Приглашение Музы
- Подробности
- Категория: Дмитрий Корсунский
- Дата публикации
- Автор: Kefeli
- Просмотров: 764
Приглашение Музы
День был по-летнему прекрасен, но на душе скребли кошки. Вина считалась доказанной, и наказание заслуженным. Студент петербургского университета Андрей Михайлов шёл по набережной Невы и думал над известным вопросом «Что делать?» Он был застигнут своей любимой девушкой Аней на месте преступления — в шоколаднице «Добрый ёж». С ним за столиком сидела однокурсница Алла. Но это еще полбеды… Рядом с её чашкой кофе лежал букет белоснежных астр, томик сонетов Шекспира и несколько листков со стихами Андрея, что делало любое оправдание невозможным.
Милая Анечка тактично прошла в соседний зал и с любопытством наблюдала за своим любимым, оказавшимся в столь щекотливом положении. В шахматах это называется «мат в три хода». А разлучница наслаждалась торжеством победы и удовлетворённого честолюбия. Еще бы ей не радоваться… В сравнении с соперницей она выглядела серой уточкой, решившейся разбить счастье Царевны-лебедь.
А любимая улыбалась с добродушным лукавством — сам сравни и посмотри, что навсегда потерял. Алла — мала, худа, вечная троечница, курильщица… И Аня — отличница, из хорошей семьи, красавица с чудеснейшей фигурой и великолепной русой косой.
Андрею было досадно и обидно. Надо же попасть в такое глупое и безнадёжное положение. И как теперь объясниться с любимой? Даже шоколадные эклеры в рот не лезли, и крепкий заварной кофе не радовал. Да, попутал его лукавый, когда он согласился встретиться с якобы незнакомкой, приславшей красивую записку на «Теории вероятности». Поневоле было стыдно.
«Хуже всего то, что я написал ей это дурацкое четверостишье, а Анечке уже ничего не посвящал больше двух месяцев,— размышлял Андрей,— Всё говорил будто из-за сессии в голову ничего романтического не приходит и его Муза куда-то пропала. Мол, она, вероятно, обиделась на невнимание к её светлому образу. Но разве он виноват, что все мысли об экзаменах? Однако сессия была уже успешно закончена, а Муза и не думала к нему являться. Ведь она всё же женщина, а они далеко не сразу забывают свои обиды. Посему в поэзии были изрядные трудности… Но таинственной посланнице, то есть Алле ответ написал… Что же делать? Списать всё на поэзию?».
Всё получилось по пословице «Что имеем - не храним, потерявши - плачем». Такие вот мысли изрядно испортили всё настроение студента. И тут он обратил внимание на яркие афиши, обильно расклеенные по всем улицам. Они извещали, что в город на Неве из города на Темзе, по приглашению значительного лица, прилетела известная поэтесса Векеб. Цель визита – проведение для любителей поэзии профессионального мастер-класса. Молоденькая кучерявая англичанка выглядела бодро, уверенно и чему-то таинственно улыбаясь.
Студент замер в ожидании чуда поэзии. И, о сказочное благо, вход свободный. И Андрей решил посетить поэтическую мастерскую мисс Векеб. Кто знает, может быть удастся поглубже разобраться в своих творческих устремлениях и стихотворных упражнениях? Вдруг в столкновении и взаимопроникновении разных культур родится нечто новое, самостоятельное и интересное? Тем более, что сейчас красивое стихотворение было нужнее всего. Тогда и Анечка может сменить гнев на милость. Они же любят друг друга. Стоит ли из-за случайного романа разрывать отношения?
Да, он виноват, но всё же… Ошибка осознана и больше не повторится. И какое удивительное совпадение — мастер-класс сегодня. Нужно сходить. Андрей еще немного погулял по городу, зашёл в кафе и чуть раньше назначенного часа уже был в светлой аудитории института свободных искусств.
Сам институт размещался в старинном особняке, бережно отреставрированном, но обставленном современной мебелью. Легкие металлические конструкции обрамляли пластик и деревянные панели, выкрашенные в какие-то небывалые тона. На стене висела картина, украшенная широкой позолоченной рамой. В нижней части полотна в стиле Сальвадора Дали – цветочное поле и народное гуляние, а наверху – пирамиды белых колон с легкокрылыми амурами и большим глазом. В середине пирамиды красовался зелёный огурец, выхваченный чьей-то наглеющей вилкой прямо из банки широкого застолья.
Вскоре на алюминиевые стулья с тёмно-зелёными сиденьями расселось полтора десятка девушек и несколько любителей поэзии. Все с интересом ожидали известную поэтессу. Перед её приходом в аудиторию вошла невысокая худосочная женщина в больших сиреневых очках. Интеллигентная тонкость в ней как-то странно сочеталась с висящим животиком, раздувающимся к узким бёдрам. Она напоминала то ли перезрелую грушу, то ли старую деву времён инквизиции. Когда замуж не берут, а едва согрешишь, так тут же, по доносу бдительных старух, сожгут как еретичку и блудницу.
— Надеюсь здесь никому переводить не нужно? — устало поинтересовалась переводчица, оценивающе оглядела зал и с язвительностью добавила.– Сами всё поймёте. Да и стихи в переводе не нуждаются.
«А зачем тогда вы пришли?» — невольно подумал Андрей, владеющий английским языком всего лишь на уровне четвёртого курса. Надеяться на одни свои познания было нелепо. Поэтому он вежливо произнёс:
— Можно Вас попросить переводить хотя бы прозу по мастерству?
— Я думаю, что мне придётся переводить для Вас одного, через весь стол, а это значит мешать остальным,— сказала переводчица, поджимая в почти невидимую нить свои обесцвеченные губы.
— Я сяду рядом с Вами, и Вы мне будете тихонько переводить,— с весёлой наивностью ответил Андрей.
Не дожидаясь возражений и, изобразив галантную улыбку, он уселся рядом с переводчицей, которая была на голову ниже его, отчего сразу словно бы еще уменьшилась. Почувствовав ситуацию, усугублявшуюся улыбками студенток, поглядывающих в их сторону, Андрей понял, что никакого перевода, скорее всего, не будет. «Ладно. Обойдёмся своими скромными силами,— подумал он.— Попробую get to know /овладевать знаниями/… английского стихотворного мастерства согласно давнему русскому принципу: «Э-э-х, где наша не пропадала!» Всё равно в итоге будет «The two friends shook hands and parted».
Едва Андрей подсел к переводчице, как в аудиторию, громко цокая каблучками, влетела горячим суховеем поэтесса. На ней были потёртые джинсы, чёрная футболка и серый, укороченный бадлон. Талию перехватывал белый ремень, густо переклёпанный четырёхгранными заклёпками. Звеня железными кольцами на руках, поэтесса прошла к своему председательствующему креслу. Положила на стол белый ноутбук в простеньком, пластмассовом корпусе. Большие глаза быстро и цепко охватили поклонников английской поэзии. Немножко закинула голову назад, взмахнула ярко–чёрными прядями волос и темпераментно начала занятие.
— Сейчас мы проведём мастер–класс. Вы будете учиться писать стихи. Пишите, что вам приходит первое в голову. Write, write, and write. Это может быть сегодняшний день, какое-то ваше воспоминание, ощущение, всё что угодно… Пишите, пишите, пишите… Не останавливайтесь. Старайтесь отразить какие-то контрасты. Хорошее – плохое, сладкое – кислое. Думайте: я помню, я помню,— начала Векеб.— Вытаскивайте из своей памяти воспоминание.
Не нужно подбирать рифму и ритм. Пишите, пишите, пишите… Собирайте как можно больше образов. Сейчас вы не делаете стихотворение, а просто готовите для него материал. Можно начать с описания предмета, происшествия. Что происходит с объектом? Какой он был, какой он стал. Например, кольцо. Какое оно было. Блестящее, новое, изящное. Человек упал в грязь, и кольцо испачкалось. Тоже золото, но оно уже грязное. А если оно на умирающем человеке? На всё ваш личный взгляд.
Вы помните, вы помните, вы помните… Вы всё помните. О начале, о школе, о бабушке… Это глас памяти. Собирайте несколько событий, несколько воспоминаний. Связь, путь между ними. У вас есть какие-то линии. Не хватает описания, эпитафии, гласа.
Глас памяти – это то, что откликается для вас в памяти. Авария… Что вы делали? Ваше «attitude». Нужно всё делать опосредованно, чтобы была не прямая линия. Всегда используйте все свои пять чувств. Что вы видели, что вы слышали, чувствовали. Какие были запахи? Часто полезны какие-то звуки. Как можно больше информации, больше информации. Нужно to compare «one thing with another».
Это ещё не стих. Вы просто собираете информацию. Много зависит от того, что происходит, от структуры. Это момент, когда вы просыпаетесь. Глобальная вспышка. Процесс прошёл и закончился. Кольцо снято, дело сделано, событие закончилось. What is the result? Эпитафия момента. Похороны, гроб, мурашки по коже. Вы чувствуете эти мурашки. Больше вы никогда не увидите этого человека, его живое лицо.
Векеб торопливо, будто бы разгоняясь, заходила по аудитории и, с трудом сдерживаясь, ожидала, когда слушатели мастер–класса что-то напишут. Андрею совершенно ничего не шло в голову. Вроде бы всё понятно, кроме одного… Разве можно научиться писать стихи по голой схеме? Для этого, очевидно, ещё что-то требуется. Он раскрыл свою старую тетрадь, но вдруг, услышав незнакомое слово, попросил соседку перевести. В ответ послышалось недовольное бурчание: «Лира». Ах, Лира! Муза… Муза — Лира! Полистав тетрадь, он попробовал что-то вспомнить и сложить в цепь схемы, но ничего не получалось. Менялись слова, поправлялись рифмы и ничего не складывалось, но Андрей, вдохновляемый общей работой, продолжал.
Светит солнце в мое окно,
А на сердце тревожно и радостно…
Вспомнил я как давным-давно…
Тормози… На «радостно» есть рифма «гадостно». Даже и поговорка такая есть. «Сделать гадость – сердцу радость». Можно, разумеется, приплести «благостно», но тогда совсем слащаво–приторно получится. «Затревожилось сердце от радости…» Опять одни гадости лезут. А если «Затревожилось сердце от счастья»? Тогда выйду на «Ты была моей лучшей частью». Какой? Опять ерунда. Сразу предугадываешь критический тычок. «Это случайно не филейной?» Не лучше ли вернуться к незаконченным стихам, которые набросал вчера вечером?
Белый снег семафоры замёл.
Ты стоишь и стоишь на перроне.
Вот еще один поезд ушёл,
Унёс письма в почтовом вагоне.
А в купе, приютясь у окна,
Твой любимый не может заснуть.
Где-то в небе желтеет Луна.
Тихо светится Млечный путь.
Знает он – Ты по полю пойдёшь,
Как по жизни, горда и одна.
Ты кого-то по-прежнему ждёшь…
Оттого-то ему не до сна.
«Что-то здесь не хватает,— подумалось ему.— Надо ещё поработать». А поэтесса говорила и говорила:
— Подводим итоги. Вы вытащили какие-то вещи, описания, какие-то воспоминания. Возвратились, приблизились к какому-то запаху, чувству. Теперь отдалитесь от него. Представьте, что вы смотрите кино. Камера сначала приближается к объекту. Вы видите его близко-близко, а затем она отдаляется, и вы видите одни его очертания. Теперь остановитесь, прочитайте то, что написали и подчеркните моменты, которые вам нравятся.
Теперь то, что подчеркнули, напишите на отдельном листке. Не подбирайте рифму, а просто комбинируйте или дополняйте написанное. Представьте себя золотоискателем. Ищите драгоценные зёрнышки. Вы работаете с глиной. Лепите, лепите, лепите… Что к чему подходит? Я леплю ваше сознание, представьте себя глиной и не сопротивляйтесь моему воздействию. Глина же не сопротивляется рукам гончара. Не сопротивляйтесь и вы. Представили? Хорошо. Вы глина… А теперь вы стали гончаром. Лепите ваш сосуд поэзии… Где есть какие дырки? Всё должно идти от воспоминания. Всё идёт вспышками, вспышечками».
Все слова Андрею, разумеется, не запоминались, но общую картину повествования он уловил. Послышалось слово «вдохновенье», а за ним продолжение вечерних трудов.
Он походит назад и вперёд
Тесноту поездную кляня
И поймёт, что уже он не ждёт
Твоего ледяного огня.
Сгоряча он стрельнёт закурить,
В кулаке сигарету сомнёт.
Хорошо было верить, любить…
Всё прошло… И печаль пройдёт.
— Вы работаете с глиной. Лепите, лепите, лепите…— доносились слова заклинания.— Что к чему подходит. Где есть какие дырки? Всё должно идти от воспоминания. Всё по-прежнему идёт вспышками, вспышечками. Если хотите, можете брать любые яркие моменты жизни, даже в чём-то неприличные. Возьмите самую интересную часть, которая вас удивила. Бросьте вашу якобы грязную историю в стиральную машину вдохновения. Всё тщательно простирайте, точно бельё. Отсейте грязь, прополощите водой, отожмите и получите сюжет в чистом виде. Поверьте мне на слово – как отстирывается бельё, также отмывается и житейская история.
Юные слушательницы литературного курса старательно погрузились в творческий процесс то ли «стирки», то ли художественной лепки. Между тем взволнованное настроение поэтессы стало ослабевать, горячие слова остывать. Андрей почувствовал, что тема начала сужаться, переходить в иное измерение, более частное и интимное. Векеб торопливо заходила по искусственно-мраморному полу, ещё громче застучала каблучками в нетерпеливом ожидании: «Что же напишут слушатели после всего её рассказанного?!» А к Андрею пришло что-то совсем легкомысленное, нисколько не сочетающееся со строгой схемой.
Смотрит солнце в моё окно,
А на сердце тревожно и весело –
Вспомнил я как давным-давно
Ты бельё у окна развесила.
Славная получилась вспышечка. Правда, у его окна никто бельё не развешивал, но зато однажды его двоюродная сестра, придя на день рождение, села прямо на подоконник и стала курить. В аккурат напротив входа в соседскую квартиру, где жила какая-то солидная дама. Можно скомбинировать и по-другому. «Ты с окна свои ноги свесила… и окурок кинула вниз… Ах, зачем такой скользкий карниз?!» Причём здесь карниз? Кажется, дядя Стёпа или какой-то пионер спасал девочку из горящего дома и шёл по карнизу дома. Жалко сестру, ноги поломает…
Опять ерунда. Курить, как известно, здоровью вредить. Особенно девушке, будущей матери. А бросать окурки вниз в окно — просто некультурно. (not culture) Эх, до какой же несуразицы можно дойти, когда нет правильной схемы литературного произведения!
— Следующий этап, редактирование. Это что-то вроде кулинарии, где ингредиенты — ваши слова. Что нужно сначала положить, с чего начать? Положите немного перца, немного лука, чеснока. Посолите, попробуйте. Чего не хватает? Того или другого. Не волнуйтесь, когда будете писать. Это тоже ещё не стихи. Если вы будете редактировать сначала, то может ничего не получиться.
Сделали винегрет? А теперь вырежьте всё ненужное, никаких излишеств. Первая строка. Достаточно ли она хороша? Делайте её более сжатой, делайте более чёткие формулировки. Посмотрите, что работает. Какая интонация? Очень важно, где вы заканчиваете строчки. Откройте двадцать восьмую страницу, лежащей на столе моей книги.
«Любимая Анечка, а помнишь ли ты нашу первую встречу на Итальянской? Почему ты так загадочно улыбалась?»- думал Андрей. Романтические воспоминания, как назло, перебивались какой-то глупой ерундой. В голову студента лезла всякая чушь, дурацкие анекдоты. Между тем, мастер-класс набирал и набирал обороты.
— В каждом четверостишье законченная идея. Потом следует посмотреть на образы, которые вы создали. Использовали ли вы строчку за строчкой? Правдива ли ваша история? Максимально возможное воздействие с минимальными словами. Концентрированный сок. Нам нужен концентрат сока, чистый концентрат. Посмотрите грамматику, а теперь это можно дать кому-то почитать,— переводит сначала «неразговорчивая», а теперь, к концу лекции счастливо улыбающаяся, переводчица. Наконец-то она скоро освободится от своей «ноши».
«Интересно, а стоит ли мне это читать?»,— заглянул Андрей в свой исчерканный листок. Ничего интересного. Писал, писал и ничего не написал… Нужно продолжить, а вдруг что-то получится?
Солнце смотрит в моё окно,
Сердце лучики отражает.
Я тебя полюбил давно,
Каждый лучик об этом знает.
Нежным лучиком загляну
И в твоё, нежный друг, окошко.
Я тебя полюбил давно…
Ты меня подожди…
«Лукошко», «сошка», «немножко…» Снова какой-то бред. Конечно, это не бельё, но что-то всё равно не получается. Почему у меня не правильные английские воспоминания? То какие-то анекдоты, то сплошная несуразица. Между тем, Андрей уже почувствовал какое-то действие сказанных слов. Стихотворение как бы само по себе начинало входить в законченную форму.
— А теперь мы уберём столы. Поставим стулья в круг. Мы будем на одном уровне. Никто не будет сидеть за столом. Мы не будем судить сырые результаты, хрустеть и шуметь, когда нам что-то не понравится. У кого-то могут появиться идеи. Их можно сразу высказать. Мы сразу сможем увидеть, что работает, а что нет. Вы можете читать всем своим телом. Двигаться, менять интонацию и делать всё, что вам нравится для выражения ваших стихов.— Векеб, ожившая в предчувствии окончательного результата, быстро встала с кресла и прошлась вдоль слушателей мастер-класса.
Зашумели столы, стулья — и вот все сидят в круге. Все ждут первого толчка. Кто первый будет «разжигать» огонь, тереть поэтический трут? «Мастеру» явно не терпелось услышать, что же пишут эти русские. Какой будет выход в её творческой мастерской? Все скромно, чуть ли не сиротливо молчат. Видя всеобщее ожидание, Андрей спросил:
— Можно ли прочитать по-русски то, что написал раньше?
Поэтесса с улыбкой соглашается.
Дорогая моя, хорошая…
Где ж ты бродишь, в каких краях?
Все тропинки к тебе запорошены
Снежной вьюгой в моих кудрях.
Не пройти, не пробиться сквозь вьюгу,
Но по-юному голос звенит:
«Протяни мне навстречу руку,
Солнце счастья стремится в зенит.
Пусть не тают снега альпийские,
И белеет на кудрях снег…
Мы с тобою самые близкие,
Дорогой и родной человек.
Все тропинки к тебе запорошены,
Но любовь растопила снег.
Дорогая моя, хорошая…
Ты возьми моё сердце… Навек».
Тишина, ошалелая тишина. Девушки, читающие в подлиннике Шекспира и Бёрнса, молчат.
— А можно прочитать ещё одно стихотворение? — слышится чей-то почти неслышный, словно оробевший от неожиданности голос. Андрей улыбнулся. Конечно, прочитает.
У далёкой, китайской границы,
Где могучие кедры растут,
Русской девушке что-то не спиться…
Звёзды вышли, а сны не идут.
Словно слышится звон колокольный,
Сердцу видится церковь и Спас.
Тихо шествует ход богомольный
И поёт: «Спаси, Господи нас».
Засветились в сердечке зарницы,
Богородица смотрит тепло.
И у самой китайской границы
Русской девушке стало светло.
Ей не спится. Ей видятся явно
Богомольцы, иконы, кресты…
А в душе благодатно и славно
От такой неземной красоты.
Снова такая удивительная тишина… Векеб ничего не может понять. Почему настала такая тишина, что слышно стучанье сердца? Она несколько недоумённо смотрит по сторонам. Что произошло? Почему все молчат? Она что-то оживлённо заспрашивала и девушки ожили. А вот и они начинают читать свои английские стихи. Векеб ошарашена… Эти студенты умеют по-английски свободно говорить, думать и писать стихи…
Перерыв. Народ с чувством выполненного долга пьёт кофе, ест печенюшки и расслабляется. После перерыва поэтесса читает свои стихи. Двигается, жестикулирует, говорит о концовке стихов и вот мастер-класс подходит к концу.
— В каждом стихотворении должна отчётливо просматриваться идея. Близкая вам идея, воплощающаяся в близкие вам образы. Стихотворение — это пьеса с завязкой, кульминацией и развязкой.— звучит постскриптум к мастер-классу.— Вспомним, что говорил великий Гёте о великом Шекспире: «Все его пьесы вращаются вокруг скрытой точки… где всё своё… нашего «я» и дерзновенность свободы нашей воли сталкивается с неизбежным ходом целого».
Завершая лекцию, Векеб просит, рассказать свои впечатления. Девушки вежливо благодарят и улыбаются. Круг замыкается на Андрее. На своём английском он благодарит за интересное занятие. Мастер-класс был очень красивым и интересным. Он дарит ей на память о Санкт-Петербурге свою книгу стихов. Одно из них он прочитает.
Солнце смотрит в моё окно,
Сердце лучики отражает.
Я тебя полюбил давно,
Каждый лучик об этом знает.
Нежным лучиком загляну
В твою душу, в твоё сердечко.
Знаю, ты не одну весну
Ждёшь Любовь на своё крылечко.
Нежным светом любви озарю
Твою жизнь, пусть в ней солнце сияет!
Я тебя, моя радость, люблю,
Даже солнце об этом знает!
И тут началось такое… Совершенно нежданное и радостное. Девчонки хлопают и хлопают от всей души. Вот те раз, не ожидал… Совсем не ожидал. Андрей просто читал, только и всего. Безо всяких абстракций и движений. Почему ему говорят: «У Вас самые лирические стихи, из тех, что я слышала на поэтических вечерах». Ведь он не артист и совсем не поэт. Так пишет, как о природе, которую видит вокруг. «Степь, да степь кругом… Степь широкая».
До метро «Василеостровская» Андрей шёл не торопясь. В голове хаотично роились разные слова, составлялись неожиданные рифмы. Всё перемешивалось, что-то исчезало, что-то появлялось и переплавлялось в новом порядке. Он словно перешёл в другой мир. Непохожий на окружающий и близкий к чему-то мистическому, иррациональному и метафизическому. В этом мире помещался и его дом, и стол, и невидимые днём звёздочки. Вернувшись в реальность, Андрей сложил последние слова.
Солнце смотрит в моё окно,
Сердце лучики отражает.
Я тебя полюбил давно,
Каждый лучик об этом знает.
С нежным лучиком загляну
В дорогое сердцу окошко
И к любимым губам прильну.
Только ты подожди… Немножко.
И почти сразу за этим стихотворением родился красивый сонет для любимой девушки. Оказывается он не зря сходил на мастер-класс и хоть чему-то да научился. Спасибо, Векеб. Ведь для настоящей поэзии нет ни границ, ни народов. Во всех странах есть прекрасные поэты, которых любят и русские, и англичане, и немцы, составляющие общий поэтический союз.
Андрей купил огромный букет высоких роз и поехал к Анечке. На мгновенье остановился перед дверями её дома, позвонил и она открыла. Иронично улыбнулась…
— Явился, не запылился… А что же…
— Сонет написал, прости меня, пожалуйста…
— Прощаю… Потому что люблю…