Маленькое черное платье

Маленькое черное платье

Маленькое черное платье было легким и почти невесомым. Его сшили из юбки большого крепдешинового маминого платья для маленькой девочки. Время было трудное, послевоенное. Люди жили скромно и детям часто перешивали одежду взрослых, выкраивая из крепких, не износившихся кусков. Так было и с этим платьицем. Ничего, что на подоле была небольшая дырочка – мама аккуратно ее заштопала и, купив черной краски для ткани, вернула полинявшему крепдешину глубокий черный цвет. 

Фасон платья выбрали простой: полукруглая кокетка спереди и на спине, к которой в виде колокольчика была пришита остальная ткань. Платье получилось нарядным. Расклешенное внизу, оно лежало мягкими складками возле колен девочки. А рукавчик был, конечно же, фонарик, пышный, собранный на резиночке. Девочка любила кружиться в этом платье. Она представляла себя в нем легким мотыльком, который мог взлететь при сильном порыве ветра высоко-высоко. Может быть, поэтому она придумала название фасону платья – «вольный покрой». 

Платью очень нравилась эта веселая девочка с косичками и бантиками из блестящих атласных лент. Каждое утро, когда девочка собиралась в детский сад, платье, которое аккуратно лежало на спинке стула, с нетерпением ожидало, когда же девочка наденет его. Потом мама девочки спешила на работу, и малышка почти бежала за мамой, держась за руку, а платье трепетало, словно крылья мотылька.

Время пролетело незаметно, девочка выросла, уехала в другой город, но маленькое черное платье, как и детское название фасона, осталось в ее памяти. Она не знала, сохранилось ли ее любимое платье в родительском доме, и если сохранилось, то где оно могло быть.

А платье, сохраненное мамой, лежало в шкафу. Никто к нему не прикасался, никто не надевал его. Казалось, все забыли о нем. 

Но пришли тяжелые дни. Мать состарилась, у нее часто болело сердце. И хотя дочка приезжала к ней каждый месяц на неделю, но этих семи дней, конечно же, было мало. И когда мать оставалась одна, она доставала маленькое черное платье дочурки, раскладывала его, разглаживая руками все складочки, и вспоминала, вспоминала свою девочку. Она вспоминала те дни, когда сама была молодой, быстрой, здоровой, когда казалось, что она никогда не состарится. А теперь вот уже каждый новый день дается с трудом. 

Маленькое платье дарило женщине счастливые минуты и часы. Мысленно разговаривая с ним, она забывала о своем больном сердце, она сбрасывала десятки лет и возвращалась в те давно прожитые годы, когда утюгом, наполненным раскаленными углями, выглаживала для своей девочки нарядные ленты, когда заплетала светлые, выгоревшие на солнце косички… 

Она вспоминала, как быстро выросла ее девочка, как уехала учиться в большой далекий город. Она укоряла себя за то, что много времени отдавала своей работе, и его совсем мало оставалось на дочку, за то, что всегда была сдержанной в проявлении своих чувств, что мало материнской ласки видела ее девочка. 

Платьице очень любило, когда женщина разглаживала его своими маленькими теплыми ладонями. Оно умело слышать ее сердце, читать ее мысли. Оно льнуло к рукам женщины, пытаясь утешить и порадовать ее. Оно страдало от того, что не умело говорить, что столько добрых и нежных слов остаются вплетенными в тонкие нити крепдешина, прячутся в темной глубине ткани. 

В один из дней платьице осиротело. Не стало любимых женских рук, к которым оно привыкло. Никто не достал его, не поговорил с ним. В доме было тихо и печально. 

Платьице лежало в шкафу и ждало, ждало ту маленькую девочку, которую оно помнило. Ему надо было так много рассказать ей. 

На следующий день рано утром она приехала – та, что когда-то была маленькой девочкой. Платьице слышало, как она плакала. Оно хотело утешить ее, но не могло – шкаф был закрыт.

Когда дочери понадобилось что-то достать из шкафа, она, открыв дверцу, сразу же увидела кусочек черного крепдешина, который лежал прямо на уровне глаз поверх белья, сложенного на полке. Молодая женщина развернула ткань – это было ее любимое платье «вольный покрой»! «Так вот оно где! – Подумала она. – Значит, мама берегла его всю жизнь и положила сюда для меня, чтобы я сразу увидела его.» Она уткнулась лицом в это маленькое платье, и платье почувствовало, какие горячие слезы были у нее на щеках. Оно стало утирать эти слезы, утешая, рассказывать ей о матери, о ее огромной любви к ней, о том, как часто они вместе вспоминали ее – маленькую девочку из тех далеких лет…

Сегодня черное платьице лежит в другом шкафу – у той самой повзрослевшей девочки, которая когда-то порхала в нем легким мотыльком. И часто, когда она достает его, разглаживает руками, они общаются втроем – мать, дочка и платье.