Раз в Крещенский вечерок...
- Подробности
- Категория: Публикации
- Дата публикации
- Автор: Kefeli
- Просмотров: 2275
Наталья Вареник (Киев)
СНЕГ
Снег идет, идет, идет
Снег – прозрачный, белый, синий…
Дни и ночи напролет
Через сито сеет иней.
Я иду, иду, иду
В такт со снегом по тропинке,
По сугробам и по льду,
Растворяясь в белой дымке.
Я лечу, лечу, лечу
Сквозь луны стальное ушко,
Как по нитке – по лучу
От свечи в окне церквушки.
От заката до зари
Валит белый хаос с неба…
Санки. Детство. Фонари.
Хруст рождественского снега.
В дом ворваться, выпить чай,
В ель вонзить кусочки ваты,
В фортку глянуть невзначай:
Снег опять идет куда-то…
Город в сказку погружен,
Как в хрустальную шкатулку…
И, надвинув капюшон,
Снег идет по переулку.
* * *
Рождество
Летит снежинок праздничная свита,
Сдувая вихри инея со лба…
Я стрекозой повисшею залита
В прозрачный куб морозного столба.
Над крышами – озоновая рана,
Ни облачка – лишь Ева и Адам,
И синяя убийственная прана
Течет по водостокам и садам…
Хрустящий снег готовит полотенца,
Дымится прорубь огненной водой,
Готовясь в мир принять Того младенца
С его блаженно-кроткою бедой.
В яслях жуют и вздрагивают сладко,
Щекочут сеном, тычутся, шурша…
И каждый миг уходит на посадку
То повивальный ангел, то душа.
Припавшие космическою пылью,
Скользя по автострадам, как по льду,
Архангелы отряхивают крылья,
Готовясь встретить первую звезду.
А я – немой свидетель – замираю,
В прозрачной колбе, мушкой за стеклом…
Земля без края –
И чертоги рая,
Где в ночь родишься, звездочкой сгорая,
Где все течет, как время – напролом…
* * *
23.00
Нас давно разделили,
Все славянское племя –
Пояса часовые,
Зимне-летнее время…
Мы страдали вначале,
А с годами смирились:
В двадцать три отмечали
И в двенадцать садились…
Вьюга зверствует люто,
Тишина, как в пустыне.
Не гремели салюты
В двадцать три в Украине.
И молчание это,
В рану – солью и перцем,
Холодком пистолета -
Прямо в самое сердце.
Бой Курантов запретен,
Стол бедней, чем когда-то…
Так в окопах и встретим
Молча – новую дату?
Ни петарды, ни смеха,
Ни хмельного народа.
Боль. Молчание. Эхо.
Час до Нового года.
* * *
Олег Зайцев (Минск)
***
Вновь хлещет снег в лицо и уши:
Хозяйка холодов опять
Все планы человека рушит,
Год повернуть пытаясь вспять.
Порой, за белою крупою
Не различить знакомых черт,
И Каи шествуют гурьбою,
Своих не замечая Герд.
Такой первоапрельской «шуткой»
Природа человеку мстит,
Что временами даже жутко,
Маячит впереди отит.
Но завывает ветер дико,
Позёмку вызывая вслед,
Весну до нервного до тика
Тем доводя. Зимы скелет
Вослед ей клацает зубами,
Достать клюкою норовит —
Столкнулись поры года лбами,
Кто более мастеровит?
Проходят и метель, и люди,
Мороз и вымотанный день…
Так было и веками будет,
Лишь Кай — за Гердой, словно тень.
* * *
Нас зима опять обманула:
Ни мороза нет, ни пурги,
И прохожим вослед сутуло —
Тени, как по воде круги.
Ветер мечется, словно рыба,
Избегая тугих крючков,
Провоцируя мысли ибо
Человек по сути таков.
Разомлевшая грязь лоснится,
Словно лысина старика;
Месят жижу подошвы, лица
На процесс глядят свысока.
Заскучавшим по хлопьям снега,
Загрустившим по холодку,
Дарит слякоть зима-калека
И осенний лист на бегу.
Уплывают смурные тучи,
И луна окунулась в них.
В ожидании доли лучшей
Сам собою плетётся стих.
* * *
Навалила зима с три короба
Снежной пудры, льдяной муки:
Хочешь — воду тащи, как с проруба,
Хочешь, торты из них «пеки».
По сугробам плывут заносчиво,
Словно парочка лебедей,
Санок детских полозья тощие
Наобум, без дорог-путей.
Утопая, как в копях солевых,
Скачут галки и воробьи,
Столько прыти, задора столько в их
Жестах, хоть иных торопи.
И влекут, и манят, как звёздочки,
На рябине плоды её,
Снегирей и синичек гроздочки
Их поклёвывают. Враньё,
Что зима холодна и ветрена,
Неприветлива и дерзка:
В ней секретов, чудес не меряно
И заманчивы облака.
* * *
Наталья Иванова (Гомель)
Я разгадаю ребусы зимы,
Шарады вьюг и тайнопись снежинок.
И месяц мне расскажет среди тьмы,
Что значат шифрограммы половинок.
Нули сойдутся, словно две луны:
Две пустоты сольются в бесконечность.
Бокалы, искромётностью полны,
Соединятся в иероглиф «Вечность».
И лента ль Мёбиуса - канитель?
Куда ползёт гирлянда – Уроборос?
Споёт метель, качая колыбель,
Где кроха Новый Год уж подал голос…
Марина Матвеева (Симферополь)
***
Вечор отсырелою крымской зимцою
не вьюга нам выла по виктору цою,
не хлопья пуржили лепёхами в лик,
а просто прожили мы с Лёхою миг.
А просто прожили, а просто поржали,
а просто кого-то в себе испужали,
как павка корчагин – не стыдно ему
бесцельно прожи то тому, то тому.
А после прожилки мгновение это
куда-то свалило из нас как предмета.
Видать, укатило, как леди с сумой,
набитою яствами, к мужу домой
на самом переднем бушприте маршлодки,
там, там, где в водителя тыкалось локтем,
в рычаг скоростей на спонтанной волне,
с ночнеющим городом наедине.
И вот, мы стоим, как удоды, без мига.
И нам не поможет ни умная книга,
ни дима билан, ни армен григорян,
ни санта лючия, ни небо славян.
И вот, мы стоим, как лохи, без мгновенья.
И нас не спасёт ни церковное пенье,
ни пиво, ни водка, ни млеко козлищ -
там, там, где сияет и вьюга нам свищ…
И вот, просолённою крымской зимищей
мы, два капитана, сокровище ищем.
Но нет у нас карты. И компас не тот.
И штормля. И вновь продолжается год.
***
Наступает зимний анабиоз,
Тело хочет в спячку, душа – домой.
До зажатых веками тихих слез
Проступает горлом вопрос немой:
Для чего зима? Знать, с ума свести.
Испытает нас хитростью змеих:
А готовы ли мы к домашнести?
А готовы ли мы любить своих?
На чужой роток мы найдем платок.
Свой роток – сиди, опусти глаза.
От молчания гнется потолок.
Левый – правый глаз учит ускользать.
Ведь чем дальше в лес, тем позорней волк.
Тише едешь, брат, – меньше ДТП.
От молчания гнется потолок.
С левым правый глаз не знаком теперь.
Ведь не знает бог, где в дому порог,
Коли этот бог родом из Ярил.
От молчания гнется потолок.
Левый – в правый глаз ножик навострил.
ЗНОЙНЫЙ ЯНВАРЬ
Нужно только зиму пережить,
хоть она и тёплая, как в Ницце,
но рефлекс на холод виден в лицах:
я январе привыкли все студиться –
вот и ходят сини да больны.
Нужно только зиму пережить.
На весну уже готовы планы:
в марте – то, в апреле – это... Странно,
в январе бы тоже можно. Да, но
как же можно – синим да больным?
Нужно только зиму пережить…
Почему? Дубленку – нараспашку!..
Ну, не Ницца… Но и не тайга ж! Как
можно верить этим календашкам
на бумажках, синих да больных?
Нужно только зиму пережить…
…Правда, есть в ней что-то от «не надо»,
«не сейчас»... Повремени, награда
ждет, но – в марте, в марте, в марте… Стадо
ожиданий, синих да больных…
А она не чувствует вины.
Валентин Никитин (Зеленоград)
* * *
От новогодней кутерьмы
Я скрылся, тихо хлопнув дверью,
Ведом инстинктом! – похвальбы,
Застолий праздных не приемлю…
Что ж неприютно одному
В бесснежно-ледяной пустыне?
Иль может, что недопойму,
Иль дух страдает от гордыни?
На звёздном сквозняке замёрз,
С небес сквозит морозом лютым!
Но грёзы – реяньем стрекоз,
Но рифмы – рыцарским салютом!
Так называют фейерверк
В наш век беспечный по ошибке;
Но мой салют, - он не померк,
В честь детски-искренней улыбки…
И образ светлый в полутьме
Мерцает искрой искушенья…
И в новогодней кутерьме
Я обретаю утешенье.
* * *
ах, дождались! -
конец межсезонью,
снег идёт! - повалил, наконец! -
словно голову доброй ладонью
тронул в детстве далёком
отец…
снег идёт!..
ощущенье такое,
что с небес - отпущенье грехов!
если их много больше,
хоть втрое,
всё равно ты прощён,
ты – Христов!
всепрощенье – дар Божий!
блаженно
и отрадно от мысли такой…
и душа твоя – в небо антенна,
а молитва –
её позывной!
весь в снегу –
как в крестильной рубашке,
как звезда в голубом янтаре…
и от этой нежданной поблажки
благодарность сильнее втройне!
отпущенье грехов -
с небосвода,
оттого и снежинки тихи…
но прощает грехи
не природа,
Сам Господь отпускает грехи!
за твою благодарность живую,
что свободна от всяких помех,
Ангел в небе поёт аллилуйю,
славя Бога
за всё и за всех!
* * *
Николай Полотнянко (Ульяновск)
БУРАН
Буран – закуржавели двери.
На стёклах плачут рыбы, звери,
Цветы, деревья, перья звёзд –
Их за ночь выковал мороз,
За дело взявшийся всерьёз.
Полмира снегом завалило.
И где копилась эта сила,
Что сорвалась вчера с цепи
И закружилась по степи,
Взметая льдистые репьи?
Я не пойму, кому был нужен
Буран, но жизни ход нарушен:
Сместились вещи, времена,
Не знаешь, солнце иль луна
В слепом окне отражена.
Как удлинились расстоянья
И участились опозданья!
Как много сбившихся с пути!
Что пожелать? Куда идти
Среди метельной темноты?..
Даль взбаламучена бураном
И вскачь несущимся бурьяном.
И вьюжный мир похож на бред,
Где тьма подделана под свет –
Не знаешь, есть он или нет.
Буран хрипит, и мне не спится.
Гляжу во тьму, и чьи-то лица
В снегу мелькают за окном.
И сердце ходит ходуном,
Когда трясётся старый дом.
МЕТЕЛЬ
День шёл к закату.
Боязливо
Сокрылось солнце в тьме густой.
Позёмки белые извивы
Текли по улице пустой.
Два фонаря плеснули светом
На школу, баню, магазин.
Струился флаг над сельсоветом
Сквозь пряди белых паутин.
Смеркалось. Непогодь крепчала,
Взбивая снежную волну.
Я взял стакан крутого чая
И обратил свой взгляд к окну.
Метель ко мне в проулок узкий
Заволокла свой пышный хвост.
Сначала кралась по-пластунски,
Затем, поднявшись в полный рост,
Кружилась, прядала, свистала,
Визжала, плакала, мела.
Снега в сугробы трамбовала
Ничуть не ниже крыш села.
Была в ней творческая сила,
На всё, что есть, летучий взгляд.
Она легко преобразила
Меня на свой метельный лад.
Пока моя поэма-птица
Ещё не встала на крыло.
В чужом дому с пустой божницей
Зачаться ей не повезло.
Я начал плыть, не вспомнив Бога,
И вскоре тяжко сел на мель.
Но мне явилась вдруг подмога —
Слепая буйная метель.
Она меня расшевелила,
Растормошила улей слов.
Душа в себе достала силы
Освободиться от оков.
И замелькали роем лица,
Прощанья, встречи, поезда…
И ожила поэма-птица
В горниле творческом труда.
Я записал всё то, что пела
Метель всю ночь.
В начале дня
Поэма-птица ввысь взлетела,
Освободившись от меня.
Её началом был случайный
Поэта осенивший бред.
Она собой явила тайну
Преображенья слова в свет.
* * *
Владимир Саришвили (Тбилиси)
* * *
Когда я Вам понравлюсь (первый снег
Так мил, пока не станет гололёдом),
Проглатывая буквы: "С Новым годом!" -
Произнесёте Вы,стесняясь всех.
Когда до света согласимся мы
Компанию кипящую покинуть,
Я Вас спасу, я Вам не дам погибнуть,
Не подарю ключей моей тюрьмы.
Я знаю, Вам так хочется шагнуть
Сюда, во мрак, под своды подземелья,
Где рифмы - как отравленные зелья,
Где книги - как сочащаяся ртуть.
Но эту дверь минуем мы. Сюда
Не приглашу ни словом Вас, ни жестом,
И не замечу в любопытстве женском
Намёка, плохо прячущего: "Да".
Когда я Вам понравлюсь (вишни вкус
Приятен только без году неделю),
Вас провожу до дому. И с метелью
В пути обратном крепко обнимусь.
***
В ту ночь морозную, когда мутнели стекла,
Похожие на пьяные глаза,
И рыба африканская издохла
В аквариуме, мы подняли за
Нее по рюмке черного бальзама.
Я врал, что ты, как женщины Бальзака,
Мила.
Но ты в ответ ни слова не врала.
Мороз душил родник, как мавр средневековый,
И, сталактитом замерев к утру,
Он равнодушен был к соседскому ведру,
Не шевелясь, в дугу изогнутый, суровый.
Таможня свет не пропускала в мир.
Стирал январь в снегу суконный свой мундир
И пуговицы ветром начищал до блеска.
Повидла вялый вкус, сварливый норов кресла,
Сноп искр от свитера, летящего к нему...
Что нас свело на эту ночь - не знаю,
Что сделало чужими - не пойму.
Я потерял себя. Теперь тебя теряю.
* * *
Я превращаюсь в зимний закат,
Пепельный зимний закат
В мире забав,в мире забот,
Смокингов и заплат;
В самый короткий закат за год,
Неотвратимый закат,
Словно ремнями стянувший сад,
Сумеркам ранним рад.
Сколько проклюнувшихся цыплят -
В окнах зажжённых ламп,
Тапочки,кофе,бордовый плед -
Ранний зимний закат.
На тротуаре засохший хлеб -
Город хлебом богат,
Но воробьёв простыл и след,
А потому что суров и слеп
Ранний зимний закат.
Я возвещаю время отрад
В мире чужих оград,
Длительной ночи вручаю в дар
Твой помертвевший сад.
Я превращаюсь в морозный пар
Возле небесных врат,
Я растворяюсь,зимний закат,
Пепельный зимний закат.
* * *
Ирина Силецкая (Прага)
* * *
Как белы снега в России,
Как силен, трескуч мороз!
Сосны темно-голубые
В ряд стоят, и под откос
Отправляет снег с пригорка
Ветер, и поет пурга.
Спят зверушки в своих норках,
Тишь и темень до утра.
Утром снег засеребрится
Под лучами солнца так,
Что сосулька прослезится,
Будет таять на глазах
От красот, что по России
Поразвесила зима.
Хоть красоты и простые,
Как бескрайние снега.
Простота так гениальна,
Что дается нелегко.
Глянь, на речке льду хрустальном
Белое лежит пальто.
Его бросила небрежно
С плеч красавица-зима,
Затянула нежно-нежно
Песню-сказку до утра.
Под нее, устав, уснула,
Зимние ей снятся сны,
Будто лето обманула,
Да и вечность до весны.
Времена теперь другие,
Мне уехать бы. Вопрос:
«Почему живу в России,
Где зимой так зол мороз?»
МНЕ БЫ В ТЕПЛЫЕ КРАЯ
Мне бы в теплые края
С непрерывным летом,
Где весь год цветет земля
Небывалым цветом,
Где невиданных зверей
Протоптаны стежки,
Редких россыпью камней
Выстланы дорожки.
Там фламинго вдруг взлетят
Облаком крылатым,
Там растет волшебный сад.
Урожай богатый
С него можно собирать
И жить, припевая.
Мне чего еще искать?
Я сама не знаю.
Мне б родиться сразу здесь,
В этом изобилье,
Но земля другая есть.
Как скучаю сильно
По степям и по полям
Голым и бескрайним,
По дождям и журавлям,
Кричащим печально.
Я тоскую по зиме
И морозам жгучим,
Припозднившейся весне
И по низким тучам,
По всему, к чему меня
Жизнь поприручала.
Этого средь всех чудес
Мне недоставало…
БЕЛЫМ СНЕЖНЫМ ПОЛОГОМ
Белым снежным пологом
Зима землю кроет,
И голодным волком
Пурга в небе воет.
Стеной перламутровой
Снежинки по свету,
И звуки заутреней
Слышны еле где-то…
Осмелей и выберись
В бурлящую зиму,
Впиши в ее летопись
Шаги свои. Мимо
Летит серебро снегов.
Зима так богата!
На реках – брильянты льдов,
На небе – звезд злато!
Да с таким вот приданным
Ей все по карману!
В полет неустанный
В далекие страны
Она собирается,
И нет ей помехи.
Она там помается,
Осыплет все снегом
И назад, в бескрайнюю
Матушку Россию,
Где поля печальные,
Ели голубые,
Где зима почти весь год,
И холод привычен,
Где силен, могуч народ,
От других отличен!
ЗИМНЯЯ ШУБКА
Прохудилась, говорят, у зимы шубейка,
И не так уже бела старая цигейка,
И проплешины уже, кое-где прорехи…
До весны не сберегла дорогого меха.
Расползаются меха, как от сытой моли,
И зима с весной уже изменили роли.
Обветшалая зима, и в облезшей шубке
Улыбнется ли весны незлобливой шутке?
Не до смеха ей теперь, унести бы ноги,
По весне уже не те снега-недотроги,
Да, старушечья у них и дряблая кожа…
Никакой уже мороз снегам не поможет.
Время не уговорить, ждать чудес – напрасно,
Смысла нет, а было что – было то прекрасно!
Вспоминать теперь земле о мехах собольих,
А мечтать лишь о цветах к ее изголовью.
Лишь одно ее пьянит и одно лишь греет,
Что она всего на миг один постареет,
Лишь на год один уйдет и опять вернется,
Из уродливой старухи в красу обернется,
Заискрится, запоет, засвистит ветрами,
И тогда со всей земли побегут к ней сами
И зверушки, и леса, к чуду прикоснуться,
Чтоб в прекрасных шубах вновь поутру проснуться.
И опять зима блестит, в сытости лоснится,
И под Новый Год зимой, в Рождество поститься
Будет весь народ земли, а потом буянить,
Будут песни хором петь, морды бить по пьяне.
А зима, смеясь над ними, снизойдет к слабинке,
На стекло узор красивый ляжет по старинке,
Заметет седой пургой все на белом свете,
Шубку стильно запахнет и умчит в карете…
ЧАСЫ СТАРОМЕСТСКОЙ БАШНИ
Снега на пражских склонах.
Над трубами дымки,
Рассыпавшись в поклонах,
Гоняют ветерки,
И хороводом тучи
Алеют на закат.
Снега зимы могучей
Над Прагой. Снегопад…
На крышах черепица
В узоре из снегов,
На шпиле замка – птица.
Куранты из веков
Сквозь снег роняют звуки.
Фигурки всех святых
Пройдут, протянут руки,
Благословив живых.
Скелет помашет кистью,
Бубенчиком звеня,
И я расстанусь с мыслью,
Что день мой прожит зря.
Отсчитывая время
(Трагедия ли, фарс?),
Века часы не дремлют,
Состаривая нас.
На площади застынут
В молчаньи сотни глаз.
Еще один час – минус.
Захлопнутся сейчас
Оконца и святые
Опять уйдут во тьму.
Минуты золотые
Я в сердце сберегу.
* * *
Геннадий Семенченко (Киев)
Без ветра
Роща - как глухая,
А в тучах - скрытая угроза,
И лишь надеждой полыхает
Рябина, ждущая мороза.
А довод снега крыть мне нечем,
Вчера явился, пороша тут,
И ягоды на белом вече
Все за меня уже решают.
Воротником прикрыв затылок,
Согнувшись, словно кочерга, я,
Уже какую из развилок,
Перехожу, к весне шагая!
И выбрал путь в конце дороги,
Где видно образа свеченье,
И хоть слова мои продрогли -
Прощанья путь
Есть путь прощенья.
* * *
Целый день –
Заходящее солнце.
Целый год –
Опаданье листвы,
А в душе, не засохшей до донца,
До сих пор слышен голос травы,
Освещавшей зеленой улыбкой
И палатку, и склон у пруда,
Слышен плеск, заполуночно зыбкий -
С нами так говорила вода.
Даже небо такое густое
От сиянья взволнованных звезд,
Запускало их в ночь без простоя
Феерверком на вест и на ост.
Мы потом столько лет не трезвели,
Отворяя по-белому дверь,
У планеты взаймы
брали хмели,
Не считая шампанских потерь.
Тише!.. Кажется, снег заметает
И палатку, и звёзды во мне,
И цветную иконку,
Где дева святая
Проступает
На белой
Стене.
* * *
Сколько же можно
На чистое поле смотреть,
Снежное поле неспящей полночной страницы?
На половину бы, даже хотя бы на треть,
Пусть бы на строчку притихшей душою пролиться.
Просится всякое, всякого я не хочу,
Что ни придет в эту снежь, не подходит длясердца,
Я отступлю пока, дальней тоской подсвечу,
Чтобы словам моим было на что опереться.
Может быть, жизнь оскудела на донышке дел,
Ждет лепестковой метели и щедрости мая?
Может, колодец любви навсегда обмелел,
Будто пустое ведро из него вынимаю?
Господи, шатко метет по странице метель,
Утренний свет приближая, и дарит прозренье:
Будет февраль, будет март и спаситель-апрель,
За понедельником сразу взойдет
Воскресение.
* * *
Наталья Советная (Минск)
КРЕЩЕНСКОЕ
Январский неприступный свет
Сквозь облачную пену –
Во исполнение примет –
Знаменье перемены!
Уймутся вьюги, присмирев,
Мороз взыграет звонкий,
И дня хрустального напев
Прольётся над сторонкой.
Речные льды расколет крест –
Возрадуются воды…
Где Дух святой сойдёт с Небес,
Там горечь станет мёдом!
* * *
Золотинки пшена на снегу ветровом,
Словно искры весенней зари,
Солнцеграевый пир под хрустальным кустом
Ждёт-пождёт…
И спешат сизари!
Собираются птахи в доверчивый круг,
Согреваются чудо-костром –
Подаянием Божьим из ласковых рук,
Жёлто-огненным тёплым зерном.
Мимо люди, как в кроснах, снуют и снуют,
Ткут холодного города даль…
На земле заревой голубиный приют –
Словно свято-небесный Грааль.
* * *
Первый день рождённого младенца –
Года нового судьбы моей –
Вытирает чистым полотенцем
Пыль от прошлых, призрачных теней.
Господи, благослови начало,
Жизни новый год благослови,
Чтобы в мир душа моя звучала
Неизбывной музыкой любви!
* * *
ПУТЬ
Один лишь раз – лет в пятьдесят –
Так шторм бушует безудержно,
Как будто легион бесят
Купается в купели снежной!
Повсюду снег – вдали, вблизи,
Шагну – и сразу утопаю.
Звоню, зову: «Такси! Такси!» –
Лишь вьюга без конца и края…
Мне ветер затыкает рот,
Из-за угла толкает в спину,
А я иду, иду вперёд,
Лбом упираясь в исполина.
Гудит пришелец-ураган,
Сугробы страхов наметая,
А я иду, я – на таран! –
В цветущие объятья мая.
* * *
МАСЛЕНИЦА
Вот снега так снега!
Это, братцы, по-нашему!
В чугунке щи дымятся, из капусты из квашеной,
Бульба горкой в тарелке, сверху жёлтое масло –
Тает-катится, словно ледяные салазки.
В голубое окошко солнце просится в хату,
И его в сковородку, в печь – хозяйка ухватом,
А с угольев – на стол!
Жаркий солнечный блин
В центре важно лежит,
Будто пан-господин...
– Ах, якое надвор’е! Насцеж хуценька дзверы! –
Слышу бабушкин голос, голос детства, и верю,
Что оно возвратилось – выше крыши сугробом,
Во дворе – воробьями, и котом-сумасбродом,
И щенком возле будки, и куриным квохтаньем…
-Где ж ты долго скиталось? –
Шубу! Валенки! Сани!
Андрей Чирков (Москва)
* * *
За окном – январь холодный,
Небо – белая прохлада…
Но душа моя свободна,
Ничего душе не надо.
Вы не трогайте покоя,
Растревоженные речи,
Только Свет, тая земное,
Нашу боль от горя лечит.
Люди милые, постойте!
Оглянитесь – не во гневе!
Очи вечностью промойте,
Вспомнив о бескрайнем небе.
Только ясный мир безбрежный
Вас поймёт и вас утешит,
Золотым тельцом поспешно
Не латайте сердца бреши.
Не служите дням бездомным,
Помните о силе русской.
Я стихом наполню скромным
Вашу душу, если грустно.
Бог не любит духом слабых
И не ждёт – душой беспечных,
Ведь ему не нужно славы
В жизни Неба бесконечной.
* * *
РОЖДЕСТВО
Блеск дождя на ветках сонных,
Шорохи и блик,
Тиканье часов стозвонных,
Свечек светлый лик.
Сумрак штор в ночи застывших,
Тишь и красота.
За окном снег опочивший
Серебром – вода.
В отражении туманном
Пламени игла.
Но в прошенье покаянном
Тайна и игра.
Звуки золота. Свеченье
Божьего родства.
В свете вечного прощенья
Святость Рождества.
* * *
Звезды плачут белым снегом,
Укрывая свет полночный,
То ли памятью, то ль веком
От дневных обид порочных.
Листья дремлют засыпая,
Золотым нарядом тлея,
Запах добрый вспоминая:
То ли мая, то ль апреля.
Тихий звук по древам стынет:
То ли инеем, то ль клеем.
Напрягают клены спины
По остуженным аллеям.
То ли песнь, то ль непогода
В парусах ладей небесных…
Спи, великая природа,
Дай-те Бог погод чудесных!
* * *
Среди отчаянных снегов,
Среди проснувшихся стихов
На дальнем русском берегу
Твой звонкий образ берегу.
Непредсказуем миг любви
В бушующей, как мир, крови,
И редких встреч короткий век
Согреет свет открытых век.
Я в памяти твою красу
Душою бережно несу
И, может, уберечь смогу
В дожди, и в солнце, и в пургу.
Ты помни тёплый ветер рук,
Не холоди февральский май
И слов моих напевный звук
В своей душе не забывай.
* * *
Я занавешусь снегом,
В ливень – закрою окно …
Как я дано не был!
Как я не пел давно!..
Вьюги устанут в морозах,
Дождь разльёт небеса …
Тихо стихами в прозе
Мой лист развернут глаза.
Во тьму уберутся вьюги,
Капли остудят синь.
В безмолвье опустятся руки,
Останусь, как Свет, - один.
Мои запоздалые строки,
Поймёте ль мои года?
Стихи мне нашепнут пророки,
Пытаясь судьбу разгадать.
Вам долго над строками биться –
От вас – я за мутным стеклом.
Крылом окровавленным птицы
Бьётся поэзия в дом.
А я занавесился снегом,
От солнца зашторил свой свет …
Стихами я спорю с Небом,
Но долго – нейдёт ответ.
* * *
Белый снег – это белая занавесь,
Потускнело на листьях золото,
Проскользнувшая в осень заморозь
Раскидала по лужам олово.
И бульвар от медяшек очистился,
Лишь дорога грязна и муторна,
Вяз спокойно над шумом высится,
Упираясь ветвями в утро.
День протрёт небо влажным облаком,
Солнце выйдет к прохожим, щурясь,
Никого не согреет толком,
Пробежав лабиринты улиц.
* * *
Владимир Шемшученко (Петербург)
* * *
Январь. Крещенье. Ветер бел.
Мороза – много. Снега – мало.
А дятел всё же прилетел –
Колдует над кусочком сала.
То левый бок… То правый бок…
Тук-тук… Прыг-прыг… Кормушка… Ива…
Лукавый чёрненький глазок.
Обыденно. Но так красиво!
Наброском, сделанным вчерне,
Маячу я в оконной раме…
И он бросает вызов – мне! –
Двухстопным ямбом в телеграмме.
На нём атласный колпачок
И заревое оперенье…
Ну, ладно, ладно, дурачок –
Ты лучше стихотворенье!
ПЕТЕРБУРГ
1.
У зимы петербургской характер прескверный весьма -
У неё задарма на понюшку не выпросишь снега.
Безъязыкие жмутся на Невском друг к дружке дома,
А под ними подземка гремит допоздна, как телега.
Разгулявшийся ветер начистил Атлантам бока
И, как ловкий цирюльник, намылил гранит парапета.
В плиссированной юбке на берег выходит река
И с достоинством царским идёт в Эрмитаж без билета.
И опять всё не то! Как мальчишку, меня провела –
Вместо ярких полотен подсунула кинокартинки!
А над площадью Ангел уже расправляет крыла,
И Балтийское море мои примеряет ботинки.
2.
Я скользящей походкой, сам-друг, возвращаюсь домой –
Муза канула в ночь и свела (вот зараза!) Пегаса…
Рядом кашляет город, он пахнет тоской и тюрьмой
И ещё недержаньем горячей воды в теплотрассах.
Это надо же – вляпаться в эту чухонскую рань,
В этот выжатый воздух с душком топляка и сивухи,
И в уме сочинять не стихи, а тотальную дрянь,
И заснеженным львам, осердясь, раздавать оплеухи.
Просыпается город… Ему на меня наплевать,
Мною он пренебрёг и бесстрастно зачислил в потери.
Дома ждут меня стол, абажур и складная кровать,
И некормленый кот, и ворчливые старые двери.
Я домой возвращаюсь и тёплое слово – домой –
Языком непослушным по нёбу сухому катаю.
Я чертовски богат надоедливым задним умом –
Потому даже псы мне, рыча, отказали от стаи.
Я домой возвращаюсь… Я болен, я ранен тобой,
Мой, продутый ветрами, чахоточный, каменный город!
Знаю – ты не зачтёшь этот наглый словесный разбой
И снежинку прощенья уронишь за поднятый ворот.
* * *
Осыпаются мысли.
Опадают слова.
Перелески раскисли.
Оплыла синева.
Осязаема Нежность.
Невесом ветерок.
Очевидна небрежность.
Непричёсанных строк.
Без особого шика
Разноцветный наряд
Листопад-горемыка
Износил до заплат.
Ходит поздняя осень –
Гроздь рябины в косе…
И не рыжая вовсе,
А нагая совсем.
* * *
Апрельское утро грачами озвучено.
Уходит в подлесок туман, не спеша.
Ещё две недели – и скрипнет уключина,
И лодка пригладит вихры камыша.
Ещё две недели – и синяя Ладога
Натешится вволю, подмяв берега,
И в небе проклюнется первая радуга,
И рыба пойдёт нереститься в луга.
И ветер с Невы – аж до самого Таллина! –
Молву донесёт… А пока среди льдин,
Как спящая женщина, дышит проталина
С лиловым цветком на высокой груди.
* * *
ПОЛНОЛУНИЕ
Свет лампы портьерами выпит.
Сгущается синяя жуть.
Сегодня – не мой выход.
И всё-таки я выхожу:
По клавишам стертых ступеней,
По тучам, по звёздам – туда,
Где слышится тихое пенье…
Сейчас или никогда!
К чертям все слова проходные -
В поэзии грош им цена.
Плевать, что мужчины земные
Тебя называют – Луна.
Простим их – убогих и сирых,
Расхитивших земли отцов…
Лишь женщины града и мира
Твоё повторяют лицо.
Ты кровь поднимаешь по венам,
Склонившись над ними во сне.
Они из телесного плена
Восходят к тебе в тишине.
Уходят всё выше и выше,
И нет в них ни капли вины.
Я знаю – они тебя слышат!
И вот уж – совсем не видны…
* * *
Валентина Яровая (Щелкино)
ОЖИДАНИЕ ЗИМЫ
Беспомощно-голые ветви березы
Поникли под мелким холодным дождем.
В струи собираются капельки-слезы,
Бегут по стеклу за окном… Осужден
И тополь клониться под музыку ветра
И мокнуть, и стыть в ожиданье зимы,
Пытаясь уснуть, но ее круговерти
Не скоро закружат метелью… Из тьмы
Чертогов полярной волшебницы Ночи
Не скоро прибудут к нам гости-снега.
А может, и вовсе она не захочет
Послать их на южные, к нам, берега.
И будет обманчиво солнце, лаская,
Надежду дарить, мол, весна уж близка,
И ветви живительный сок напитает,
И почки набухнут… Но это пока!
Пока не нахмурится небо, и снова,
Наивности нашей как будто дивясь,
Завоют студеные ветры – готовы
Одеть всё вокруг в белоснежную бязь.
И ветви, что вдруг потянулись навстречу
Надежде, почувствовав солнца лучи,
Вновь сникнут…
Но в доме уже зажигаются свечи,
Их теплое пламя согреет в ночи!
* * *
ЗИМА В КРЫМУ
Запуржило, замело,
Всё вокруг белым-бело.
Необычно и красиво:
Зимушка в Крыму, здесь –диво!
Разгулялась вдруг она
И почувствовать сполна
Нам дала мороза силу,
Снегом землю завалила.
Дедушку, седой Азов,
В лёд одела. Много снов
Он увидит под покровом,
Ледяным, зимой суровой.
Ребятишкам – благодать,
Рады зимушку встречать.
Осень долго засиделась –
Дождь и к делу, и без дела...
Но сегодня за окном
Всё белым-бело кругом.
С горки мчатся лыжи, сани -
Там весёлое гулянье!
* * *
ПЕРВЫЙ СНЕГ
Еще вчера тяжелые седые волны
О берег неприступный, мрачный бились,
И в небе караваны туч носились,
Гонимые злым ветром, зябкой влаги полным.
Еще вчера косыми струями дождливый
И мутный день стучался в окна монотонно,
И расползалась грусть, невнятно, сонно,
По улицам, притихшим, молчаливым.
Сегодня поутру, едва рассвет неслышно
Подкрался к городу, всем взорам изумленным
Предстала сказка: кипарис зеленый,
Акация, рябина, куст сирени, крыши –
Одеты в белое роскошное убранство…
А на земле ковер – он, словно пух лебяжий,
Застлал дворы, тропинки к морю, поле, пляжи…
Нетронутая чистота! На всем пространстве
Ничто не ранит глаз нежданной чернотою,
Все дышит незамысловатой красотою
Природы девственной, вернувшейся из странствий.
Она по горным склонам, по долинам снежным,
Где царствует покой и тишина, гуляла,
О человеке никогда там не слыхала...
Там Месяц молчаливый, Ветер лишь мятежный...
Хрустит снежок, ложится под ноги, пушистый,
Стою, застыла в восхищенном созерцанье,
Боюсь спугнуть зимы очарованье,
Пришедшей, наконец, с морозцем к нам игристым
* * *