Проза (рассказы)

• 

Подробности

Категория: Татьяна Гурьева

Дата публикации

Автор: Kefeli

Просмотров: 2692

Память сердца.
                                                          « О, память сердца
                                                           Ты сильней рассудка памяти печальной…»
                                                                                              ( К.Батюшков)

Память сердца избирательно сохраняет те воспоминания, которые наиболее любимы нами. Самые драгоценные для меня - воспоминания о счастливых днях, которые мы пережили в кругу семьи. Моя прабабушка Гелена Францевна 1890 года рождения, выпускница гимназии, обладала прекрасной памятью, и охотно делилась воспоминаниями. Я знала от нее практически всю жизнь своей семьи в Киеве, и жизнь эта слишком отличалась от той, которой жило мое поколение в более благополучные, 70-е годы прошлого века.
Центральной фигурой рассказов прабабушки Гелены Францевны всегда был супруг - прадедушка Александр Никитич, но это было понятно. Прадедушка долгие годы работал электриком у сахарозаводчика Терещенко, был уважаемым человеком, кормильцем семьи и вполне счастливо жил до самой смерти на улице Борщаговской в частном доме с женой и двумя сыновьями. Прадедушка был настоящим интеллигентом, красивым высоким мужчиной с утонченным профилем, очень немногословным. Когда он возвращался домой, домочадцы благоговейно утихали и давали возможность спокойно почитать газеты в любимом плетеном кресле в саду.
 В 70-х годах прошлого века, когда Борщаговская улица перестраивалась под магистраль скоростного трамвая, меня повели на экскурсию, и я застала останки домиков, утопающих в садах. Самое тягостное впечатление произвела на меня собачья будка, у которой вдруг начал плакать дедушка, которому было «за пятьдесят». Но я еще не все понимала во взрослой жизни, хотя дедушкины слезы заставили меня удивиться. Теперь я и сама частенько переживаю подобные чувства, прогуливаясь по центру города, и ничего не могу поделать с собой. Так планомерно калечить прекрасный город, а ведь именно так сказал о Киеве великий писатель Михаил Булгаков, могут только варвары и вандалы. Я писала об этом в цикле статей, посвященных Киеву.
Разглядывая старинные фото, любуюсь красивой прабабушкой с уложенными валиком волосами в фасонистых платьях с рюшами и воланами. Гелена не работала ни одного дня в своей жизни. Она вела дом. Шила, перелицовывала одежду, не расставаясь с немецкой машинкой «Зингер», которая помогала ей одевать всю семью. Они были прекрасной парой. Беспокойная, энергичная Гелена (Геля) была прямой противоположностью спокойному и уравновешенному супругу. Гостеприимная хозяйка отменно готовила, занималась рукоделием. В большие праздники в доме собиралось до полсотни человек. Об этом даже написали в рабочей малотиражке. В атмосфере любви и заботы выросли двое вихрастых мальчишек – мой дедушка Анатолий и его младший брат Вадим. Дедушка с ранних лет любил читать, тянулся к знаниям, и, в конце концов, закончил исторический факультет Киевского университета, стал преподавателем. Непоседа Вадик - военным, впоследствии – начальником охраны председателя Верховного Совета Украины. Мальчишки с разницей в возрасте в два года, были очень дружны и сохранили светлые чувства до самой кончины Вадима, которому успели сообщить, что я скоро появлюсь на свет, и тот благословил мое появление. Но все-таки я похожа на дедушку Толю любовью к книгам и сочинительству.
Прабабушка и прадедушка прожили долгую счастливую семейную жизнь, которая прервалась из-за внезапной болезни дедушки. После него осталось много уникальных и редких инструментов и удивительная елочная гирлянда, которая до сих пор согревает нас, как память о честном рабочем труде. Дедушке поручали устанавливать рождественскую елку для детей Терещенко. Сколько электрических гирлянд ему пришлось смастерить своими руками…

Дедушка Толя привез из Брянска жену с русалочьими зелеными глазами – красавицу Анастасию, и вскоре на свет появилась моя мама Ариадна. Семья в это время жила уже на улице Ленина (совр. Богдана Хмельницкого) в коммунальной квартире, по соседству с «писательским» домом, где я впоследствии появилась на свет. На бабушке держался весь дом, долгие годы она работала главным бухгалтером в Институте биохимии, а дедушка - в отделе образования Кабинета Министров. Прабабушка жила недалеко от нас, на улице Чкалова, и каждый день приходила меня нянчить. Молодые папа и мама в то время стремились посещать все вернисажи и тусовки, приобщиться к миру прекрасного – начинались шестидесятые. Иногда и я устремлялась за их горячими сердцами, мы часто ходили в театры, на выставки художников, которые в то время были более, чем просто выставки. Помню, как мы стоим в большом выставочном павильоне на Красноармейской у философской картины Татьяны Яблонской «У озера». Каждый высказывает свои мысли и предположения. Споры, дискуссии, задушевные разговоры на кухне « заполночь » – все запомнились мне, маленькой девочке. В этом времени было очень много искренности. Пережив вторую мировую войну, люди стремились к счастью. На пустых неустроенных кухнях первых «хрущевок» писались диссертации, рождались изобретения. Сколько великолепных творческих проектов и союзов появилось именно в это время «физиков-лириков», «шестидесятников»! Папа мечтал поступить в Художественный, мечта сбылась, правда, несколько лет спустя. Мама работала экономистом в Институте технической теплофизики. А добрым ангелом- хранителем нашего дома была все та же прабабушка Геля с книгой в руке, чаще всего, зачитываясь романами Элизы Ожешко о Польше, своей давно покинутой родине.
В детстве я больше всего радовалась приближению солнечного месяца мая. В начале месяца – маевки, выезды на природу всей семьей, а затем мы все торжественно готовились к празднованию дня рождения Гели – съезжались родственники, готовился знаменитый «Наполеон» - фирменное блюдо прабабушки, мариновалась в макитре «рулька», свиная нога, запекавшаяся целиком в духовке. На стол выставлялись наливки в стеклянных графинчиках, переливающиеся на солнце. Энергичная прабабушка с шести утра не давала покоя, кто-то взбивал сливки, кто-то перемешивал крем в кастрюльке, а я просто путалась у всех под ногами, и получала от этого большое удовольствие. Каждый из родственников намеревался угостить меня конфеткой и приласкать, к концу дня у меня была уже целая горка конфет, которыми я угощала кукол, девочек со двора. Конфеты были дорогим и недоступным лакомством, зато все тогда пили чай с вареньем, и каждая хозяйка стремилась удивить гостей неповторимым рецептом. Беззаботное детство подходило к своему логическому завершению. Объединившись с прабабушкой, мы переехали на Печерск, улицу Орджоникидзе (совр. Банковую), в огромную дореволюционную квартиру с высокими лепными потолками, массой чуланчиков, переходов, коридорчиков. Новая жизнь увлекла меня – школа, занятия на скрипке в музыкальной школе, дом Городецкого, в который я влюбилась с первого взгляда. Дедушка следил за моими успехами, и само собой, рассказывал разные поучительные истории.
Если вы любите прогуливаться позади зданий Филармонии и Парламентской библиотеки, можете встретить постройки необычного вида. Построены они были как комплекс пионерского городка в связи с тем, что в 1934 году Купеческий сад переименовали в Пролетарский, вместе с нынешней Филармонией передали новому Дворцу Пионеров. В здании, известном долгие годы, как кинотеатр «Днепр», находился один из корпусов городка. Дедушку в то время назначили директором Дворца пионеров. На переднем фасаде здания было решено разместить современное творение искусства - мозаичное полотно. Вход в Филармонию украшали два бронзовых пионера с горнами, на стене красовался портрет товарища Сталина с девочкой на руках.
Видимо, городские власти решили, что мозаичное полотно должно быть на тему «мы пионеры – дети рабочих» или что-нибудь в этом роде. А дедушка вместо этого росчерком пера утвердил эскиз роскошного павлина, который до сих пор радует всех посетителей Кукольного дома – больших и маленьких. Ну а затем чуть не рассчитался партийным билетом за такой произвол. Но ничуть не жалел об этом.
Два года назад я познакомилась с главным реставратором Укрреставрации, обаятельнейшим человеком Инной Дорофиенко, речь зашла о новом Кукольном театре. Реставратор гордилась проделанной работой:
- Понимаете, мы взялись за ремонтно-восстановительные работы, здание было в аварийном состоянии, сохранить мозаику в первозданном виде было невероятно сложным делом, однако коллектив решил во, что бы то ни стало сохранить уникального павлина. Ведь это, если хотите, одна из визитных карточек центра города…
Она увлеченно говорила это, а у меня на глазах появились слезы, потому что я давно с ужасом следила за судьбой «дедушкиного павлина». Но, конечно, понимала, что сохранить его вряд ли удастся…
«Все течет, все изменяется»…Третье тысячелетие. Мы с вами стали свидетелями многих разрушительных тенденций. Камо грядеши? Разрушается система образования, система градостроения, вместе с этим происходит разрушение человеческой души. Я, как и мои предки, стараюсь сделать что-нибудь для родного города, для людей, которые в нем живут. Надеюсь, работа в законодательном органе власти помогает бороться с негативными влияниями. Нас, коренных киевлян, мало. К счастью, нам есть что вспомнить и чем гордиться…

ЛЮБОВЬ НЕЧАЯНО НАГРЯНЕТ… (романтическая сказка для взрослых)
Наверное, он сам был во всем виноват.
Время шло, дела не складывались. Какой-то пазл выпадал, и никак не хотел быть вставленным на свое место.
В один прекрасный момент ему стало казаться, что нужно все разложить по полочкам.
Циркуль был нацелен на помидор, символизируя стремительную Молотову, помидор накрывал последнее издание Брокгауза и Эфрона. Символ красного коммуниста Гуровца, который все никак не хотел сдаваться, уворачиваясь от инноваций Молотовой, начальника отдела геологоразведочных работ. Загадочная беременность Востоковой воспринималась как надкушенное яблоко. Сам Горкин напомнил себе игрока в бисер. Мало того, что стол был завален чертежами. Кухонный стол был тоже завален, вернее, на нем был установлен аппарат для копирования чертежей. В ванной который день отмокало белье. И где-то на лестничной клетке отчаянно ругалась соседка Даниловна, повизгивая и матерясь. Ей же вторил ободранный кот Тюфяк, так же повизгивая и вереща, вроде ему наступили на хвост.
В такие дни лучше ничего не предпринимать, а затаиться с книгой или наушниками. Это он знал по собственному опыту. За редким исключением, последние дни были похожи друг на друга до тошноты.
Труба в туалете издавала урчащие звуки, а иногда и постанывающие. Горкин был сам виноват. Нет, чтобы собрать волю в кулак, и навалиться на расчет.
Проходя мимо туалета, он взглянул на свое отражение и задержал взгляд. Что же такое она в нем нашла? Женщины – чуткие, они улавливают героя, выхватывают из толпы.
Сама история начиналась странно, как и многое в жизни инженера Горкина. Взять хоть этот билет, в последний момент Молотова влетела в комнату, упала на стул и положила перед ним билет.
- Выручай! Я так хотела пойти, а тут командировка проклятая. Уже подписали. Пойдешь - не пожалеешь! Там же весь бомонд столичный будет. Давай, собирайся!
Ну, по поводу бомонда погорячилась, а в дом Кино Горкин ходил лет десять назад на показ какого-то зарубежного боевика. Пришлось ехать домой, переодеваться, даже постричься по дороге, и все это затем, чтобы отправиться на встречу с организаторами недели немецкого кино. Горкин удивлялся себе, но еще больше он удивился, когда режиссер Амалия Востокова, порхающая по залу, привлекающая к себе мужские, да и женские взгляды, присела на соседнее кресло, обмахиваясь программкой. Горкин закрыл глаза, до этого прекрасную Леди он видел только по телевизору, а сейчас она сидела рядом с ним, и источала аромат, напоминающий ладан. Еще одна Востокова висела в виде плаката напротив его рабочего места на двери, в распахнутой шубе, и вопросительно улыбалась своими чудными миндалевидными глазами так, вроде она тысячу лет знакома с ним. Горкину захотелось сказать – «ваши пальцы пахнут ладаном…», но режиссерша вспорхнула и побежала за кулисы, кому-то помахав рукой. Платье знаменитости было струящимся и летящим, поэтому она напоминала птицу. В зале выключили свет, но открытия все не происходило. Организаторы сновали по залу, наступали зрителям на ноги, а сама смотрела сквозь щелочку на зал с озабоченным лицом. А потом к Горкину подошла ассистентка в беретке, похожая на очковую змею, и прошипела:
- Языками владеете? Немецкий? Да? Давайте за мной, к Востоковой… Как только Горкин автоматически ответил, ассистентка вцепилась за него цепкой рукой и потащила за кулисы. Востокова стояла в позе Наполеона. Одна поднятая бровь трагически изображала муки творчества, нога была выдвинута вперед, а зажженной сигаретой она помахивала в воздухе.
- Это он? Хорошо…Наденьте на него галстук, накиньте меховую накидку. Не делайте, пожалуйста, умное лицо - без вас тошно...Дайте мою кожаную кепку, задом наперед...
Тут она заглянула в глаза обалдевшему Горкину, заглянула в самую глубину души, улыбаясь и вместе с тем приказывая:
- Голубчик, вы же интеллигентный человек, выручайте, машина застряла в аэропорту, полный провал, изобразите Зайделя перед показом, пару фраз ни о чем, улыбка, поклон…ну что вам стоит…Отблагодарю по царски.
Пока Горкин выслушивал тираду, змея зачесала ему волосы наверх, закрепила лаком, надела темные очки, повязала шелковый шарф в крупные горохи, обрызгала из пульверизатора, и накрыла какой-то попоной с меховыми кистями…У Горкина потемнело в глазах, он хотел бежать, но как можно отказать Востоковой, когда она ТАК его просит…
Какие-то люди улыбались ему, он вышел за Востоковой на сцену, поклонился, и прожекторы как-то сразу ослепили его испуганную физиономию, а сам он что-то говорил, но не помнил.
Сама же Востокова представила талантливейшего режиссера всех времен и народов. Который прибыл на показ своего фильма, но неважно себя чувствует после самолета и просит извинить его. Накрытого меховой попоной Горкина бросало то в жар, то в холод, он поздоровался с публикой, пожал руку Востоковой, и делал что-то еще, но плохо помнил, что именно. За кулисами Востокова его поцеловала, но была уже под градусом, потому что долго бессвязно извинялась, совала в руку двадцать пять рублей. Горкин от денег отказался, но тут уже какой-то затейник разлил шампанское, в зале начали показ фильма о шестеренках, из которых состоит душа человека. Эдик решил, наконец, представиться.
- Эдуард, - говорил он, - меня зовут Эдуард.
 Потом его удивило, что пила Востокова прямо из горла, много, захлебываясь, а ассистентка уговаривала ее не делать глупости, но как-то вяло, неубедительно. Востокова вытирала тушь, начавшую стекать с густых ресниц. В конце концов, Эдик понял, что ей очень плохо. И она близка к истерике.
Пока он курил в предбаннике, Востокова исчезла. Змея пожала ему руку, и побежала организовывать банкет. НО ЭТО было только началом. Пообещав ей зачем-то прийти, Эдик пошел по направлению к туалетам, дверь в дамский была приоткрыта.
Направившись к туалету, Эдик увидел плешивого водопроводчика, потирающего лоб в задумчивости. Разложенный чемодан преграждал путь, «сюда давай!» - деловито махнул рукой водопроводчик, направляя Эдика в дамскую комнату, и Эдик собрался пройти мимо, как услышал доносившиеся рыдания. Сама Востокова, перегнувшись над умывальником, рвала и рыдала, роскошное платье внизу было мокрым, потому что вода била струей. Сам же Горкин вошел в дамскую комнату, и начал поддерживать ее сзади, вдыхая запах волос. Востокова не сопротивлялась, она только призналась, что беременна, что ей плохо, и в тридцать шесть уже пора рожать, и что-то еще, с извинениями, и проклятиями, а Горкин , утешая женщину, разворачивал ее к себе лицом, а она прижималась к нему сильней и сильней своим крепким горячим телом.
Мокрый подол платья бил по ногам и метался в поисках спасения, как хвост безутешной русалки. И это было как сон. Сон длился недолго – в туалетную комнату вошел водопроводчик с кувалдой. А потом Эдик сидел на мусорном ведре, и плакал от сумасшедшей любви к режиссерше в расстегнутом платье. В комнату несколько раз заглядывали удивленные женщины, и тут же исчезали. Сама Востокова сидела на окне и курила, положив, нога за ногу. Уставшее заострившееся лицо ничего не выражало. В комнату пару раз намеревалась вскочить змея в беретике, и ухмылялась. Потом они спустились вниз по ковровой дорожке, и Востокова, вызвав такси, уехала. И ничего не сказала…А Эдик страдал неделю, и чего-то ждал, а потом перестал ждать, потому что нужно было делать новый сложный расчет для трубопровода. Просто почувствовал себя шестеренкой, встроенной в организм проектной организации.
Молотова оказалась находчивой и понятливой. В один прекрасный день к киностудии подъехала элегантная машина цвета слоновой кости «Жигули».
- Позовите, пожалуйста, Востокову, - попросила ассистент великого немецкого режиссера (Молотова) на проходной. Приехал великий немецкий режиссер, хочет встречи...
Через несколько минут во дворе появилась удивленная и радостная Амалия, прикрывающая рукой глаза то ли от яркого солнца то ли от улыбки великого режиссера Отто Зайделя, так похожего на инженера Горкина...



ТРАКТАТ о БАБОЧКАХ.
Как известно бабочки это ряд насекомых, отличающихся чешуйчатым цветным покровом крыльев, сосущими ротовыми органами в виде хоботка и полным превращением.
(из учебника биологии)

Написать трактат меня подвигло вступление к «Маленькому принцу» А. Сент-Экзюпери. Маленький Антуан интересовался тем, как внутри удава помещается съеденный им слон. А что из этого получилось, вы помните…Взрослые не поняли, почему мальчик захотел разобраться в этом вопросе, и, очевидно, как всегда поступают в таких случаях взрослые, отправили его делать уроки. В конце концов, Антуан вырос и стал летчиком!
Так и мне частенько кажется, что бабочки, пролетая мимо нас, стали символом чего-то быстротечного и слишком воздушного, эфирного. Тогда мы вправе были бы говорить о том, что символ бабочки по философскому смыслу тождествен символу черепа с его неизбежным «Momento mores».
Однако, никто об этом не пишет. И не одно поколение бабочек выросло, состарилось, и… – не кануло в ЛЕТУ!!!! Вы не употребляете духи с ферромонами для привлечения мужчин?

Отыскиванию партнёрами друг друга способствуют сильно пахнущие химические вещества (ферромоны), вырабатываемые самцами дневных бабочек и самками ночных видов.

А вот еще пример. Как странно в наше время относятся к исследователям природы – натуралистам. Скажите, вы знаете хоть одного натуралиста, кроме колоритного ведущего передачи Павла Любимцева, да и то, знающие люди поговаривают, что имидж натуралиста ему придумали. Как давно вы интересовались жизнью бабочек, коллекционировали их, запасались булавками? Отчего же? Ведь вы каждый день слушаете политиков, экономистов, врачей, так называемых экспертов социальной жизни, но стали вы от этого счастливее?
В этой жизни нужно хорошо разбираться в Женщинах (то есть Бабочках). В своем повествовании философского направления решаюсь объединить эти два понятия в одно, как рекламисты приглашают нас приобретать товары «2 в одном». Значит, это возможно? Хочу заметить следующее - женщины-бабочки (ЖБ) продолжают свой путь независимо от того, интересуетесь ли вы их жизнью или нет. Считается, что ЖБ играет в жизни разные роли. Ей нравится играть? Нет, это состояние вынужденное, навязанное извне. Всем известно, что даже энергия бывает разной, переходящей из одной в другую.

Речь
идет лишь о некотором переходном периоде, когда человек оставил
прежнее состояние, но еще не достиг нового. Так гусеница, которая
превращается в бабочку, должна пройти стадию куколки, стадию
беспомощности и бессознательности.
  В отличие от гусеницы человек лишен той безопасности и
тишины, в которой бабочка проходит свою метаморфозу. Он должен,
особенно в наше время, оставаться на своем месте и по мере сил
выполнять долг перед семьей и обществом, профессиональные
обязанности - так, как если бы в его внутреннем мире не
происходило ничего особенного. Выпадающая ему задача очень
трудна. Можно сравнить ее с проблемой, стоявшей перед английскими
инженерами, которые должны были перестраивать здание лондонского
вокзала, не прерывая движения поездов ни на один час.

Бабочка вытянула крылышки в полный рост и оглянулась. Медовая пора цветения только началась. А это наталкивало на определенные размышления. Порх! И еще разок - с цветка на цветок, пока еще лето.
Складывая и распрямляя крылья, Бабочка совсем не выглядела утомленной или озадаченной. Приводит же перед полетом в порядок самолет настоящий пилот, и эта работа для него обычна и повседневна.
Совсем не правы те, кто считает Бабочку легкомысленным насекомым. Бабочку влечет все неведомое, прекрасное. Можно сказать, что она устремлена в эфир. Оттого, что …»мир – ее колыбель, и могила – мир». И потом, правы были философы, которые утверждали, что все слабое и мягкое – живет…Ибо оно стремится познать окружающий мир. А вы, я вижу, отворачиваете свои прелестные носики – фи, мир вульгарен и груб. Ну что ж!
Нежность Бабочки упоительна, но обманчива. Никто не видит (по недальновидности?) или не желает видеть в Бабочке Гусеницу. А в женщине ведьму? А зря!

Вполне возможно, если женщина достаточно мудра, чтобы играть разные роли. В разных традициях роли называют по-разному, но суть одна. Существуют четыре основных проявления женской энергии, четыре состояния женщины – любовница, стерва, девочка, хозяйка…


Кончается лето, но продолжается онтогенез жизни.
Бабочка-женщина таит в себе те метаморфозы, о которых никто не подозревает. Чистит лапки по утрам, подкручивает усики, холит свое бархатистое тельце…
Бабочка не боится метаморфоз. Глубоко философична и мудра, запасаясь мудростью перед тем, как стать Гусеницей, она не терпит сиюминутных решений. Мудрость ЖБ направлена на созидание будущего. «…и отцветем как листья сада, коль нет цветов среди зимы, то и скорбеть о них не надо…»
Вам близка такая точка зрения на происходящее? Уверяю, она ошибочна. Все имеет свое продолжение, онтогенез. Решения перетекают в соответствии с фазами превращения. О чем думает яйцо, предтеча Бабочки и Гусеницы? Кто знает? Очевидно о том, что первично – оно или курица? Или о том, кто его отложил, где его прародитель? Старый как мир вопрос.
О чем думает Гусеница? Симпатичная представительница этого племени, синяя гусеница с кальяном («Алиса в стране чудес») размышляет и философствует обо всем на свете. Упоительно курит кальян. Любит жизнь во всем ее многообразии. Никуда не спешит. Я легко могу представить ее за философскими трудами Спинозы. Да, пребывая в фазе Бабочки, возможно, она позволяла себе некие вольности. Но, превратившись в Гусеницу, она кардинально изменила свой взгляд на вещи. Гусеница, как известно, много ест. Но отчего же? Не обращали вы внимание на то, что многие, разочаровавшись в жизни и любви, начинают уминать продукты, не задумываясь о последствиях?
О! Гусеница перерабатывает органику, превращая ее в легчайшую паутину. А какое бабье лето без паутины?

Ты... кто... такая? - -спросила Синяя Гусеница.
  Начало не очень-то располагало к беседе.
  -- Сейчас, право, не знаю, сударыня, -- отвечала Алиса
робко. -- Я знаю, кем я была сегодня утром, когда проснулась,
но с тех пор я уже несколько раз менялась.
  -- Что это ты выдумываешь? -- строго спросила Гусеница. --
Да ты в своем уме?
  -- Нe знаю,--отвечала Алиса.--Должно быть, в чужом. Видите
ли...
  -- Не вижу, -- сказала Гусеница.
  -- Боюсь, что не сумею вам все это объяснить, -- учтиво
промолвила Алиса. -- Я и сама ничего не понимаю. Столько
превращений в один день хоть кого собьет с толку.
  -- Не собьет, -- сказала Гусеница.
  -- Вы с этим, верно еще не сталкивались, -- пояснила Алиса.
-- Но когда вам придется превращаться в куколку, а потом в
бабочку, вам это тоже покажется странным.
  -- Нисколько! -- сказала Гусеница.
  -- Что ж, возможно,--проговорила Алиса.--Я только знаю, что
мне бы это было странно.
  -- Тебе! -- повторила Гусеница с презрением. -- А кто ты
такая?


Кажущаяся воздушность бабочки обманчива. Крылья имеет каждая женщина. Легкость, воздушность, все эти качества присущи и Фемине. Каждая леди знает, что за фазой бабочки последует фаза гусеницы, философии зрелости, и вот тогда уж в полной мере развернется фаза Зимы и старости. Полеты прекратятся, начнется ползанье и прозябание. И какой-то умник скажет «рожденный ползать летать не может!» А вы ему - ХА! За полеты всегда необходимо платить. По большому счету. Радости полета меняются на радости зрелой жизни. Гусеницам легко философствовать, внешняя оболочка уже никого не прельщает. Философствуй себе на здоровье.
Здоровая жизненная философия плюс перемалывающие жизнь челюсти, что может быть лучше такого здравого взгляда на жизнь. Бабочка уже в прошлом, «таком далеком и безоглядном», а в настоящем лишь безнадежность…Конечно, правы были и поэты. А «Алису» вообще математик написал. Правда, он был не только математик. Каждый человек проходит разные фазы жизни. Но! Не все помнят об этом или вернее, не хотят помнить.
Радостно существовать может только функциональное существо. Видимо, работа челюстями тоже каким-то образом сказывается на мозговой деятельности. Правда, до сих пор не выяснено – как.
Стадия куколки вообще невероятна. Представьте, вы не осознаете себя. Ни в коей мере. Висите где-нибудь под листком, и просто созерцаете мир, не осознавая себя. ЭТО ТАКАЯ ФИЛОСОФСКАЯ СТАДИЯ, которая присуща, конечно же, не всем. Человек постоянно что-то делает, суетится, готовится к выборам, стирает белье, занимает себя только для того, чтобы не думать о смысле жизни.
Что ж! Все закономерно. Сначала, куколка созерцает весь Божий мир, а потом, раз – и она уже легкомысленная Бабочка (ЖБ).


 P.S. Когда-нибудь в одночасье вы повиснете на листке в нелепой позе, сороковой ножкой кверху, а какой-нибудь настырный воробей клюнет вас в темечко. Вы ведь и сами как сушеный лист, старая кляча.
 

       * * *

Букет запоздалый –
Осколочки лета.
Осенний настрой,
И все уже спето?
Да нет же! Послушай.
Все брошу к ногам
Босым и любимым
Цветочным Богам
Открою желание – жить, улыбаясь!
Возможно, что это
Банальная старость?...
Гуляет осень по дорогам...
Как ветрено в моей душе
Кружатся листья за порогом
Порхают в пестром неглиже.
 
Послушай, милая, послушай.
Как птицы, улетим на юг.
Заглушим боль свою, заглушим.
Сплетеньем ног, сплетеньем рук.

Не важно, нежная, как люди
Нам вслед посмотрят, не беда.
И только члены холод сводит
И только снятся холода...