голливуда, где его очень тепло приняли.  

   К нему начали обращаться с просьбой  прочитать написанное начинающие 

   и уже пишущие авторы и сказать своё мнение. 

  

   В 1993 году Владимир Рагимов привел Поэта в дом к своему приятелю 

   Анатолию Постолову - поэту, исполнителю своих песен. Их знакомство

   было плодотворно для всех.              

  

   В 1994 году к нему пришел бывший ленинградец, который никогда в

   Жизни не писал стихи. Этот дар у него открылся неожиданно и полностью

   его захватил. Он будучи уже в возрасте 45 лет, случайно в газете увидел

   фотографию и предложение редакции написать к ней название. И вдруг он 

   сел и написал 24 стихотворных названия, одно из которых в редакции 

   признали лучшим. Когда наш Поэт прочитал его стихи, он сказал, как

   говорили когда то, в молодости: « Старик, ты же классику пишешь! »  

   Этот человек долго не мог решить какое же имя - псевдоним себе выбрать.

   В 45 лет начинать публиковать стихи под своим именем ему было 

   неудобно. И теперь его стихи можно прочитать под именем Саша Серый. 

   Не подумайте, что мания величия, вовсе нет. Он всегда очень любил поэзию 

   Саши Черного. Когда у Поэта было плохо на душе, он звонил ему и говорил:

   - « Саша, почитай мне твои стихи..»  

   И Александр в телефонную трубку начинал читать: ..

  

                     Что  такое  ностальгия ?

                     Это  всё, что  нам  осталось ...

                     По  ушедшим  литургия.

                     Как  ночами  нам  не  спалось .

                     Это  слёзы  на  подушке .

                     Это  дни  в  воспоминаньях.

                     Фотографии  в  альбомах.

                     Возвращение  в  мечтаньях ...

  

                     Что  такое  ностальгия ?

                     Это  город,  где  родился.

                     Лет  прошедших  эйфория.

                     Двор  родной,  который  снился.

                     Мама  с  Папой  молодые.

                     Лишь  о  нас  у  них  забота.

                     Фотографии  в  альбомах ...

                     И  в  глазах  поплыло  что-то...

  

                     Что  такое  ностальгия ?

                     Это  Родина  на  карте !

                     Школа,  где  тебя  учили ,

                     и  мимоза  Маме  в  марте.

                     Институтские  пирушки

                     и  любви  прикосновенье, 

                     Фотографии  в  альбомах

                     возвратят  всё  на  мгновенье.

  

                     Что  такое  ностальгия ?

                     Это  память  о  Державе!

                     И  военные  парады,

                     праздники,  которых  ждали.

                     И  победы  хоккеистов,

                     футболистов  пораженья,

                     Фотографии  в  альбомах...

                     Горечь, головокруженье...    

  

                       Или что то из Лениградского цикла.

  

                  Там же в редакции « Контакта » произошла встреча Поэта  с бывшим

           Киевлянином  Владимиром Пятецким. Он писал стихи в молодости, а

           Потом забросил. Живя в Америке, влюбился в свою землячку и посвятил 

           ей, ни много ни мало, 200 сонетов.  И опять началось увлечение поэзией. 

           Ему сказали, что в редакции Контакта работает поэт из Москвы, который 

           помогает молодым поэтам. Придя в редакцию и не застав Поэта, он 

           оставил свой  телефон. И Поэт ему позвонил, пригласил прийти. Так они

           познакомились.  Через несколько дней Поэт позвонил и пригласил к себе

           в гости. Опять читали стихи, пили чай. И в дальнейшем они стали близкими 

           друзьями. Через некоторое время Поэт подарил ему свой сборник

           « Раненная Роза »  с надписью:  « Володе Пятецкому - редкому в 

           Америке,  да и во всей жизни человеку. Будь!!! ».  

  

           Ешё одному поэту, вернее поэтессе он помог стать на ноги в этом жанре. 

           К нему обратилась певица Мая Розова  с просьбой встретиться и прочитать 

           ему её стихи. Эта встреча произошла в присутствии её подруги, которая их 

           познакомила.  Мая пела свои песни,  прочитала стихотворение:

  

                                « Уехала, ты уехала.

                                 Был день тот - ненастным днём.

                                 Туман разойдясь прорехами,

                                 к ночи всё же пал дождём.

  

                                 Сначала по полю взлётному, 

                                 Потом  пронзив небосвод,

                                 Чужую уже, залётную,

                                 Забрал тебя самолёт     

  

                                 У трапа ты  на меня оглянешься,    

                                 И мне б закричать: ? Постой! ?.

                                 Но ты глазами меня касаешься

                                 И ты уже не со мной.

                               

                                 Домой  иду я окольной улицей

                                 Меж сутолоки людской.

                                 Наш дом  молчит  и окошком хмурится

                                 Растерянный и пустой.

  

                                 Уехала ты, уехала.

                                 Стал день тот последним днём.

                                 Последней моей утехою

                                 И вечным в груди комком.

  

                                 Последним твоим объятием,

                                 И стон заглушив рукой,

                                 Твоё зацелую платье я,

                                 Так пахнувшее тобой. »

  

           Когда она закончила читать, произошло то, чего они с подругой не 

           ожидали. Поэт стал на колено и целовал руки Мае, благодарил за стихи.

           Когда подруги остались одни, больше всего их волновал вопрос, что 

           Вызвало такую реакцию - её стихи или она сама. Они хотели видеть 

           реакцию на стихи. Тогда они не знали, что незадолго до этого, поэт 

           оказался в роли героя этого стихотворения.  Стихи понравились Поэту. 

           И в результате их встречи, её разные стихи были напечатаны в двух 

           выпусках Альманаха « Зеркало ».

  

           Так же как Мастер, он опекал и Елену Чемерисову, помогая ей справляться 

           с рифмами.

 

 

           Среди тех кому он оказал творческую поддержку была и  киноактриса Елена        

           Коренева, которая некоторое 

           время жила в Лос Анжелесе и общалась с поэтом, когда он работал в газете 

           Панорама. 

           Об этом она написала в книге своих воспоминаний и рассказала во время

           одной из встреч со зрителями в театре.

 

  

           Однажды, будучи в гостях у Олега Видова, он услышал стихи, которые 

           тот читал, спросил – « Чьи это стихи? » . И услышав, что это стихи Олега, 

           который много лет с самой своей юности пишет стихи, обрадовался и

           сказал, что эти стихи достойны, что бы их напечатать.

  

           И таких случаев, когда к нему обращались, было множество.  

           Ему писали на адрес редакций газет, где он публиковался и 

           работал, на домашний адрес. Ему на рецензию присылали свои стихи

           и  присылали книги с просьбой сказать своё мнение или написать 

           предисловие,  если сочтет возможным.  Бывший прежде секретарём

           Московского отделения Союза писателей, он становится негласным 

           главой подобного явления в Лос Анжелесе и не только. Со всей 

           Калифорнии и Америки к нему тянутся поэты.

  

           В 1997 он написал  послесловие к книге  песен - стихов Владимира  

           Рагимова. Пишет предисловие к поэме Анатолия Берлина « Пушкин », 

           которая вручалась всем участникам торжественного вечера 

           посвящённого 200 летию Великого русского поэта в июне 1999 года в

           знаменитом Нью Йоркском Карнеги Холле. 

             

            Выбор автора, который для этого издания напишет предисловие, 

            уже о многом говорит.  Говорит о признании таланта Петра Вегина, 

            об уважении к его творчеству.

            

                Вот как написал Поэт в этом предисловии: - 

  

                     « Вероятно, то же самое, что и  к любви - как бы ни велика была

            поэтическая пушкиниана, наша любовь к Пушкину не вмещается в неё и

            ищет новых выражений. Принадлежность к одному языку, одной культуре,

            что и  Пушкин,  уже это - великое счастье. А если ещё,  в меру отпущенных

            нам способностей  - мы, подражая ему, дерзаем сочетать слова в строки, то

            как же удержаться и не выплеснуть эту вечно волнующую нас любовь,имя          

            которой  - Пушкин ».

                 Как рассказывали мне очевидцы, во время первого чтения Анатолием 

            Берлиным  этой поэмы, глаза Петра Вегина горели необыкновенным

            блеском, он очень эмоционально слушал текст поэмы и после окончания

            чтения, не сдержавшись, в знак благодарности, обнял автора, говоря ему

            несколько раз спасибо.  Поэт очень любил поэзию Пушкина. 

  

            Также Поэт  написал предисловие к сборнику стихов Анатолия Берлина     

            « Музыка шагов ». В этом предисловии он выразил мысль, которая хорошо 

            иллюстрирует взгляды самого Поэта: 

 

            «  Без поэзии, живописи, музыки человечество становится  жестоким,

              в нём раз-расстаются дупла одиночества. Избывая  одиночество через

              стихи, музыку, картины, художники  уменьшают его, возвращая миру

              священное единство.»

  

                А в 2001 году Поэт пишет предисловие к книге Александра Половца 

           « Булат ».  Это он делает с огромной радостью, ведь эта книга о человеке –

           поэте,  которого он знал лично и безгранично уважал и любил. С Булатом 

           Окуджавой  Поэт был хорошо знаком, встречался с ним, когда тот приезжал 

           в Лос Анжелес.    

           И в предисловии он написал о двух людях, 

           которые сыграли в его жизни значительную роль - о Булате Окуджаве и 

           об их общем друге в Лос Анжелесе  Александре Половце - Свидетель: 

  

            « Этот великий Поэт и Человек настолько дорог каждому из нас,

            Настолько вошёл в наши души, что стал бесценен каждый штрих, каждое

            Свидетельство его жизни. Мы не представляли, что он может уйти, и даже

            при всей любви  восхищении - не до конца предполагали, как много значил

            для каждого из нас Булат Окуджава. Пустота возникшая после его  ухода, -

            самое точное  доказательство этого ». 

            Петр Вегин назвал его – « безукоризненным Человеком и великим рыцарем

                                                     русской поэзии ». 

                            

            Также он написал предисловие к двум книгам стихов бывшего киевлянина

            Давида Зиновьева: «Ностальгия» и  «Память сердца» о Бабьем Яре.   

            На рецензию Поэту присылали не только отдельные стихи, но и целые

            книги и сборники.  

  

             Поэт Владимир Андреев прислал Поэту свои 12 стихотворений с 

                               надписью:        

             «Дорогой Петя! Очень рад нашей встрече. Спасибо что ты есть. 

             С любовью к поэту и человеку!». 

  

             Многие из его друзей - поэтов, которых он опекал ещё в Москве, с 

             которыми дружил многие годы, присылали ему в Калифорнию свои новые

             книги с тёплыми, искренними словами памяти о нём.   

             

             Борис Носик прислал ему в 1991 году свою книгу  «Востряково».  

             Алексей Парщиков « Фигуры интуиции » 

             Юрий Голицын  в 1992 году  прислал книгу  «Скважина», 

             Элеонора Акопова  «Двадцать, тридцать, сорок». 

             Регулярно посылал ему свои новые книги  директор Российского Пен 

             клуба Александр Ткаченко.

             Такие моменты, когда он читал их послания, были для него очень 

             важными.,. В такие моменты он  продолжал чувствовать себя          

             причастным к родной русской поэзии. 

  

                  Когда в его корреспонденции собралось большое количество

   присланных поэтами стихотворений, возникла мысль издать их и это явилось

   причиной для появления Литературно-художественного альманаха «Зеркало».

   К сожалению было выпущено только два сборника в 2001 и в 2003 году. 

            

   В первом сборнике были опубликованные стихи и проза - 26 авторов. 

   А во втором сборнике - стихи и проза 24 авторов, а также Поэт написал

   небольшую статью о живописи пятнадцатилетней тогда художницы Алины  Эйдель, 

   репродукции картин которой были помещены на обложках Альманаха. Готовился

   к изданию третий сборник, но ему не суждено было появится. Толи пожар 

   уничтожил все присланные рукописи, то ли какие то другие  обстоятельства 

   связанные с его смертью. 

       Мне не удалось найти никаких следов этих рукописей. 

  

   И вот что мне написала замечательная поэтесса, автор-исполнитель песен 

   Рената Олевская, живущая в Сан Диего, стихи которой Поэт включил в первый

   и второй выпуск Альманаха: 

 

              " Я до сих пор в записной книжке храню телефон Вегина, Он звонил

               мне  перед публикацией моих стихов и предложил свою помощь в 

               редактировании пунктуации. Он очень трепетно  относился к

               авторству, ни одной запятой не изменял, не спросив  разрешения.

               Я навсегда запомнила его слова : " Пунктуация должна  быть

               минимальной, не отвлекать читателя."  И действительно, правильно 

               расставленная пунктуация - это отдельное искусство, он владел им

               мастерски. Однажды в разговоре с редактором журнала " Слово/Word "

               меня  спросили публиковалась ли я где-либо. Я ответила, что меня 

               печатал Вегин.  Редактор сказала: " Этого достаточно. Если Вегин

               вас опубликовал, присылайте нам свои стихи."

  

           Что ещё можно добавить к этим добрым и искренним словам

    В них сказано всё, и уважение к собрату по перу, и глубокая благодарность

    и признание, которое испытывали и теперь испытывают многие его почитатели.

 

                                      * * * * * * * * * * * * * *

                                             Муза  Поэта

  

       Считается что каждый, чья жизнь связанна с творчеством, обязательно имеет Музу.  Но при этом никто

 точно не может сказать, что это такое. Но принято считать что это женщина. Очевидно потому, что слово 

 « Муза »  женского рода. Но даже вне зависимости от этого, женщина всегда была вдохновителем и

 стимулом для созидания и не только для поэтов. Ну а им и  «сам бог велел». 

  

       Любовь во все времена была чувством, которое было способно творить настоящие чудеса. Поэт 

 написал об этом свою версию, пусть и нереальную - романтичную, но при этом прекрасную.   

 Да, утверждает

 Поэт, Любовь способна на чудеса:

       

                                         Гроб осыпали цветами, 

                                         сдерживаясь в слезах.

                                         Сдержанное слезами

                                         красноречиво в цветах.

  

                                         Молод лежащий во гробе

                                         В розвальнях словно лежит.

                                         Смерть ухватила оглобли.

                                         Горя бубенчик дрожит.

  

                                         Траурные повязки...

                                         Но над его головой 

                                         так неуместно прекрасны

                                         синие очи одной!

  

                                         Кто она , синеокая?

                                         Не только не рвьёт власы, 

                                         но среди общего обморока

                                         не обронила слезы.

  

                                         И карандашным огрызком, 

                                         будто бы смерть не в счёт, 

                                         пишет « люблю » и записку

                                         в мёртвые руки кладёт.

  

                                         А через месяц с немногим

                                         эти же сани её

                                         той же умчали дорогой, 

                                         той же колеёй.

  

                                         Вместе их не положили.

                                         И на погосте есть власть.

                                         Это не положительно ?

                                         вместе любовников класть.

  

                                         Лет через двадцать - радующий,

                                         новый микрарайон 

                                         вырос около кладбища .

                                         Понадобился стадион.

  

                                         В металлолом ограды

                                         школьники отволокли.

                                         Бульдозерист похохатывал, 

                                         перекатывая черепки.

  

                                         Резал он землю, как хлебушек,

                                         и агитировал встать

                                         бабушек наших и дедушек

                                         на ГТО сдавать.

  

                                         Что ж ты орёшь, заглушая

                                         рёв тракторов и мат? ?

                                         поперёк полушария

                                         двое нетленных лежат!

  

                                         Где ж твои  хохмы, собрат мой,

                                         в юморе стал слабоват?

                                         В крепких нетленных  объятьях

                                         рядом они лежат!

  

                                         В спорах порвёт наука

                                         крепкие глотки свои.

                                         Наука - великая штука,

                                         но слабее любви.

  

                                         И над нетленными ними,

                                         бессилен, хоть и плечист, 

                                         в голос, как над родными,

                                         плакал бульдозерист....   

  

       Поэт верил в силу любви. Природа наделила его этим чувством сполна. Можно ли вменить ему в

 вину его способность влюбляться и влюбляться? Вероятнее всего, любовь была для Поэта одним из столпов,

 который помогал ему существовать в этом, непростом, мире людей. Его безудержная любовь к жизни во всех

 её проявлениях постоянно находила новые формы, выплёскиваясь на всё, к чему он прикасался, и на всех с кем 

 он встречался на своём жизненном пути.  Особенно на женщин. Сказать, что Поэт любил женщин, ничего 

 не сказать. Он часто влюблялся, почти с первого взгляда, даже не добиваясь         взаимности. 

 У него просто была патологическая необходимость влюбляться. Жить вне состояния влюбленности он не мог.

 Значит надо было влюбляться. А влюбляться в кого  у него всегда было. В Лос Анжелесе ему приходилось

 общаться со многими женщинами. Как сказала одна из них « Он был способен на красивый 

 поступок! »  

 С годами у него не пропала потребность влюбляться, но это не значило, что с объектом влюблённости его

 обязательно связывали какие то отношения. Совсем наоборот. Жизнь в Америке      подчиняется своим 

 правилам, которым, хочешь - не хочешь, а следовать приходится. А тем более в его         непростых 

 обстоятельствах, зависимых от состояния дочери. Все свободное время  он старался

 быть с ней.  

 Только один раз за годы жизни в Лос Анжелесе у него был период, когда женщина рядом с ним имела для 

 Него большое значение - играла важную роль. Но к сожалению этот период длился недолго - всего год. 

 Все видели, как он за это время  преобразился. Иногда говорят в таких случаях - стал другим. 

 Иногда в таких случаях ещё говорят - стал благополучным. К сожалению, как всё на земле имеет начало и 

 конец, так и у этой истории случился конец. Именно случился и, как мне видится, 

 не по вине Поэта. 

 Так сложились обстоятельства, впервые не зависящие от него и её. Можно сказать, что карты легли для него

 неблагоприятно. Он ничего не мог сделать в той ситуации. И опять он остался один.

 Но у него под рукой всегда была бумага - она его собеседник  и исповедник:

   

                        Ты дышишь так тепло в моё плечо

                        Я замер и любуюсь лишь украдкой

                        Твоим лицом.

                        Дыханье горячо

                        И безмятежен сон Твой сладкий.

                        Устав от бесконечных перемен,

                        Я атакован маленькой рукою.

                        Вот я в плену.

                        Мне сладок этот плен.

                        Мне сладко всё, что связанно с тобою.

                          

                        Или вот ещё неизвестному нам адресату:

                        Ты мне звонишь.

                        Едва заметно,

                        Твоё волненье чую я,

                        И грусть, что будто безответна

                        Сия восторженность твоя.

  

                        Как будто холоден душою,

                        Не романтичный, а слепой,

                        Ты воздух мой, дышу тобою,

                        Мне без тебя не мил покой.

                                         

                        ( Не мил Лос-Анжелес, признаюсь,

                        Пусть до Москвы не близок путь.

                        К безбрежным ласкам устремляюсь,

                        В твоих объятьях утонуть.) 

                        зачеркнуто в черновике рукописи.

  

                        И не сердись, что нет ответа,

                        Что нынче свечка не горит.

                        Правдивей слова, нет привета,

                        Которым сердце говорит.

  

    И как продолжение телефонного разговора, возможно так и не состоявшегося:          

                      

                        У меня суббота, у тебя воскресенье.

                        Я отстал от Тебя расстоянием и временем.

                        В полночь стрелки сливаются в полнолунном экстазе

                        Наши крылья   стираются и слагаются фразы

                        Все на час  перекинулось

                        Пульс клокочет у темени

                        Ты опять отодвинулась,

                        Не в пространстве - во времени.

  

                        Время катится мячиком,

                        Время в прошлое катится,

                        Обнимал Тебя мальчиком,

                        Чуя тело под платьицем.

  

                        Наших стрелок желания развело лихолетье

                        А потом расставание, аж на четверть столетия.

                        В этих играх со временем

                        Вижу что -то безбожное

                        Помнишь,  жду с не терпеньем, 

                        Как прощенье за прошлое

  

     И вот ещё:

  

                         Я в ЛА, Ты в Москве.

                         Мы друг другом беременны,

                         Наяву и во сне обрученные временем.

                         Душ  слияния днём, не по формуле темени,

                         Нам роскошно вдвоём, 

                         Над пространством и временем.

    

     И как бы оправдывается:

  

                          Поэт дитя непостоянства

                          Лишь только с музой дружен стих 

                          Мои стихи - твоё лекарство,

                          А ты целитель ран моих.

 

                          Как воспаленное виденье

                          Твоих ладоней  колдовство

                          Вживает в душу исцеленье,

                          Вселяет в сердце озорство.

     

                          Писать мне нынче не обуза

                          С восхода до заката дня.

                          Ты моя ветреная муза,

                          Ты фея добрая моя.

  

     В свои шестьдесят  Поэт, как юный возлюбленный, пишет стихи, которые по праву можно назвать интимной 

 лирикой. Я не беру на себя смелость их озвучивать.Они были адресованы Той одной, Той единственной. 

 Только одному из них позволю прозвучать, надеюсь, что Поэт и Та, которой это было адресовано,

 не осудят меня:    

  

                            Я в тебе моя родная, 

                            Даже если не с тобой, 

                            Даже если ночь шальная,

                            Даже если день хмельной.

                           

                            Даже если на рассвете

                            Без тебя бросает в дрожь.

                            Я в тебе мой редкий ветер

                            Я в тебе мой тёплый дождь.

                           

                            И уткнувшись в одежды,

                            Без надежды и без сна,

                            Я в тебе, в тебе как прежде,

                            Я в тебе, моя  Весна.

                           

                            Весь от края и до края,

                            Прозорливый и слепой,

                            Я в тебе моя родная,

                            Даже если не с Тобой!

  

      Остальные из этого цикла ещё более  личные - интимные. Я не знаю кому были освящены эти  

 проникновенные стихи. удучи во многих случаях очень открытым и общительным, всего, что касалось его

 личной жизни, он был довольно - таки скрытным - замкнутым. Один раз он, случайно, позволил 

 себе нетактично высказаться публично о женщине, которую любил и расставание с которой, не по его вине, 

 очень переживал, но потом  очень жалел о содеянном. Но как говорится, что написано пером, не 

 вырубишь топором. Слово не воробей.

  

     Кто бы ни были, или ни была та женщина, о которой эти стихи, но думаю, что любой женщине было 

 бы приятно, что бы о ней так написал её любящий мужчина. Пусть эти его стихи напомнят им о нём и, возможно,

 ещё раз помогут вспомнить и почувствовать его Любовь.        

 

      В одном из последних интервью, которое он дал перед своим  творческим вечером, у него спросили - 

 « Стихи пишутся?». на что он ответил, как настоящий поэт- « Года к суровой прозе клонят » и 

 продолжил уже прозой  - « Но ведь и прозу трудно и сладко писать... А там, гляди, встречу новое 

 очарование - любовь, вот и появится новое вдохновение к поэзии ».    

  

      В его сердце всегда жила любовь и ещё раз любовь. И в первую очередь это была любовь к женщине - 

 к матери, к сестрам, к своей дочери и к тем женщинам, которые наполняли его жизнь теплом, светом

 и не бъяснимым восторгом. И все они вместе и были той уникальной Музой, одарившей нас его Поэзией. 

  

      И среди всего того, что он любил на нашей планете, особое место занимала его  

 

                                            дочь.

                                     * * * * * * * * * * 

                                                                                                                    

                                                 Все хорошо знают -                             

                                      маленькие дети, это маленькие проблемы

                                      а  большие дети  -  большие проблемы. 

 

      

        А в ситуации, в которой был Поэт, живя в Америке, это превращалось в огромные, порою не разрешимые,  

 проблемы. Чем была для Поэта его дочь Катя, можно понять читая его стихи о дочери, которых он написал,

 множество, и такой как этот - написанный ещё в 1987 году, когда ей было 5 лет: 

    

                               « Дочь рисует мой портрет », 

  

                               Не втоптанный в грязь,

                               Не оболганный,

                               Не лгавший сам никому,

                               Ни о чем не просивший бога,

                               Тем более - черта,

                               В гробу видавший всё,

                               Что горбу выпадет-

                               Стройный, глазастый,

                               Во веки меня не сломать! 

                               Каким же быть надо мастером,

                               Чтоб так меня нарисовать!

  

                               Таким нарисовала меня

                               Дочь моя - умница, кудесница,

                               Матиссница, пикассница,

                               Чудо пятилетнее,

                               Не стесняющееся говорить:

                               « Я малюю, значит я - Малевич! »

                               К какому же направлению

                               Следует её причислить,

                               Если из такого

                               Деформировванного человека

                               она создаёт шедевр!?

  

                               " А это что? »

                               - Я говорю, 

                               « А это что? »

                               И полная серьёза

                               Она ответствует, 

                               Что это под пальто

                               Во мне  растёт 

                               Таинственная роза!

  

                               Я ночь не сплю,

                               Я завтра выйду жить,

                               Я буду прям, как на рисунке дочкином, 

                               И я отныне буду говорить,

                               Не заменяя слово многоточием.

  

                               И от того вопрос - Быть или не быть,

                               Отныне не звучит вопросом,

                               Что я ещё 

                               Надеюсь заслужить

                               Её  таинственную розу!

  

     Кстати говоря, те кто  часто общался с его дочерью в Лос Анжелесе, говорили, что она очень хорошо рисует.  

  

     Дочь родилась, когда Поэту было 44 года. В таких случаях говорят - поздний ребенок.  Но особенно 

 сложно в такой ситуации, когда это первый ребенок и нет никакого опыта и знаний для его воспитания. 

 Если всё это учесть, то Поэту выпала очень сложная миссия: воспитания, заботы и ухода за дочерью в одиночку. 

 И эту миссию он сам для себя выбрал и стойко боролся, чтобы иметь такую возможность. И не получив 

 на это официального права, пошел на разные хищрения, чтобы это осуществить, не остановившись 

 даже перед ыездом из страны. Задайте себе вопрос - Мог он с этим справиться? И если Вы имеете 

 представление, что такое жизнь в эмиграции, то Вы  ответите только однозначно.  Очень тяжело! 

 Или – Мало вероятно!

      А для тех, кто имеет только теоретические  знания об обстоятельствах жизни, в частности в 

 Лос Анжелесе, объясню. Стоимость скромной жизни одного взрослого человека в Лос Анжелесе - 

 в Западном Голливуде  в 1991 году, примерно, составляла 1000 дол. в зависимости от стоимости рента

 квартиры. Это рент квартиры, питание, страховка и расходы на машину и коммунальные услуги.

 На двоих взрослых добавляется только питание, которое в Калифорнии не есть большая проблема. 

 Это примерно 150-200 долларов. Но когда живут двое взрослых - одна семья, то зарабатывают они оба. 

 И если даже  по 1000-1200, то дальше Вы сами всё сосчитаете. И заработок  на жизнь

 не становится

 проблемой. Каждый месяц остаётся определенная сумма, которая откладывается. Конечно, если вы умеете 

 экономить и имеете конкретную цель.  Первое время в эмиграции все начинают экономить. А наш Поэт 

 приехал с дочерью один. И как  Вы сами понимаете, на детях не экономят, особенно на любимой дочери. 

 Он и не экономил. Он мог себе в чем то отказать, но не ей. А заработок  одного, и

 при этом 

 довольно таки, скромный. Труд русско-говорящих журналистов оплачивается скромно. В такой ситуации самым

 главным становится рент жилья. На нем не сэкономишь. Поэт экономит на себе, на своих нуждах. 

 Он дочь безумно любит, боготворит. И если это добавить к тому, что опыта и знаний воспитания нет, а есть

 американский принцип, что детям ничего не запрещают, то результат этого процесса для нашего Поэта 

 может быть вполне предсказуем. И предсказал его, почти полностью, он сам, ещё в 1991 году, только 

 приехав в Лос Анжелес, написав небольшую, как он назвал заморочку – «Зеркало» :

          

        - .Я смотрю на дочь. Вблизи, издалека, днём, ночью, воочию и мысленно.

        Видеть её - всегда чудо, но время радости от её младенчества миновало 

        и она стала для меня зеркалом, растущим живым зеркалом, в котором я 

        вижу себя. И мне становится порой настолько противно моё несовершенное 

        отражение, что мой зрачок на несколько секунд теряет ее прелесть, и я 

        как из далёкого будущего, слышу ее вопросы, и мозг мой плавится от моих 

        собственных, обжигающих, сильней расплавленного серебра, вопросов:  

        Почему? Зачем? Как я смел??  Почему я не развивал смолоду в себе тех 

        свойств, которые во мне малы сегодня, почему не набил себя дополна, как 

        ларец, изумрудами знаний? Зачем я не придавал значения той малой в 

        прошлом слабости, которая сегодня разрослась во мне? Как я смел давать

        себе передышку, не ежедневно школить себя, не ежечасно полировать свою

        слишком горячую кровь, отдаваясь минутным порывам, недолгим страстям, 

        не стоящим того целям?  Вдруг всё это откликнется в ней ? в эхе моём            

        сладкозвучном, в зеркале моём волшебном? Вдруг я завтра (о не наступай,          

        беспощадное завтра) не сумею ответить на её вопросы?  Она пока что 

        смотрит на меня, как на Бога. Почему я не стал Богом в этом смысле.? 

        Ведь сегодня  кажется, что это было так легко..». 

 

   Но к сожалению, это завтра наступило намного быстрее  чем думал Поэт. А если добавить, что через два года 

 у подрастающей девочки в 11-12 лет вдруг обнаруживается страшного уровня диабет и она

 вынуждена жить 

 на  регулярных уколах инсулина, то вы сами поймёте, во что начинает  превращаться жизнь Поэта. Это 

 становится ежедневным  сплошным испытанием судьбы. Я не знаю, что ему снилось по ночам, но когда его

 глаза были открыты, он постоянно думал о ней, что с ней, всё ли в порядке. В любой момент с ней 

 могло случится не поправимое.  С этим и ей и ему приходилось жить постоянно и как то к этому привыкнуть, 

 если вообще к такому можно привыкнуть. Он старается приучить её регулярно делать  тесты 

 на сахар и 

 контролировать своё состояние. Но это же ребёнок, который жэивёт и учится среди других детей, которые

 себя ни в чём не ограничивают, как же сдерживаться ей. Периодически она попадает в 

 состояние  

 диабетической комы.  В таких обстоятельствах  и наступает  момент, когда  Он уже ни физически, ни

 морально не может сделать того, что делали многие русскоговорящие родители уберечь дочь

 от влияния 

 уличной среды. А она везде, во всём мире бывает жестока к подросткам, особенно к девушкам. 

 Он мужественно старается с этим справляться. Единственно, что помогает ему, это его уникальный 

 оптимизм, и его творческое начало, и, к сожалению, традиционное  мужское средство, « та в прошлом малая

 слабость» - по его собственным словам, которая разрослась в нем, подчинив себе всё! 

 Он пишет стихи,

 рисует картины и надеется, надеется и  ещё раз надеется. 

                                                  

    - На что? - спросите Вы.  

 На чудо!   На какое-то провидение. 

  

                               Да, это я - помятый,  полубритый, 

                               лечу почти оборванной орбитой,

                               теряя смысл своего пути,

                               на старой  «хонде», что подобно кляче

                               везёт меня по кочкам неудачи,

                               пытаясь до удачи довезти

                               - Господь , - спрошу, - какую мне дорогу

                               Ты уготовил?  Обращаюсь к Богу.

                               Как к другу, что с младенчества люблю.

                               А он мне ничего не отвечает

                               И лишь звезда незнамая мерцает, 

                               и я давлю на газ, кум королю.

  

                               А что мне надо? Ничего не надо, 

                               была бы только милость и отрада,

                               да чистый лист, да легкое перо,

                               краюха хлеба и покрепче крыша, 

                               которая становится всё  ниже,

                               да дочери великое чело.

  

                               И как бы ни трудна была дорога,

                               Но с молчаливого согласья Бога

                               надеюсь, что лет двадцать  продержусь.

                               «Всё суета сует» - напоминает

                               любимый мой Екклезиаст. Но Бог он знает,

                               что перед ним я никогда не суечусь.

  

                               Мечтанья юности - волшебные мечтанья

                               Не все сбылись, но с нами была тайна,

                               мы только ей служили, не рублю.

                               Вот поворот. Зелёный свет. Светает.

                               Какое бы не дал Бог испытанье,

                               я говорю одно: - Благодарю...          

  

     Но в его ситуации этого оказывается недостаточно. Начинаются процессы, которыми он уже не в силах 

 управлять, справляться  с ними. Как жестоки бывают подростки, и не только к своим близким и 

 окружающим, но и к себе самим,  хорошо известно. Поэт опускает руки. Не подумайте, что он сдаётся,

 нет. Но при этом он хорошо сознает, что он уже ничего изменить не сможет. Он всё равно

 продолжает 

 её любить и заботиться о ней. И не соглашается ни на какие кардинальные меры по отношению к ней. Все 

 попытки Поэта и его друзей вернуть его дочь к нормальному образу жизни заканчиваются    безрезультатно. 

 Она уже взрослая и сама решает, что и как делать и как жить. Из-за неё у него возникают проблемы с 

 хозяевами и менеджерами жилья, и не только. Случается несколько мелких пожаров. Ему приходится  

 периодически менять места проживания, что само по себе не способствовало всем  обстоятельствам 

 жизни и в том числе материальным. 

  

              И здесь, как и в  других случаях ему на помощь приходят                    

                              многочисленные друзья.

                                     

                            * * * * * * * * * * * * * *                                      

                                                     

                                          Все мы хорошо знаем поговорку, что

                                          Друзья  познаются  в беде!   

 

      Хочу сделать небольшое отступление. Понятие дружба, часто ыоспринимается в определенном 

 контексте. Не надо забывать, что специфика Дружбы между людьми и её проявление зависят от возраста,

 обстоятельств общения, места проживания и общения, социальных, экономических факторов, и индивидуальных

 качеств и тех целей, которые каждый участник этого процесса, ставит перед собой. Специфика дружеских

 отношений у Поэта к людям в Америке была совершенно другого свойства, чем в Союзе. Времена и

 обстоятельства были совершенно другие. И это надо понимать.  

 

     Однажды Поэт  рассказал своему другу Володе Пятецкому историю, которая случилась с  Михаилом Светловым,

 когда он однажды поехал на своей машине за город, на дачу. Возвращался он домой очень поздно. 

 И на самом подъезде к Москве, почти у самого поста Гаи у него заглохла машина. Он зашел

 на пост Гаи

 и попросил разрешения позвонить. Ему разрешили. Светлов позвонил одному своему приятелю. И когда тот 

 снял трубку, рассказал, что у него сломалась машина и он с женой стоит на въезде 

 в Москву и

 просил приятеля приехать и помочь ему или довезти домой  в Москву. А тот ему ответил, что хотя ты

 Миша и великий человек, но сейчас уже час ночи, я в постели и я не могу к тебе приехать и помочь.  

 На это Светлов ему отвечает: - Я думал, что дружба это понятие двадцатичетырёхчасовое. Извини - и 

 повесил трубку. 

     « Я не знаю так ли это было в действительности, или это красивая легенда, но у меня отношения с 

 Поэтом были именно такие -24 часа. В любое время суток он мог мне позвонить и я приезжал к нему » -, 

 добавил Володя в разговоре со мной. 

  

           Сегодня  с полным основанием можно сказать, что Поэт в Америке встретил много настоящих друзей.  

 Все они были очень разные и по своему возрасту, интересам, положению в обществе и прочему. 

 Но у них у всех было одно общее, что их объединяло - их доброе, искреннее отношение

 к Поэту.  

 Все 18 лет своей жизни в Америке, Поэт ощущал и дружеское участие, и дружескую помощь.  Это были не 

 просто друзья, они были одновременно постоянными его спонсорами. Но при этом сам человек, 

 так или иначе, является « кузнецом » своего счастья и несчастья одновременно. Не миновала сия 

 участь и нашего Поэта.                       

       В Калифорнии он встретил и подружился с семьёй  Рагимовых, Олега Видова, Александра Половца, 

 Анатолия Берлина, Милы Робин, Игоря Штеймана, Людмилы Бесс, Елены Чемерисовой и многими  другими.  

 А также оставался его верным другом  Игорь Савельев, с которым Поэт познакомился сразу по приезду 

 в Айова Сити и который продолжал его опекать и после того, как жизнь развела их в разные города. 

 И пусть простят меня многие, чьи имена я не называю. Живущие и в Америке и в России многие 

 прежние друзья Поэта продолжали оказывать ему своё внимание и всестороннюю полдержку.  Их теплые, 

 заботливые руки и добрые глаза он ощущал  постоянно,  постоянно обращаясь к этим людям за помощью и 

 поддержкой.  Ему помогали в обустраивании быта, в организации выставок его картин, в  организации и

 проведении творческих вечеров, в издании его книг и альманаха «Зеркало». Нет ни одного аспекта в 

 жизни Поэта, где бы не  присутствовало участие друзей.  Даже когда он с дочкой ехал на несколько 

 дней в гости к одним друзьям,  другие ухаживали за его любимой собакой. Он очень болезненно 

 переживал смерть своих друзей - кумиров.. В начале смерть Иосифа Бродского, потом Булата Окуджавы..

 Последний раз они виделись, когда Булат Окуджава приезжал в Лос Анжелес на лечение

 В день годовщины

 смерти Булата Окуджавы Поэт сидел за столом на котором стояло четыре рюмки и перед ним было три 

 фотографии, по его собственному определению – его иконостас: Высоцкого, Окуджавы, Бродского.. 

  Йсифу Бродскому Поэт посвятил  небольшое стихотворение «Два апельсина» :

 

                Время – бессильно.                                                                                                                                                                                                            

                Власть – агресивна.                                                                                                                                                                                               

               Мама – бессильна. 

               Что она может, если тотален обман ?                                                                                                                                               

               Что он плохого сделал , Россия?!                                                                                                                                                

                Вот и осталось два апельсина,                                                                                                                                                  

                два апельсина

                сыну в карман                                                

                                        

                 Чтоб вам ни выпало 

                                                                                                          ни выпало –                                                     

                 лагерь, ангина,                                                                                                                                                                                     

                                         матери веруют  - апельсины                                                                                                                                                                

                                         могут помочь как нибудь.                                                                                                                                                                    

                                         Вот тебе сына, два апельсина –                                                                                                                                                 

                                         так во младенчестве грудь.                                   

 

                                         Псину изгнания,                                                                                                                                                                                                     

                                         родную трясину,                                                                                                                                                                                                 

                                         как плащаница,  впитала судьба,                                                                                                                                                        

                                         но эти мамины  апельсины,                                                                                                                                                                                                   

                                         столь же всесильны, как и бессильные                                                                                                                                                     

                                         выпрямить могут                                                                                                                                                                                  

                                         горб                                                                                                                                                                                                            

                        у раба.

 

                                         Мама ,                                                                                                                                                                                                             

                       в раю у вас нет магазинов....                                                                                                                                                                                                            

                       Райская мама разлучный мой свет,                                                                                                                                                         

                       два сиротливых твоих апельсина                                                                                                                                                         

                       я принесу тебе на тот свет.

 

  

      Вероятно, что именно тогда он написал четырехстраничную « Молитву под снегом »  и в ней вспомнил 

 всех тех, кто был ему дорог, близок духовно: 

   

    «   И алеет на расплывчатом, почти неразличимом в снегу горизонте, солдатский 

        костерок, выхватывая из сумерок край походной  палатки и силуэты солдат,

        торопливо плещущих в алюминиевые  кружки  спасительный спирт-  Слуцкий, 

        Симонов, Твардовский, Светлов, Эренбург, Асеев, Жезик, Самойлов, Виктор 

        Некрасов.....Вечная рота вечных солдат. И память - снег  летит  и пасть 

        не может.  А там дальше и  Михаил Луконин тащит по сумеречной снежной 

        целине плащпалатку с с тяжелым Сергеем Наровчатовым  и бочкообразный 

        Олег Дмитриев и Булат, слегка горбясь от потяжелевшей под снегом 

        солдатской шинели. И вопрошает у бытия: « Зачем уменьшилась моя жизнь

        на тех, кто ушел, продолжая идти под  этим снегом волшебным, снегом 

        вечным, снегом серебряным, снегом русским, родным» . И как бы отвечает

        сам на свой вопрос устами любимого Экклезиаста: «И приходит время терять

        старых друзей, и  приходит время обретать друзей новых... Их много возле 

        меня, со мною, рядом и вдалеке , в этом снегу сумеречном и в рассвете

        робком »     

  

     Также сильно на него подействовали похороны ещё одного его  друга- художника Юры Чекваидзе.  

 После этих похорон, под их впечатлением он сказал Елене Чемерисовой, с которой приехал на кладбище:  

 - « Я бы хотел, чтобы меня не закапывали, а сожгли, а пепел  развеяли над Лос Анжелесом. »  

     Но именно его друзья позаботились, чтобы его прах был  захоронен с соблюдением  всех общечеловеческих традиций,

 чтобы на земле было место куда бы могли прийти его близкие, друзья, 

 почитатели и отдать ему дань памяти.

           

       Хочется рассказать ещё об одном верном друге, который много лет был рядом с поэтом. 

 Это его верная собака «Шугар». 14 лет она прожила бок о бок с ним. Вместе с Поэтом переезжала с 

 одной квартиры на другую. Возможно она смогла бы нам рассказать много интересного,  но она исчезла, 

 когда в 2006 году случился пожар. Один из знакомых Поэта оставил следующий рассказ о ней : 

  

     « Поднявшись на второй - последний этаж, я тихонько постучал в дверь и тут же услыхал:  

  «Входите». Я вошёл. Улыбаясь, навстречу поднялся хозяин. И тут я увидел собаку, не большого 

 роста....по-моему таксу - честно говоря, не очень  разбираюсь в собачьих породах. На меня 

 внимательно смотрели человечьи глаза, и этот взгляд проникал в душу - словно хозяйка

 дома, 

 его Берегиня, мать семейства оценивает  чужака и решает, можно ли его впустить, не опасен ли

 его приход для обитателей этого мира, который всецело принадлежит ей и находится  под

 её охраной

 и опекой. Мы стояли и смотрели друг на друга в полной тишине,  а потом она ковыляя тихонько 

 подошла, коснулась мордой  моих ног и также не спеша отошла в сторонку. То было, казалось, 

 не животное, а много поживший на свете и немало повидавший человек, определивший с первого  

 взгляда - пришелец для них не опасен» 

  

    Как относился Поэт к собаке становится понятно после следующего посвящения 

                             «На смерть собаки « :

  

                        Собачья смерть не легче  человечьей.

                        Смерть ходит не в тряпье, а в подвенечном.

                        Для человека, пса или стрижа

                        Она неотвратимая невеста......

                        (Я понимаю,  как  взлетала  в  поднебесье

                                            четвероногая душа.. .)                  

                     

                         И я за ней однажды приударю,

                         Приворожу игрою на гитаре

                         Невесту вечную, войду в её чертог.

                         Там будет всё не так, как в мире этом  -

                         Я буду псом,  и будет пёс поэтом.

                         Не позабыть бы только поводок.      

  

     Рассказывая о его друзьях, следует напомнить о том, что он сам  знал цену дружбы, и помнил истину, 

 что друзья  познаются в беде. Когда его друг Игорь Штейман был арестован по запросу и выслан из США,

 Поэт приложил все свои усилия и возможности, чтобы содействовать его быстрейшему

 освобождению. 

 Он написал десятки писем в разные инстанции, разным официальным лицам, собирал подписи. 

                                  

                              * * * * * * * * * * * * * * * *

                                         Рубикон

  

       Творчество, как всегда, помогает выживать.., оно его фундамент. Он  выпускает, благодаря помощи

 друзей, сборник стихов и называет его - « Блюзы для бога ». 

 Всё чаще и чаще он обращается к Богу, но это совсем другое, чем обычный уход в религию. Бог для 

 Поэта совсем другая инстанция, к которой он обращается со своим сокровенным. 

 

   Одной из причин обращения к Богу Поэт считал историческую традицию русской литературы, взращённой на христианском сознании. 

 

 Он пишет очень символическую вещь, даже не знаю как это назвать. Думаю, что слово 

 стихотворение не подходит. Я не знаю этому название. Придумайте сами.  

                       Поэт назвал –   «Сорок строк»:

  

                                         1. Снега не ждут никогда.

                                             Так же, как любви. 

                                             Сила берет города.

                                             Мир стоит на крови.

  

                                             И потому роз

                                             я не люблю - пас.  

                                             Столько прожил, что слёз

                                             полон  - до самых глаз.

  

                                         2. Мне страшна белизна

                                             неба  - над кровью рощ.

                                             Единственная слеза

                                             Сладкая - это  дочь.  

  

                                             Ночью снится Мазай 

                                             Дед  - плывёт  по слезам,

                                             Люди сидят, как зай -

                                             Цы,  дрожа по пенькам.

  

                                    3. Мир повергнул шиз

                                             Явственно не туда.

                                             Паводок слез - жизнь,

                                             Выплыть - стоит труда.

  

                                             Я потому не сдох,

                                             Что однажды, в снегу, 

                                             ко мне подошел Бог

                                             и прошептал : « Не могу.»

                        

                                    4. Может пошло всё на....

                                             Или послать всё  в ...?

                                             Если прийдёт Сатана, 

                                             Я обращусь на вы.

  

                                             Вы,  скажу,  негодяй, 

                                             Что вы сделали  из...?

                                             Он  оборвёт: « Ай-яй-яй,

                                             Я -  во всём коммунист..»

                         

                                    5. Стойкости ста друзей,

                                             Художников и актрис, 

                                             медленно, нараспев, 

                                             я говорю: «Pleese,

                                             мир не совсем раскис, 

                                             может ещё споем..? 

 .                                           Быстро идёт жизнь.

                                             Смерть смотрит за окоем.

  

  

  

                                   Голгофа

           

                   Свой крест на Голгофу каждый несёт в одиночку.

  

 

       И на пасху 15 апреля 2001 года он пишет :

  

                                        Господи, ступающий по водам

                                        Боже, испытывающий людей

                                        Верой, Любовью, Свободой, 

                                        дай мне кроху доброты Твоей.  

  

                                        По добру душа истосковалась 

                                        Зла наелся  - мир на зло щедрей,

                                        С милостыни  начинаю старость,

                                        Но прошу Тебя, а не людей.   

  

                      Он просит милостыню не материальную, он просит  Духовную  -

           душевную силу, прочность, ту энергию, без которой  жизнь невозможна..  

           Поэта начинает  покидать именно та энергия, которая и есть сутью 

           бытия.  Её ни у кого не одолжишь, не возьмёшь напрокат.  И поэт 

           обращается к единственной силе, которая и распоряжается этой  энергией. 

           Он  понимает, что в  этом ему люди уже не могут помочь. И Поэт начинает 

           сторониться людей, даже от близких друзей он старается  быть на расстоянии,

           чтобы они его не видели таким. И всё чаще и чаще Поэт остаётся наедине 

           с  тем, что живет в нем,  превращая  жизнь Поэта в сплошную муку, то для души,

           то для тела. А люди вокруг видят только то, что в нем происходят страшные

           перемены.  - Чужая душа - потёмки!  

           А когда ему очень плохо, он звонит друзьям. Одного он просит почитать

           ему стихи, и  Александр, придумавший себе псевдоним Серый, читает 

           свои стихи о Ленинграде, который они оба любили. А другому звонит и 

           говорит: -   « Володя, мне очень плохо! » . 

           Этот звонок произошел как раз накануне трагедии. Он остался на 

           автоответчике.  Володи не было дома.     

                                 

                           Одна из последних официальных фотографий ?август 2006 года 

                                       с поэтами-бардами  приехавшими из России.

  

                                       * * * * * * * * * * * * * *                                                  

                                               Эпилог

  

            Заканчивая это повествование о Петре Вегине, хочу сказать, что в годовщину

            смерти на его могиле собрались близкие  друзья Поэта,  а вечером в доме 

            Светланы Портнянской устроили вечер его памяти. На этом вечере был 

            прочитан стих, написанный иркутским поэтом Игорем Трояновским за 9 дней 

            до самой смерти  Поэта :

                   

                    Перо сиротливо замрёт на бумаге

                    И рамкою траур обнимет газеты

                    Тела оставляя в земном саркофаге

                    На звёздное небо уходят поэты.

  

                    Пылинкою кто-то сгорит в атмосфере

                    Другой пронесётся ярчайшей кометой,

                    С землёю простившись ожогом потери, 

                    К созвездию Лиры уходят поэты

  

                    И вспыхнув сверхновой, 

                    взрывая мгновенья  

                    Талантом при жизни творя эпопеи,

                    Немеркнущим звёздам  давая рожденье,

                    Уходят поэты.....

                    А музы вдовеют......  

  

           Стараниями и на средства поэта Анатолия Берлина была учреждена 

           Поэтическая премия имени Петра Вегина, которая в этом году

           присуждается второй раз.

                           

                            На надгробии Поэта начертана эпитафия, 

                             взятая из его стихотворения - 

                            « Благословляю жить далее - без меня..»

                      

                   

          Прошло четыре года без него. И опять, и опять вспоминаются его строки:

  

                                          Уходя оставить след

                                          Это больше чем остаться.

  

                      Многие поэты откликнулись на эти его строчки,

                      Сделав их эпиграфом своих стихотворений.

                      И Анатолий Берлин  тоже :

  

                   Я надломился от его строки...

                   До боли, до изнеможенья.

                   Я жажду этой мысли продолженья

                   И трепета руки.

  

                   Мне горя  не избыть - ушёл Поэт,   

                   Оставивший на веки строки эти.....

                   Пусть прожил грешником на этом свете,

                   Но он оставил Свет.

  

              Пусть же свет его поэзии помогает нам всем  жить,

              помогает нам всем  находить правильную дорогу, 

              совершать правильные  поступки и, уходя.....

                                   оставлять Свет.

                                                                А. Руденский

• < Назад
• Вперёд >