Поэзия

Подробности

Категория: Александр Твердохлеб

Дата публикации

Автор: Kefeli

Просмотров: 1601

В О Р О Н – 2

1
По пескам и чернозёмам,
по суглинку и навозу
ходит ворон, чёрный ворон,
ходит – нет ему износу.
От сохи – такая мода,
с пылу-жару заводского
весь он вышел из народа,
но не знает, из какого.
Весь проклятьем заклеймённый
сукин сын семьи единой
очень ворон, очень тёмный,
непрозрачный, негативный.
Ничегошеньки не помнит,
(да и что за память – в триста)
то себя Эдгаром По мнит
то воронежским гэбистом.
То, как все, совок и чайник,
но с отчаяньем изгоя
в час разлива возле чайной
громко каркает: «Я Гойя!»
Огорчается гонимый,
что никто его не гонит,
как ковбой неуловимый,
что никто его не ловит
То взлетая выше крыши,
то копаясь в мерзкой книге
он кричит, а критик пишет
всё, что слышит в этом крике
Ворон – пишет – это голубь
по ту сторону медали,
он за мир «як трактор в полi,
бiля церкви на майданi»
Если Саша – ворон чёрный,
если же Андрей – так белый,
а когда Ефим придворный,
красный-красный ворон бедный.
То богемный, то идейный
то совсем хрестоматийный,
будь он трижды беспартейный
всё равно такой партийный!
Сизый оборотень сивый
вроде вечного шпиона:
он же Феникс, он же Филин,
он же – белая ворона,
Словно взялся воплотиться
в разнополых, разномастных
типах ,образах и лицах,
формах, массах и гримасах.
Чтоб лепить из грязи-пыли
жизнь без цели смерть без спроса,
И две девушки тупые
задают ему вопросы:
– Ты откуда черный ворон,
из какого ты колхоза,
из какого, блин, забора
Лукоморья косогора?
Отсылает черный ворон
глупых девок к невермору…
2.
Самостийный , как когда-то
Робинзон Данилыч Крузо,
ностальгирует однако
по Советскому Союзу,
Где он молод, бит и молот
но не сломан, не расколот,
двуедин, как Серп и Молот,
Щит и Меч, и Смерть и Голод.
На гербах и на эмблемах,
как сиамский кур двуглавый,
с головою левой – Ленин,
и со сталинскою правой
Кипячёный, всюду первый
и ревнивый, как Коперник,
по штыками ставшим перьям
Маяковского со-перник.
Вот он с Горьким, вот он в Горках,
там с пером, а тут с наганом,
здесь он занят перестройкой,
тут - на БАМе, там - в Афгане.
Вездесущий и непьющий,
Горбачёвым увлечённый
вечно юный и поющий
вроде галки Пугачёвой
Где слывёт он театралом,
завсегдаем всяких шоу,
и в Большой театр и в Малый
ходит только по большому.
Там, где ворону в балете,
как овечки на параде,
служат музами Одетты,
Кармен и другие лед
3.
Где природа отдыхает
на птенцах его убогих,
что куда лететь – не знают,
и вообще летать не могут
И не вороны – вороны,
не вороны даже – галки
промышляют на перронах,
ковыряются на свалках,
Громыхают в исполкомах,
как слоны в посудных лавках,
вводят новые законы,
вносят новые поправки,
Они любят каркать хором,
спрятав головы в воронки…
А природе нужен Ворон,
а не воры и воровки,
Где толчём мы воду в ступе,
подымая шторм в стакане.
супер-мэн-и-вумэн-супер,
а вообще совки совками
И пока певец с т р е м и т с я,
а историк п о л а г а е т,
музе Клио крепко спится
и Эвтерпа отдыхает.
4.
Ворон чужд и тем и этим,
оттого в краю родимом
Не желает быть поэтом
и не хочет – гражданином,
Ни блатным авторитетом,
ни судящим ни судимым,
ни советом ни заветом
дуракам необходимым…
И опять по суше с морем,
на ходу метаморфозя,
словно Парус, одинокий,,
и чернее Паровоза
На собратьев бочку катит,
а не катит – сунет юзом
то совсем прямой, как катет,
а то косой - в гипотенузу.
три В О Р О Н ы
а) белая
… чтоб было кого клевать
и на кого кивать
ты служишь белой вороной
и платят тебе плевками
пинками и тумаками
за то что не та по цвету
или прости по масти
за то что не так одета
за то что не в то обута
за страсти твои мордасти
и вовсе не вроде это
и вовсе это не будто
не просто быть женщиной в белом
среди мужиков дебелых
блондинкою и гражданкой
желанной и долгожданной
не обязательно юной
освистанною веками
дебильными мужиками
что платят тебе плевками
камнями и воронками
и ведьмами многотонными

и
ты понимаешь,
что
в этой земле
лучше быть ямой
в этой стране
легче жить пьяной
служить
говорящей галкой
пугалкою- попугайкой
давалкою- подпевалкой
кривлякою обезьяной
у воронов популизов
страдающих популизмом
на крючке,на подхвате… –
и ты говоришь : «ХВАТИТ !»
б) серая
становишься серой птичкой
учителкой с вечной кличкой
и нищенскими привычками
к трамваям и электричкам
к моралям и дерзким личикам
и платят тебе как птичке
и кормят тебя как птичку
права твои тоже птичьи
и все же за эту серость
восприняв ее как верность
однажды чтоб размножалась
возьмут тебя девка в замуж
политики, бизнесмены
верховные джентльмены
всякий кто понимает
и ты говоришь: «ХВАТИТ !»
снимаешь свой жалкий халатик
домашний лабораторный
и маску «на всё согласной», –

3 – красная
становишься вдруг опасной
вся в красном под красной каской
блестящею как пожарка
тебе наверное жарко
зовут тебя странно – Жанка
и всех тебе
просто жалко
и личная жизнь до фени
и ты уже птица-Феникс
загораешься-догораешь
зажигаешься
зажигаешь …

из цикла Р А З Н О Н О Ч Ь Е
***
…там, где в тёмную ночь
то ли глазки горят,
то ли пули свистят,
то ли ласки дарят,
В достоевском чулане под ржавым замком
с Пауком представляющим власть и закон
пленной Мухи смакующим кровь с молоком
и под мухой от выпитой Мухи
в тесноте перепутавшим пол с потолком
вместе с нею притом под её каблуком
и ни разу не приняв её целиком
обречённым на вечные муки:

упиваться друг другом
как мушка с курком
как последняя капля
с последним глотком
и не лопнуть от злости и скуки
прозирая чулан с высоты каблука
и косясь из дыры подкаблучной
с неизменною верой что это – пока -
и надеждой что где-то есть лучший
с новой мухой пленённой иным пауком
у пленительной пленницы под каблуком.
Так катается по небу с молнией гром
так стирается грань между злом и добром
и похвальные тщетны потуги
описать эту мерзкую хватку пером
разрубить этот гордиев узел с ярмом
македонским мечом, расколоть топором
как башку и кубышку старухи

и не остановить языком, кулаком
сей «perpetuum mobjle» под потолком.

2
А над ними ни Бога, ни солнца ни звезд
ни сомнительных яблочек гадских.
Что им змей или бес – они сами из бездн
посуровее дантовых адских
В мёртвой точке, куда не спускается Дух,
ум за разум заходит бессмыслен
непрописанный есть непро(с)читанный круг,
потому что – до Слова и чисел
Лишь мерцают впотьмах насекомые сны
о каких-то цветках марсианских
да из мух сотворённые ходят слоны
на паучьих ногах далианских
Только даже они ни случайно ни вдруг
в этот замкнутый круг не заходят
их обводит какая-то сила вокруг
и «да около» - око отводит
Этот круг нас пугает и тянет всегда
перед первым он и за девятым
ты оттуда мой мальчик и снова туда
так что зря не волнуйся – он рядом.
Где кончается мир Пифагор и Шекспир
ни к чему в антимировской драме
но прекрасен Паук как влюблённый вампир
из Лукьяненка с Майер Стефани.
Что-то вновь и опять происходит под ним
и над ней со смиренным стараньем
будто занят ПАУК выживаньем своим
словно Муха всю жизнь – умираньем
Словно есть у природы на всё свой аршин
и кувшин со своим содержаньем,
будто занят один умираньем чужим
а другая – его выживаньем.
Им друг друга как людям не просто понять
в эту ночь без попа и лингвиста
когда ей например очень хочется спать,
а йому дуже хочеться !сти

Она с детства глупа, глух с рождения он
но избрал их народ насекомый
и такой вот у них на двоих Вавилон
и Верховный Чулан с исполкомом
Зря бесстрашный и страстный он делает вид
и напрасно она суетится
коль на то что лежит у него не стоит
ей на том что стоит не сидится
И висит он задумчиво глухонемой
и глядит он на пол полуночный
будто, проклятый, ищет ответ половой
на проклятый вопрос потолочный
И лежит она тихо и смирно под ним
постепенно в него вытекая
будто вымолвить хочет «Давай улетим!»
будто на преступленье толкая
Он с утра наливается как помидор
и сосет её как папиросу
она тихо качается с тех до сих пор
и сидит на игле под наркозом
здесь он кат и герой и злодей и король
тут доступна она и желанна
у неё своя боль у него своя роль
в этом камерном мире чулана
И вотще вспоминать Прометея с Христом
и жужжать о предтече распятой
кровным братом своим и молочным дитём
паучковым орлом-супостатом.
И не надо пенять на законы игры
и трепать паутинные нервы
если ты – целый мир, то другие миры
абсолютно тебе параллельны
3
В бесконечном чулане
опять и опять
заключенный в меня
от макушки до пят,
как известный Малевич
в известный квадрат,
примитивные радости
в уличный мат
в доминошную «рыбу»
и в шахматный пат
и в реку
расклешённые раки
как в Гурона Простак
а в Ивана дурак
да и вся наша жизнь – в часовое Тик-так,
ну а мы в – часовые тик-таки

чешуист и пернат,
невесом насеком
как ни в чём не бывало,
ему нипочём,
что давно
уличён,
отлучён,
обличён
как карибский пират
или Понтий Пилат ,
с котелком на приват
с кулаком – на прихват
вплавь и вброд,
вскачь и влёт,
и пешком, и ползком,
бродит грустный примат
до сих пор испокон…
4
и за то что
невнятен как мысли без слов
хоть уже находил километры стихов

и за то, что
на щуп,
наобум,
наугад,
я тебя не прощу,
я боюсь тебя, гад,..
Я люблю тебя, грустный примат.


5
И только тени, призраки. И темень
черней теней и призраков. Аид -
любитель тёмных дел и преступлений
бессонным трансформатором гудит
Вы можете рвать на груди рубахи
по-русски, напиваться по-мужски
скулить и огрызаться как собаки
и загрызать друг друга по-людски

Злорадствовать и пакостить без тени
сомнения. – НЕ ВИДНО ВСЁ РАВно
Здесь до того темно, как на рентгене,
и так прозрачно – что в глазах темно.
И сколько душ безродных и блаженных
лишённых пола лиц и тленных тел
бесплотных благородных совершенных
скучающих и праздных не у дел
ещё живую кровь – по Пифагору –
из свежих мертвецов вампирно пьют
и жалобно пища в ночную пору
младенческие слёзы дробно льют
Они ничьи – не ваше и не наше
они самостоятельны вполне
они не мы и чувствуют иначе
и мыслят не по-нашему оне
А чтоб бесследно не ушли в бессмертье
когда сотрётся память до конца
их вызывают раз в тысячелетье
для присвоенья нового лица
Им к прежним даже в мыслях возвращаться
не то запрещено не то слабо
не то… лишь иногда проговорятся
в младенчестве как Моцарт иль Рембо
И выскочат такие арлекины
из карантинной памяти души
феномены индиги вундеркинды
учёные, державные мужи
Наполеоны гоголи и блоки
энштейны крузенштейны галуа
всё чем богата и о чём до срока
и не подозревает голова
Что прозябало втуне и в рутине
как тень в аду или вода во льду
что выдаёт подруга Мнемозина
Психее лишь в горячечном бреду…
Какой там бог – оставьте ваши трели
о вечности, мы разовые здесь…
и всё-таки пока душа при деле
не ведаем – на что – надежда есть

Маршрутка в пять утра
Везут вслепую как котят
убьют втихую как хотят
или утопят
и сам не знает кто везёт
кому сегодня повезёт
кого угробят

кого на труд кого на суд
кто сам сойдёт кого сойдут
как бабу с воза
ах жизнь машинная возня
и депутатская грызня
и смех сквозь слёзы

быть или слыть, - вот в чём вопрос
быть или слыть - играть всерьёз
или играться
творить ДЕЛА Слагать СЛОВА
ломать дрова, качать права
или ломаться
и обречён на вечный бой
и на естественный отбой
как всё живое
лишь в этот час, само собой,
бываешь ты самим с собой
самим собою…

* * *