Поэзия
- Подробности
- Категория: Анатолий Берлин
- Дата публикации
- Автор: Kefeli
- Просмотров: 1785
Памятник неизвестному поэту
Люди мира, на минуту встаньте!
Исак (Александр) Соболев
У святых – суровы лица…
И величественный Храм –
Символ Северной столицы –
Лёг к застуженным ногам.
Преподобный Исаакий –
Кто упомнит подвиг твой?
Только в Храме может всякий
Голосить за упокой.
Век за веком забирался
Страх под кожу у людей,
А в Москве Исаком звался
Беспартийный иудей.
Не кликушествовал всуе,
Не боялся стукачей,
Жил поэт, судьбой рискуя,
И не славил палачей.
Несгибаем, словно воля,
Усмиряя гнев и страсть,
Словом, стиснутым до боли,
Бичевал родную власть.
Отдан сукам на закланье,
Изувеченный войной,
Прозябал в глухом изгнаньи
Вместе с женщиной святой.
В нежном сердце буря крепла,
Колокольный звон стоял,
Это ожили из пепла
Те, кого он потерял.
Монументом для поэта
Бухенвальдский стал набат,
Он разнёсся над планетой,
Увеличенный стократ.
Завещали ветераны
Не молчать колоколам…
Мир залечивает раны,
Стонет Тихий океан.
VII Omnia praeclara rara*
В гранит закован Петербург...
Мосты, истерзанные влагой,
Проспектов строгость,
златоглавых
Соборов непреклонный дух,
И Летний сад, дождём омытый,
И невский запоздалый лёд…
На глыбе – всадник именитый
Взирает со своих высот
На пасмурный парад фантомов
На крышах зданий‚ во фронтонах,
На важный вид колонн Ростральных,
Творенья зодчих гениальных;
Атланты Северной Пальмиры –
Верхушки шпилей –
держат вес,
Подобных царственной порфире
Зарёй окрашенных небес.
Бледны задумчивые лица…
Неповторимая столица.
* Всё прекрасное редко (лат)
Зависший этюд
Порыв пленительного станса,
Звук «Интродукции» Сен-Санса…
И скатится слеза в тиши
На пианиссимо души.
Ожидание дождя
Некоторые люди гуляют под дождём,
другие просто мокнут…
(из инета)
Знамением удачи для меня
Всегда являлся дождь калифорнийский.
Но даже в середине октября,
Набухшие под серым небом низким,
Возможностью свершения дразня,
Седые тучи редко дарят брызги.
Их дернуть бы, упрямых, за вихор,
Чтоб ливнем разродились на ладони,
Чтоб торопливых капель перебор
Нам скерцо простучал о подоконник.
Я помолюсь Всевышнему, а Он –
Творец, мудрец, философ и художник –
Молитвою моею изумлён,
Прольёт на грустный мир
счастливый дождик.
Силуэты настроения
Глотаю грусть из кубка прошлых лет…
В вечернем небе - красок переборы.
И кипарисов стройные уборы
Темнозеленый низвергают свет.
Под саваном забытого вчера
День торопливый скроется привычно,
И все живое мелодраматично
Замрет на миг - до самого утра.
Безропотно недремлющая тень
Ласкает силуэты настроенья;
Преодолев оковы сновиденья,
Взлетит лучом последующий день.
Путь в философию
Мне для собственной воли не выдалось дня,
Надоело бывать, где не ценят меня.
Всем обязан, ни разу не взявши взаймы,
Я в долгу у друзей, у родных, у жены.
Вечно занят, как будто мне нечего есть,
Я мечтаю без спешки за книги засесть,
Отпустите грехи обязательств – оков -
Завалю вас томами хороших стихов.
Поворотов судьбы изучая следы,
Одолею озноб ожиданья беды,
Отрешусь от соблазна взглянуть на итог,
Сбросив истины боль на измученный лоб.
На излёте дороги – протяжной, прямой,
Возвращаясь из жизни далёкой домой,
Встречу мудрость, с которой судить о житье
Я смогу, балансируя на острие;
И философом стану незаметно для всех…
И Омара Хайяма мне приснится успех.
Снова о себе
Умею проследить тенденцию
И смоделировать итог,
И поразит интеллигенцию
Сентенциозность моих строк.
Мне импонирует решительность,
В несчастье друга не предам,
Не одобряю раздражительность,
Хотя грешу нередко сам.
Люблю людское обаяние,
Не принимаю простоту,*
Ценю я щедрость и внимание,
Изящность форм и красоту,
Упорство, точность, силу творчества
И многогранность бытия ...
И состоятельность пророчества
Друзей,
поверивших в меня.
* Ту, что примитивизм
Войди в мой дом
Войди, мой гость, стряхни житейский прах
и плесень дум у моего порога ...
Максимилиан Волошин
“Войди, мой гость, стряхни житейский прах
И плесень дум у моего порога”...
Пускай готовит долгая дорога
Извивы, утаённые от Бога,
А ты, мой друг, замешкавшись в сенях,
Оставь в углу свой посох и свой страх.
Ты будешь счастлив временным блаженством,
Уснёшь, и в ретушированных снах
С лукавою улыбкой на устах
Отрада явится тебе в наряде женском.
Дохнёт волной каминного тепла
Укутает уютом жуть ночную
И, отодвинув полог от окна,
Посеребрит рассветом тьму тугую,
Прольётся свежестью, как музыка в строках:
«Войди в мой дом, стряхни житейский прах».
Ощущение
По танцевальному паркету –
подошвы скрип.
Раскачивает силуэты
солиста крик,
Перекрывая шум оркестра.
И зала зной...
И нет в паноптикуме места
для нас с тобой.
Мы, видимо, к другому клану
принадлежим.
На сцене пляшут две путаны
под крики «блин»!
Распоряжается порядком
аперитив,
Гремит для сексуально падких
блатной мотив.
Сквозь дым порочной сигареты –
помада губ.
Партнёрши, зрением раздеты,
бедром ведут.
Бутылок потные головки
и рты с едой ...
А мы грустим, и нам неловко
перед собой.