Сильно падучие
- Подробности
- Категория: Юрий Коноплянников
- Дата публикации
- Автор: Kefeli
- Просмотров: 1394
* * *
Как прекрасно – быть молодым!
Перед глазами так и стоит то волшебное время, когда мы катим из ресторана Центрального Дома литераторов продолжить веселье в Сокольниках у А. Ш-ты, в его холостяцкой, домашней обстановке. Нас четверо: М.Г., Ю.Д., Ю.К. и М.П.
М.Г. получил гонорар и «расчётливо» спонсирует друзей. А по тем временам мы были, действительно, по-настоящему близкие люди (у кого деньги в данную минуту имелись, тот и платил).
Подъехали к подъезду. В салоне загорелся передний свет. М.Г. из внутреннего кармана куртки достал пачку десятирублёвых гонорарных «ленинок» (купюр). На счётчике обозначилась сумма вы пять рублей. Таксист, приняв «десятку». Объявил:
- У меня нет сдачи.
М.Г., грузно качнувшись, доставая откуда-то – чуть ли не из зимнего сапога – «пятирублёвку», мрачно возмутился:
- Ну, у тебя и шуточки, шеф!
* * *
Б.Э. как составитель готовил антологию современной русской поэзии. Сидя в Нижнем буфете ЦДЛ в окружении поэтов и с поллитрой на столе, он заявил условие:
- Три стихотворения от каждого.
И.Г., заинтригованный возможностью выхода в свет в обойме лучших представителей «поэтической элиты», уточнил:
- А куда посылать? На какой электронный адрес?
И. Б.-А. подсказал:
- Посылай в Нижний буфет.
* * *
После того как в очередной раз В.Г. проснулся в собственном кабинете, являющемся одновременно редакцией, он с большим оптимизмом вспоминает:
- Хорошо, что мы на фуршет не пошли. Я просыпаюсь: надо мной какая-то баба – заведующая редакцией. Спрашиваю: «Наверно, одиннадцать часов уже?» Она: «Девять». Я тогда: «Так какого ж хрена вы так рано пришли на работу?» (Всю вторую половину дня В.Г. сидел, не спал. По крайне мере так ему представлялось, выпивал всё время, на фуршет собирался, а тут на тебе – баба).
Девять часов вечера, оказывается, было уже. И женщина, по всей видимости и по всё той же причине (участие в выпивке), с ним засиделась.
* * *
Л.С. высмеял Б.Э.:
- Мы, – сказал, – с бабами закончили, а ты только начинаешь.
Б.Э. на это удивился:
- Ну, ты даёшь! Здесь сидит молодёжь!.. – показал он на присутствовавших при этом И.Г. и Ю.К.
- Причём творческая! – охотно согласившись с данным обстоятельством, воскликнул И.Г.
* * *
На летучке в писательской организации, докладывая о мероприятии, прошедшем в стенах МГУ, К.Л. заявил о неизвестной ему даме, выступавшей от имени Московского университета: докладывает о мероприятии, прошедшем в стенах МГУ:
- Молодец, кончено, эта женщина Садовничего[1]!
В. Г. как опытный руководитель с пониманием и доброжелательностью поправил младшего товарища:
- Правильнее бы сказать: не женщина, а работница. А то ведь поймут-то буквально!
Тут раздались аплодисменты и общий смех «прожжённых» аппаратчиков.
* * *
Ю.К., обращаясь к Л.С., выпытывавшему то одно, то другое у товарищей, полюбопытствовал:
- А на х… тебе такие подробности?
- Как это?! – удивился авторитетный писатель-прозаик. – Надо же экспозицию создать!
* * *
И.Н. слишком требовательно подходит к современному творческому процессу. О П.М. он молвил:
- Редакторша одного издательства мне рассказала: «Как он пишет? У него в одном абзаце войска в красном выступают, а в следующем – в синем!»
* * *
Прочитав заявление поэта Л.В. (каждодневно режущего бумагу в кустарном издательском центре), в котором было написано: «Прошу выделить двести рублей на заточку ножа для резака», – А.Д., заместитель секретаря правления писательской организации по экономическим вопросам, наложил резолюцию: «Л.В.! Если нож точить каждую неделю – он скоро сотрётся!».
* * *
Б.Э. снова на очередную мудрость претендовал:
- Женщинам, – объявил он торжественно, – надо поддакивать, тогда они будут подмахивать!...
* * *
Ю. Кук- доложил товарищам, ждавшим В.У. в Нижнем буфете:
- Он сегодня дома сидит.
- За что сидит? – поинтересовался Виктор Пронин.
* * *
Н.К. похвасталась:
- Я стояла у истоков Союза писателей российских…
Одна из руководителей этого союза – Л.А. – усмехнулась:
- Так стояла, что тебя чуть не посадили…
Всемогущий в ту пору Р.Р. подарил Союзу одну из «Волг», оставшихся от расформированного Благотворительного Фонда, который он возглавлял.
«Волга» поступила в распоряжение руководства писательского союза. Н.К. убедила не регистрировать машину, чтобы налоги не платить. Затем предложила в качестве бомбилы собственного сына: пусть, мол, чтобы авто не простаивало, для Союза извозом деньги зарабатывает. Все согласились.
После чего сын якобы попал в страшную аварию, физически почему-то никак не пострадав, а от автомобиля остались рожки да ножки. Когда же собрались подавать заявление в правоохранительные органы, вспомнили, что «Волга»-то не зарегистрирована.
Явно повезло тогда Н.К.: так и осталась она кристально чистым человеком.
* * *
Л.С. пожаловался Ю.К.:
- Сердце щемит – выпили вчера.
- Да это не только выпили, – попытался утешить его Ю.К. – Вон как погода меняется: вчера шёл снег, сегодня солнце.
- Где это солнце? – удивился Л.С.
- У меня в Марьино!
- Ну, ты, блин, живёшь, как в Калифорнии! – распёк «утешителя» Л.С. – У меня на Планёрной пасмурно и снег идёт!.
* * *
Л.К. как ответственный руководитель писательской организации строго по расписанию ведёт приём посетителей. Входит поэт Л.Т. и требует:
- Л.К., мне нужен третий номер вашего альманаха «Поэзия», где я напечатан!
- Л.Т.! – ставит на место «зарвавшегося» Л.К. – Подожди за дверью!
* * *
Очаровательная сотрудница Литфонда предлагает одному из литературных генералов попить чаю:
- Как будете пить: с сахаром или с удовольствием? – спрашивает она.
* * *
В процедурном кабинете, находясь за ширмой, Ю.К. лежит на тахте и слышит, как доктор принимает ещё одного пациента.
- У вас что?
- Да с мочой, сказали, плохо.
- А – а! Ну, пойдите, сдайте анализ.
- И когда прийти?
- Придите через год… Вам работать надо?
- Конечно.
- Тогда сдайте и приходите!
Пауза. Слышно, как гулко стучит метроном медицинского аппарата, подключённого к Ю.К.
- Это часы так тикают? – любопытствует пациент.
- Нет, – говорит врач. – Это мозги мои лопаются от разговора с вами.
* * *
Кого только не встретишь в Нижнем буфете ЦДЛ.
- Здесь меня с композитором познакомили, – рассказал как-то Л.С., – он х…ню какую-то пишет для игры на банджо и так далее.
Общий смех собутыльников не дал развить мысль о силе влияния струнно-щипкового инструмента африканского происхождения на музыкальную душу российского писателя: композитор, о котором шла речь, скромно и в то же время кокетливо сидел за соседним столиком.
* * *
Сегодня М.З. по приглашению И. Ш-мана отобедал в ресторане ЦДЛ, а затем в Нижнем буфете тут же сообщил нам об этом: «Я, говорит (он цитировал Ш-мана – Автор.), всё утро мечтал с вами сегодня посидеть в ресторане. У меня день рождения, а с женой отношения испортились».
Л.С., послушав, скептически возвестил:
- А у него всю жизнь с ней отношения испорчены.
* * *
Один литначальник, выпивая с подчинённым, от которого абсолютно ничего не зависело, вдруг рассердился:
- Если моя дочка не поступит в Литинститут, я тебе яйца оторву!
Допил бутылку, начальник свалился, а подчинённый даже не успел спросить: «За что?»
* * *
Л.В. осудил развод В.Б. таким вот образом:
- Жену-то можно бросить, но как можно бросить мать своих детей?! А ведь когда-то, – припоминал Л.В. по ходу дела, – В.Б. звонил и просил: «Спасай меня! Привези выпить! – Как так? – пугался я. – У тебя же там Лизка с собакой (Лизка – это жена, которая, по словам Л.В., могла встретить злобливее псины домовой.- Автор.)! – «Она вышла погулять», – торопил В.Б. товарища по поэтическому цеху, чтобы тот успел попасть в промежуток до возвращения Лизки с собакой. Л.В. тут же бросал писать стихи и ехал на выручку к другу: вёз ему водку.
* * *
Являясь членом ревизионной комиссии Литфонда и боясь называть вещи своими именами, Л.С. возмутился:
- Почему не уволили Ю.Г., несмотря на преклонный возраст?!
* * *
Александр Г. частенько своими поэтическими книжками торговал на Гоголевском бульваре.
Будучи поэтом высокого слова, утончённым, он однажды разразился матерщиной на мадам, которой захотелось стихов с матом. Глядя, как бежит от него насмерть перепуганная женщина, я спросил:
- Что случилось, Саша?
Он, меняя гнев на «поэтическую милость», объяснил:
- Тварь! Всё просматривала, читала, выказывала удовольствие. И вдруг просит: «Нет ли у вас стихов с матом? Мой муж их очень любит. Ну, я дал ей «стихов» с матом! Видишь, чешет, стерва, оглядываясь?
* * *
О «главном» писателе ельцинской России – о Ю. П-ве – Л.А. сказала:
- Ему задавать вопрос: где деньги брать? – не корректно. Он знает, как их брать. А зарабатывать – это не к нему.
* * *
С.М. исполнилось 95 лет. И он сказал золотые, заветные слова:
- Дорогие друзья! Что я вам посоветую? Во-первых, жить долго. Это зависит от каждого из вас. Жить честной жизнью, чтобы спать спокойно. Жизнь обошла меня своими чёрными местами… – Тут он задумался. – Раз Молотов предложил (на банкете в узком кругу в честь принятия Гимна СССР): «Давайте выпьем за товарища Сталина!» Сталин повернулся и говорит: «Вы, С.М., не пейте! А то с вами неинтересно будет разговаривать» Это был очень мудрый человек, Сталин! Вот так живёшь-живёшь, – неожиданно удивился, как бы на самого себя взирая со стороны, С.М., – и вдруг девяносто пять! «Ну, теперь у нас есть Гимн СССР! – озвучил он в завершение Иосифа Виссарионовича и заодно разговор с мамой. – Было часов пять утра, когда я вернулся из Кремля. Мама говорит: «Ты с кем ночь проыёл?» – Я сказал: «Со Сталиным!» – «Ну, ложись спать! – приказала мама. – Завтра разберёмся!»
* * *
А в это время Л.С., помощница С.М., готовя празднование девяностопятилетия последнего на всероссийском уровне, мучила в Большом театре заместителя своего шефа – И. С-ло:
- Пока с десятым рядом не разберёшься, не распишешь, кому какое место предназначено, – чтоб домой не уходил.
* * *
Мой вдумчивый друг С.А. весьма нетривиально раскрыл один из секретов современного литературного творчества:
- Две писательницы, девушки-лесбиянки, едут с определённой целью на остров… Творить! А чтобы их ещё и напечатали, едут также для того, чтобы отыскать труп… Вот и всё.
Согласитесь, даже раскрученная и популярная когда-то Маринина до такого – точно! – никогда бы не додумалась.
* * *
А.Д., обрадовавшись звонку Ю.К., от переизбытка чувств, грохоча и рассказывая по телефону забавные истории, сообщил, между прочим, о том, что творится в его доме в данную минуту:
- Слышь? Попугай орёт, ругается – мешаю я ему спать.
* * *
И.П., сражённый в самое сердце обидой, нанесённой ему Л.К., зажал в дверях писательской организации коварного друга и, глаза в глаза, пристыдил:
- Что же ты наделал? Где твоя честь поэта?!
Л.К. от неожиданности такой мимолётной – на выходе из писательского особняка – встречи, не успев никак отреагировать, долго потом ходил и, возмущаясь, выкрикивал:
- Я ему покажу «честь поэта»!
* * *
Е.М. взял за правило регулярно ругать кого-нибудь из литературных деятелей. На этот раз он недурно прошёлся по В.С., заявив:
- Вон мне посол Франции дал визитку. В ней написано просто: посол Франции Станислао Делябуле. А у В.С. столько должностей, что хрен перечтёшь: директор того-то, председатель того-то, президент того-то, атаман чего-то и так далее…
* * *
Ю.К. зашёл в кафе-«стекляшку» с вывеской «Картошка» – заморить червячка. Ему разрезали большую запечённую картофелину, в середину сунули порцию масла, три порции (три порционных ложки) разных салатов – и отдали к употреблению.
Ю.К. растерянно спросил:
- А хлеба нет?
- Так картошка – это же и есть хлеб! – беспечно заявляет изготовительница картофельного блюда.
Ю.К. подумал и возразил:
- Для русского человека и макароны – не хлеб.
* * *
Ф.К., сын Ю.К., тоже ведь не лыком шит, выдал на днях: играя с телевизионной приставкой, он никак не хотел ни на что отвлекаться, а дед всё ходил по квартире и вздыхал:
- Где мои очки? – это он искал свои окуляры. – Ну, где они?
- Вот твои очки, дедушка! – вскочил, наконец, внук и подал лежавшую рядом с ним находку полуслепому старику.
Дед продолжал тащить одело на себя:
- И чтобы я без тебя делал?! – охал да ахал дед.
Двенадцатилетний Ф.К., не отрываясь от приставки, буркнул себе под нос:
- Искал бы очки!
* * *
В праздник Труда и Весны (1 Мая 2008 года) Ю.К. оказался в бане. После длительного сидения в парилке лёг в банном дворике загорать. А мужики в это время, на веранде всё той же бани, затеяли разговор «на троих» при огурчиках, при сале, с полными стаканами водки. Один, приняв дозу, объявил:
- Первое мая придумали в Америке.
Второй, проделав то же, удивился:
- Да?! А мы празднуем!
Третий, ничего не сказав, выпил и захохотал.
* * *
Ю.К., возвращаясь после парадных посиделок в редакции из Москвы в писательское Переделкино, где жил и творил в старом корпусе Дома творчества, в течение нескольких дней сталкивался с одной и той же картиной: в вечерних сумерках, в благоухающей теплом и сочным июльским ароматом траве, в глубине территории за фасадом здания, белоснежной рубашке лежал спящий человек. И никому до этого не было никакого дела.
В воскресные дни, гуляя с друзьями, рядом с местом, где продолжал «ночевать» человек, Ю.К. не выдержал и поинтересовался:
- А кто это, весь в белом, третий день уже спит в зелёной траве?
- Это горноалтаец Б.Б., приехав из горных мест, никак не свывкнется с равниной. Вот и спит где придётся. И в номер свой попасть не может! – весело сообщил самый жизнелюбивый из пьющих друзей Ю.К. – Ю.Д.
* * *
Г.Г. поделился чудовищным опытом манипулирования слабыми сторонами сильной части женского пола:
- Очень удобно, – заявил он, – иметь дело с банкиршами: если она тебе надоела, достаточно попросить денег – и она исчезнет из твоей жизни.
* * *
Одиннадцатилетний Ф.К., живя в США и учась в американской школе, получил общественное поручение: исполнять обязанности секьюрити. Его папа, живя в Москве и зная, что в России воинские формирования подобного рода несут охранную службу, спросил сына:
- Кого же ты там охраняешь, родной мой?
Сын суровым голосом ответил:
- Охраняю школу от детей, которые плохо себя ведут.
* * *
Г.Г. привёз Ю.К. к дому очередной своей банкирши. Въезжая в привилегированный подземный гараж, он без особого пафоса сообщил:
- Вот это и есть Пречистенка.
Ю.К., завидев во встречной машине сидящую за рулём женщину, заметно оживился:
- В основном женщины здесь? – крайне заинтересованно спросил он.
- Да! – засмеялся Г.Г. – Всё, что осталось от мужей.
* * *
Сидевший в Нижнем буфете ЦДЛ и радостный от выпитой водки М.П. вдруг провозгласил:
- Нет, если я куплю машину, я её пропью!
* * *
О.К. не устроило поведение молодого поэта, и он разразился бичующим словом:
- А.Ч., – возмущался он, – наглый же! «У меня, – говорит, – ноги есть. Могу за водкой сбегать!» Да я сам мастер спорта по лёгкой атлетике. И сам сбегаю – были б деньги. Ишь ты, какой!
* * *
Приехали в 7 городскую (тогда ещё писательскую) больницу к тяжело, страшно больному моему другу – поэту Славе Б-ву. Е.М. грозно спрашивает:
- Ты, небось, тут пьёшь?
- Какое пьёшь! – еле дыша, отмахнулся Слава.
- Небось, куришь? – продолжил свои строгости Е.М.
- Какое там… – едва шевеля губами, взмахнул рукой поэт.
- Смотри!– прощаясь, сурово предупредил Медведев (Е.М.).
Вернулись в ЦДЛ. Медведев предложил:
- Ну, что, по водочке?
* * *
Гениальный театральный режиссёр Валентин Рыжий посоветовал Максиму Замшеву:
- Деньги прячь в карманы жены: она ж у себя искать их не будет.
* * *
Несколько видных представителей поэтического цеха пришли поблагодарить одного из писательских руководителей:
- Л.К., – во всеуслышание заявили они, – даёт поэтам жить.
- Зато поэты, – тут же упрекнул их руководитель, – не дают жить Л.К.!
* * *
Личный врач В. С.-Смоленского, консультируя его относительно состояния сердечно-сосудистой системы, высказал весьма категоричное пожелание:
- Виктор Петрович! Больше пятидесяти граммов вам никак нельзя. Иначе Смоленщина будет рыдать, а в коридоре вашей творческой организации запахнет хвоей!
* * *
А его учитель, классик советской литературы Е.И., ещё в студенческие годы учил В. С.-Смоленского:
- Главное – не перехмуриться. Валяй дурака, и всё! Такой мир, какой существует вокруг нас, создать можно только валяя дурака.
* * *
В.Г., ошалев от застольного энтузиазма А.О., безрадостно и тихо промолвил:
- Сумасшедший всегда найдёт себе занятие.
* * *
В шестьдесят лет А. Ш-та съездил во Флоренцию. А вернувшись, стал рассуждать в Нижнем буфете ЦДЛ:
- Вот если б я съездил во Флоренцию лет в сорок – я, наверно, был бы совершенно другим писателем!
* * *
О ком шла речь, я так и не понял. Уловил только фразу: «Он же наполовину еврей!» И услышал несогласный, чрезвычайно решительный голос: «В книге написано, что мать его – дочь православного священника!»
А когда, наконец, я подошёл к буфетному столику (всё в том же Нижнем в ЦДЛ), зазвучал металлический голос Л.С., который характерным для него одного образом завершил никому ненужный, бессмысленный спор:
- «Написано»… – громыхнул Л.С. – Знаешь, что у меня на сарае из трёх букв написано?!
* * *
А.Ж. рассказывал о девушке, с которой остался, когда друзья-«сотрапезники» ушли.
- Я поиграл на гитаре, – умилялся, восхищаясь воспоминаниями А.Ж., – она попела.
В. Даг-в, пародируя поэта, напевно спросил:
- Ну, а в постели она как?
- Поёт! – поёт захохотал Л.С.
И все, кроме А.Ж., гогоча поддержали звонко-звучный смех товарища. А давно уже не слышащий, о чём с ним говорят, А.Ж. лишь виновато улыбался.
* * *
В. Даг-в даже сострил по этому поводу, когда А.Ж. на какой-то его вопрос ответил: «Я ничего не слышу».
- Привалило неожиданное счастье человеку! – жизнерадостно обсмеял глухоту собрата по перу В. Д-ров. – Перестал слышать, что творится вокруг!
* * *
В следующий раз. Когда А.Ж. подарил В. Даг-ву новую книгу своих стихов. Тот воскликнул:
- О! Какое название: «Звёзды падучие»!
А М.П. вместо него довершил:
- Это значит эпилептики. Они ведь сильно «падучие»!