Сицилийская история
- Подробности
- Категория: Татьяна Скобкина
- Дата публикации
- Автор: Kefeli
- Просмотров: 2356
Рассказ – ощущение
«Сицилия - красивейший остров, красота которого утопает в разгильдяйстве аборигенов»
Сицилия! Эта таинственная Сицилия! Не знаю почему, но жители Сицилии, обычные сицилийцы, не считают себя обычными, а уж тем более обычными итальянцами, а считают себя отдельной особо избранной кастой. «Мы не итальянцы», - обиженно цедят они сквозь зубы, - «Мы - сицилийцы! Это совсем другое». Что подразумевается под «совсем другое» для меня всегда оставалось загадкой. По мне, что сицилийцы, что калабрийцы, что неаполитанцы, все из одного теста – итальянского. Не раз говорилось о каком-то специфическом сицилийском колорите. На все просьбы объяснить поподробнее, люди разводили руками: «Это невозможно объяснить, это надо прочувствовать». Ну, прочувствовать, так прочувствовать. После недолгих раздумий было принято решение посетить этот необыкновенный итальянский остров для прочувствования сицилийского колорита на собственной шкуре. Сицилийцы оказались обыкновенными людьми со своими заботами и проблемами. Разве что меньше работали, чем остальные итальянцы. На это у них было весьма весомое оправдание – жара. Разве можно нормально работать при плюс сорока градусах по Цельсию? Конечно, нет. Нужно еще и отдыхать. И чем больше, тем лучше. Туристам на Сицилии вообще хана. Проспал до двенадцати – голодный до пяти. Ничего не работает – сиеста! Пропустил один автобус – другого не дождешься. Ничего, что по расписанию он должен быть через полчаса. Может быть, а может и не быть. То расписание, а то жизнь. В общем, после поездки по острову и знакомства с основами сицилийского быта стало немного грустно за потраченное время.
Чтобы как-то развеяться, я с мужем и двумя нашими русскими приятелями решили поехать в Катанию, довольно крупный город на восточном побережье острова, и затариться качественным и недорогим итальянским шмотом. Накупив всякой всячины от трусов до обуви, мы спешили вернуться домой, и не просто вернуться, а успеть на вкусный аппетитный ужин в отеле.
Уставшие как собаки, с кучей сумок и коробок в руках, купили билет на электричку до славного сицилийского местечка под названием Летояни, по-быстрому заскочили в поезд, сели и расслабились. Хотелось быстрее вернуться в номер, принять душ, поваляться на кровати, еще раз рассмотреть обновки - все-таки променад по магазинам при плюс сорока достаточно тяжелое занятие.
И вот вчетвером, абсолютно расслабленные в предвкушении скорого возвращения и роскошного ужина, мы ехали в комфортабельном итальянском поезде со спасающим от утомительной жары кондиционером, в деталях обсуждая состоявшуюся поездку, делясь впечатлениями, ощущениями и параллельно прислушиваясь к объявлениям по громкой связи следующих станций. Наконец, я услышала волшебное и желаемое «Летояни», и мы направились к выходу. Взяв весь свой многочисленный и достаточно громоздкий багаж, мы заблаговременно вышли в тамбур и стали дожидаться нашей остановки.
Уже появились окраины Летояни. Вот и перрон. А вот и долгожданная остановка. Мы облегченно вздохнули - еще каких-то десять минут и мы в отеле, где нас уже ждет вкуснейший ужин, старательно приготовленный шеф-поваром «золотые ручки». От осознания оного у всех потекли слюнки.
Однако двери вагона не открылись. Через секунду всеобщего оцепенения я догадалась нажать на красную кнопку, находящуюся рядом с дверьми. Для чего она, я точно не знала. Оставалось логически предположить, что для открывания дверей. Двери не открылись. Подумав еще секунды две, мы ринулись в тамбур соседнего вагона, в котором лицом к лицу столкнулись с престарелой синьорой, едва не сбив бедную женщину с ног. Она беспокойно металась по тамбуру и, нервно тыча чуть крючковатым указательным пальцем в красную кнопку, кричала: «Nonfunziona! Nonfunziona!» «Черт, тоже не работает!» - быстро перевела я ее крики остальным, - «Срочно в другой тамбур!» Затем повернулась к синьоре и, также громко как она, пробасила: «Andiamo, Signora, andiamo! Presto!» (С этого момента вся итальянская речь будет переводиться сразу же на русский во избежание неудобства каждый раз обращаться к ссылке с переводом, что отнимает время и постоянными скачками от текста к ссылке и обратно провоцирует потерю нити разговора).
Уже впятером, со всем своим многочисленным багажом, сопровождаемые недоуменными взглядами пассажиров, мы бежали через вагон, неистово кляня итальянское правительство, министерство транспорта, красные кнопки и неработающие двери. Добежав до очередных дверей, я торопливо нажала на красную кнопку - двери не открылись. Я нажимала еще и еще, пока поезд не тронулся, а мы с прискорбием не констатировали, что выйти из поезда нам так и не удалось. Поезд медленно проехал мимо перрона и стал набирать ход. Итальянка продолжала что-то громко кричать на итальянском. Что конкретно, понять было невозможно. Видимо, это был непереводимый итальянский фольклор. Мы же по примеру итальянки делали то же самое на русском.
На шум и гам прибежал обеспокоенный кондуктор. Достаточно сбивчиво, перманентно перебивая друг друга, при этом активно жестикулируя, мы попытались объяснять ничего непонимающему мужчине сложившуюся ситуацию. Догадавшись, что от крика и взаимных перебиваний становится только хуже, мы снизили обороты и предоставили слово синьоре. Все-таки она – итальянка, а посему ей, как говорится, и флаг в руки. Тем более, как ни крути, итальянке намного проще объяснить случившееся своему же соотечественнику.
-- Стою я в тамбуре, – взволнованно начала синьора. - Никого не трогаю. Жду остановки - поезд останавливается. Звоню в звонок – двери не открываются. Звоню еще раз – двери не открываются. Бегу в другой тамбур – встречаю ребят – двери не открываются! В третий – двери не открываются - поезд трогается! Я законопослушный гражданин своей страны и не могу выйти из поезда на нужной мне остановке!!! Что у вас тут происходит?!?
Терпеливо выслушав довольно эмоциональный монолог синьоры, кондуктор окончательно запутался:
-- Синьора, подождите... Я чего-то не понимаю… О каком, вообще, звонке идет речь, и зачем Вы в него звонили?
Придя в замешательство, синьора попыталась было что-то ответить, но тут на помощь пришли мы и, тщательно разжевывая слова, начали рассказывать свою версию истории:
-- Так. Смотрите. Стоим мы в тамбуре. Ждем остановки. Поезд останавливается. Нажимаем на красную кнопку – двери не открываются. Бежим в другой тамбур, встречаем синьору – двери не открываются. Бежим в следующий, жмем на красную кнопку - двери не открываются! Поезд трогается. А мы, как видите, все еще в поезде!
Дослушав нашу версию истории, кондуктор, наконец, понял, что произошло, и что подразумевала престарелая синьора, говоря о звонке:
-- Ааа… Теперь ясно. Хе-хе. Ну я-то вам ничем не могу помочь. Это вам надо к начальнику поезда.
-- К какому еще начальнику? Вы что? Издеваетесь? - дружно, как по команде, загалдели мы опять.
-- Как к какому? Я же говорю: «К начальнику поезда». Он – в головной кабине. Пойдемте, я вас провожу.
Уже вшестером, громко переговариваясь на смеси русского и итальянского языков, мы стали пробираться через многочисленные вагоны в начало поезда к головной кабине. Взмокшие до нитки и едва держащиеся на ногах от вынужденного марш броска по всем вагонам, мы, наконец, добрались до места назначения и постучали в заветную дверь. То ли на наш стук, то ли на наш галдеж, дверь открылась, а пред нашими очами предстал почтенного возраста мужчина, и оказавшийся начальником поезда. На резонный вопрос: «Что тут, собственно, происходит?» - мы лихорадочно принялись обрисовывать ему ситуацию. Первой вступила синьора: «Стою я в тамбуре. Жду остановки. Поезд останавливается. Звоню в звонок – двери не открываются. Звоню еще раз – двери не открываются». Затем подключаемся мы: «Бежим в другой тамбур - встречаем синьору – двери не открываются». На этом этапе наш всепонимающий кондуктор добавляет: «Бегут в третий тамбур – жмут на красную кнопку – двери не открываются. Поезд трогается. А они, как изволите видеть, еще в поезде». Немного ошалевший от этого балагана мужчина покраснел (мы так кричали, что, видимо, у него поднялось давление) и неожиданно громко как при командовании батальоном прогремел: «Молчать!» Наступила гробовая тишина. Оглядев каждого по очереди, в том числе и кондуктора, он продолжил:
-- Так… Давайте разберемся… Вы, синьора, стояли в тамбуре и ждали остановки? Потом Вы нажали на какой-то звонок – двери не открылись? Какой, черт возьми, звонок Вы имеете в виду? У нас нет никаких звонков!
-- Синьора имеет в виду красную кнопку, на которую надо нажать, если мы хотим, конечно, чтобы двери открылись, – вмешалась я.
-- Так… Понятно. А вы стояли в другом тамбуре, и красная кнопка, как и в случае с достопочтенной синьорой, тоже не сработала? Ну, что ж... Понятно… Бывает… Кстати, откуда вы? – резко сменив тему, мужчина обратился к нашей группе, а точнее ко мне, ибо я была единственной представительницей от нашей в меру дружественной российской делегации, худо-бедно владеющей итальянским языком. Остальные немного понимали, даже чуток говорили на языке легионеров, но это касалось лишь купли-продажи, скидок, ресторанных блюд и прочих мелочей туристической жизни.
-- Из России… - удивленно ответила я. – Но простите, какое это имеет отношение к нашей ситуации?
-- А… Из России! Хе-хе… Бывает, - и тут же добавил. – Никакого. Простое любопытство. Ну, что ж… - мужчина на секунду задумался. - Остается единственный вариант. Сходите на следующей станции и пересаживаетесь на другой поезд в обратном направлении. Вот и все.
-- Но подождите! Что же нам делать с билетами? У нас билеты только до Летояни.
-- Ну, что делать, что делать? Купите на станции. Что делать, - резко отрезал он и уже было засобирался обратно к себе в кабину, но не тут-то было. Престарелая синьора, оказавшаяся, к всеобщему удивлению, более проворной, чем можно было себе представить, мгновенно сообразив «что и как», быстрее лани бросилась мужчине наперерез, тем самым отрезав ему все пути к отступлению, и завопила:
-- А почему мы должны покупать билеты, если в этой ситуации пострадавшая сторона – это мы??? А? Я законопослушная пенсионерка, отдавшая лучшие годы жизни своей стране! Почему я должна платить за неработающие по вашей вине звонки?
Оторопевший мужчина дал задний ход:
-- Ладно, не покупайте. Объясните ситуацию начальнику поезда, на котором будете возвращаться обратно. А я со своей стороны его предупрежу, – сказав это, он слегка ухмыльнулся и, аккуратно отодвинув синьору от двери, ведущей в кабину, пожелал нам удачи и скрылся за дверью.
Каким образом он собрался предупредить начальника того поезда для меня, как и для всех присутствующих осталось загадкой. Видимо, это было сказано для всеобщего успокоения и чтобы побыстрее от нас избавиться.
На следующей станции мы вышли.
К всеобщему ужасу ближайший поезд в обратном направлении должен был быть только через полтора часа. Полтора часа на сорокоградусной жаре, с сумками, коробками, а самое главное, с престарелой итальянкой – удовольствие не для слабонервных. Взвесив все «за» и «против», было решено добираться на автобусе. Расстояние небольшое, так что автобус – наиболее оптимальный выход из сложившейся ситуации. По крайней мере, мы рассчитывали на это.
Сказано – сделано, и мы двинулись в сторону автомагистрали. Муж и товарищи чуть впереди, я и синьора чуть позади. Невооруженным глазом было видно, что все эти марш броски по жаре даются ей с большим трудом. Не оставалось ничего другого как сбавить шаг, взять ее под руку и поддержать в этом нелегком даже для нас путешествии.
Несмотря на ее достаточно преклонный возраст, держалась она молодцом. Даже не знаю, сколько ей было на самом деле. Выглядела она от шестидесяти и выше. Высшая планка не поддавалась определению. Может, семьдесят, может, восемьдесят, а может быть, и все восемьдесят шесть. Одета она была в легкий светлый костюм из натурального льна и удобные модные босоножки. На ее плече красовалась фирменная сумка от Gucci молочного цвета. Ее черные волосы были аккуратно уложены в своеобразный, довольно современный пучок. Оставшиеся кудри свободно ниспадали на плечи. Все ее руки были в золотых браслетах, а пальцы рук с аккуратным сделанным маникюром в золотых кольцах и перстнях. На шее также блестела добрая дюжина золотых цепочек, некоторые из которых были с кулонами. Такое количество золотых украшений я видела разве что в ювелирном магазине, да и то за витриной. «Цыганщина какая-то», - подумала я, вслух же сказала: «Ну, синьора, держитесь! Нам предстоит нелегкий путь!»
Взяв ее аккуратно под руку, я помогла спуститься бедной женщине по лестнице, ведущей с перрона, и мы не спеша направились к автобусной остановке. Взглянув на меня с какой-то особой благодарностью, синьора спросила:
-- Откуда ты?
-- Из России.
-- Это я уже поняла. Ты сказала это начальнику поезда.
-- Ах, ну, да. Точно. Из Москвы.
Она удивилась:
-- Никогда бы не сказала, что из Москвы. Хорошо говоришь по-итальянски. Где ты его выучила?
-- В Риме. Я там училась пять лет назад.
-- О! Рим! Самый лучший город в мире.
Итальянка внимательно посмотрела на меня и с гордостью продолжила:
-- Знаешь, а я ведь сицилийка. Родилась в Летояни. Живу в Риме. Летояни – самое прекрасное место на Сицилии, а Рим – самый прекрасный город в мире. Понимаешь?
-- Что касается Рима, абсолютно с Вами согласна. Рим - музей под открытым небом.
-- Точно, – синьора на минуту задумалась, затем продолжила. – Ты, правда, из Москвы? Из самой Москвы?
-- Да, правда. Из самой Москвы, – немного улыбнулась вопросу я.
-- А что тут делаешь? Отпуск?
-- Да, отпуск. Всегда хотела посетить Сицилию. В Риме у меня был приятель - сицилиец, все твердил, что Сицилия – самый красивый остров в Италии, а сицилийцы – народ особенный, не то, что какие-то неаполитанцы, калабрийцы, тосканцы, венецианцы. Стало любопытно. И вот я здесь.
-- Да… он прав, твой приятель, – задумчиво произнесла она. -
Знаешь, а я ведь сицилийка. Родилась в Летояни. Правда, живу в Риме. Летояни – самое прекрасное место на Сицилии, а Рим – самый прекрасный город в мире. Понимаешь?
-- Да, да, конечно. Но Вы мне ведь это уже говорили? Разве нет?
-- Да?.. Ты права. Знаешь, - продолжала синьора, - один из моих сыновей живет здесь, в Летояни. У него трое прелестных детей: одна дочка, вылитая я, и двое сыновей.
-- Как это мило!
-- Да… Ты, правда, из Москвы?
-- Правда.
-- Хорошо говоришь по-итальянски. Где ты его выучила? - Не дождавшись моего ответа, синьора продолжила. – Знаешь, а я ведь сицилийка. Родилась в Летояни. Живу в Риме. Летояни – самое прекрасное место на Сицилии, а Рим – самый прекрасный город в мире. Понимаешь?
Внезапно меня осенило. Несмотря на прекрасную форму и внешний вид, годы взяли свое - синьора немного не в своем уме.
-- Понимаю, понимаю, - ответила я, абсолютно не понимая, как ее близкие отпустили синьору одну без сопровождения. – Может, позвонить Вашему сыну, чтобы он приехал за Вами?
-- Нет! Что ты! Он очень занятой человек. Если бы ты знала, как много он работает. Не стоит беспокоить его по пустякам.
-- Как хотите.
-- Ты действительно хорошо говоришь по-итальянски, – завела свою шарманку синьора. – Где ты его выучила?
Мне уже было не до смеха. В неизвестном городке, с тяжелыми сумками, при сорокоградусной жаре, под руку с милой, но немного выжившей из ума сицилийкой, повторяющей одно и тоже – поверьте, ситуация обхохочешься. Оставив на минуту синьору, я догнала остальных и попросила их идти помедленнее – нам с синьорой за ними не угнаться. На обратном пути к синьоре до меня донеслось:
-- Знаешь, я ведь сицилийка. Родилась в Летояни. Живу в Риме. Летояни – самое прекрасное место на Сицилии, а Рим – самый прекрасный город в мире. Понимаешь?
-- Пойдемте, синьора, пойдемте! - резко перебила я ее. – В первую очередь нам надо узнать, когда отправляется автобус до Летояни. Важно не пропустить его! Понимаете?
Я тот час пожалела о своей резкости. Престарелая, немного чокнутая женщина являлась такой же жертвой обстоятельств, как и мы. И уж кто вообще не был виноват в сложившейся ситуации, так это – она.
В конце концов, мы дошли до автобусной остановки. С пониманием и нескрываемым сожалением посмотрев на мою спутницу, друзья подметили: «Какая хорошая синьора!» Ничего не оставалось, как согласиться: «Да, хорошая, - подтвердила я и, бросив испуганный взгляд на синьору, как бы испугавшись, что та поймет, что речь идет о ней и заведет свою старую песню о главном, печально констатировала, и на моем лице появилась кислая мина. - Только немного сумасшедшая!». Чтобы прервать дальнейшие расспросы: что, почему и как, я резко махнула рукой, сделав запрещающий какие-либо вопросы жест, и вдохнула побольше воздуха. Мне требовались моральные силы и терпение. А терпение, надо сказать, подходило к концу, ибо жара, усталость, куча багажа и престарелая сицилийка сыграли свою роль.
Облазив остановку слева направо, исследовав каждый ее сантиметр, мы не обнаружили никакого расписания, хотя по всем признакам было очевидно, что оно существует, по крайней мере, должно существовать.
- Тааак. Я сейчас, - бросила я остальным и направилась к книжному магазину, расположенному рядом с остановкой.
В магазине не было ни души.
- Есть здесь кто-нибудь? - громко крикнула я, и на мой крик из дверей, ведущих в соседнее помещение, вышел полноватый мужчина среднего возраста:
-- Могу я Вам чем-то помочь?
-- Да, конечно. Может быть, Вы в курсе, когда отправляется автобус до Летояни? Мы не нашли никакого расписания. Остановка есть, расписания нет.
-- Хе-хе… Так это обычное дело. Вы ведь на Сицилии! - мужчина широко улыбнулся. Однако взглянув на трагичное выражение моего лица, перенастроился на серьезный лад. - Впрочем, дайте подумать… Если не ошибаюсь, автобус ходит каждые тридцать минут… Лаура! – на его крик выбежала немолодая, все еще привлекательная женщина в домашнем халате, с огромными разноцветными бигудями на голове. По всей видимости, его жена. - Случайно не знаешь, когда отправляется автобус до Летояни?
Внимательно посмотрев на меня, женщина пожала плечами:
-- Не знаю. Я туда не езжу. Хотя… Дайте подумать… Кажется, раз в тридцать минут. Но я не уверена.
В этот момент к магазину подошел мой муж и сотоварищи. Вслед за ними с разницей в секунд тридцать подоспела итальянская синьора. Собравшись у входа, собратья по несчастью как всегда начали галдеть, на этот раз выясняя кто прав, кто виноват, и кому, вообще, в голову пришла идея с автобусом.
-- Но что случилось? – удивленно спросила женщина в халате, оглядев гомонящую толпу, неожиданно образовавшуюся у входа.
-- Да, так, ничего. Все в порядке. Только хотелось бы доехать, в конце концов, до Летояни. Только вот как? Автобусом, расписания которого нет, или поездом, который будет только через час?
-- Конечно, автобусом! Нет, поездом! Или автобусом… Не знаю… Да, какая разница! В любом случае, вы туда попадете.
Обреченно вздохнув, я собиралась было уйти, как в наш разговор вмешалась моя милая итальянская синьора.
-- Мы все оказались в очень странной, можно сказать, абсурдной ситуации. Ехали из Катании в Летояни. В Летояни живет семья моего сына. У него трое прелестных детей. Одна дочка – вылитая я, и два сына. Впрочем, неважно. И вот следующая станция – Летояни. Я приготовилась выходить. Стою в тамбуре. Никого не трогаю. Жду остановки - поезд останавливается. Звоню в звонок – двери не открываются. Звоню еще раз – двери не открываются. Бегу в другой тамбур – встречаю этих милых ребят, - указав левой рукой на нас, синьора продолжила, - Двери не открываются! В третий – двери не открываются - поезд трогается!! А мы все еще в поезде! Понимаете?!?
В момент ее по обыкновению экспрессивного монолога из двери магазина, ведущей в жилую часть дома, как осы на арбуз, вылетели остальные члены, как оказалось, многочисленного семейства Лауры и ее почтенного мужа. Столпившись вокруг нас, они жадно внимали каждому слову синьоры, периодически уточняя детали. По-видимому, в этом городке давненько ничего не происходило, а тут мы с нашей экспрессией, поездом, сломанными дверьми и автобусами.
-- Извините, но о каком звонке идет речь?
-- О красной кнопке для открывания дверей.
-- Вам надо было обратиться к начальнику поезда!
-- Мы именно так и сделали! И что? Ничего! – заводясь все больше и больше, синьора не унималась, - Я – сицилийка! Мои родители – сицилийцы! Родители моих родителей – сицилийцы! Живу в Риме, – чуть потише добавила она и так же эмоционально продолжила, - Я гражданка этой страны! И что? Ничего! У меня нет никаких прав! Государство не заботится о своих гражданах! Что уж говорить о бедных ребятах из России, если итальянское государство не заботится о несчастных сицилийцах!
-- Правильно! – вторили ей ее соотечественники. - Совершенно верно! Куда смотрит государство? Куда смотрит правительство? В конце концов, куда смотрят карабинеры? Это они должны следить за порядком и предотвращать подобные ситуации!
-- Точно! Совершенно с Вами согласна! Должны следить! Но не следят!
-- Вы должны обратиться к карабинерам! Они обязаны принять меры!
Выждав момент, я позволила вставить в столь увлекательный разговор и свои пять копеек:
-- Синьоры! Ну, причем тут карабинеры? Не несут они никакой ответственности за то, что случается в поездах. Может, вы имеете в виду транспортную полицию?
-- Да, какая разница? Карабинеры или транспортная полиция? Все они виноваты, включая итальянское правительство и Берлускони!
-- О, боже! Но скажите мне, пожалуйста, при чем тут Берлускони?
Изрядно увлеченные обсуждением произошедшего, мы не сразу заметили подъехавшую к нам машину карабинеров, привлеченных нетипичной для этого захолустного городка галдящей толпой. Как говорится, накликали. Из машины неохотно вышел представитель закона, достаточно грузный мужчина лет сорока пяти и лениво поинтересовался, что, собственно, происходит.
Создалось такое ощущение, что все только и ждали появления представителя правопорядка. Обрадовавшись, как ни кто другой, карабинерам, синьора под аккомпанемент дружного сицилийского семейства в очередной раз завела свою шарманку и стала рассказывать, не без помощи остальных, конечно, свою занимательную историю мужчине в форме.
-- Мы все оказались в очень странной, можно сказать, абсурдной ситуации. Ехали из Катании в Летояни. В Летояни живет семья моего сына.
-- У него два сына и прелестная дочка – вылитая синьора! – вторили остальные.
-- Впрочем, речь не об этом, – перебила их сицилийка. - И вот следующая станция – Летояни. Стою я в тамбуре. Никого не трогаю. Жду остановки - поезд останавливается. Звоню в звонок – двери не открываются. Звоню еще раз – двери не открываются. Бегу в другой тамбур – встречаю этих замечательных ребят, - в который раз синьора указала рукой на нас, – Двери не открываются! В третий – двери не открываются - поезд трогается!! А мы все еще в поезде! Понимаете?!?
-- Не работал звонок! Какое безобразие! Бардак! Вы обязаны принять меры и разрешить эту ситуацию, - кричали остальные, как всегда перебивая друг друга.
Не ожидая такого натиска и необоснованных обвинений в том, к чему карабинер уж точно не имел ни малейшего отношения, мужчина не выдержал:
-- Стоп! Хватит! – закричал он во всю глотку, - Успокойтесь! Я сказал: «Успокойтесь!» Так… - обратился он к синьоре, - Я ничего не понимаю! Кто это «мы все»? Эта дама в бигудях, - карабинер озадаченно кивнул в сторону женщины из магазина, - тоже?
-- О! Нет, конечно. Эти любезные люди просто помогли нам с автобусом.
-- О, боже! С каким еще автобусом?
-- До Летояни.
-- При чем тут автобус? Вы же ехали на поезде?
-- Верно. На поезде, а потом решили ехать на автобусе.
-- Ааа! Так. Оставим это! Вернемся к поезду! Вы ехали до Летояни. Так?
-- Так.
-- Позвонили в звонок - двери поезда не сработали. Так?
-- Все верно.
-- О каком, черт подери, звонке идет речь? В поезде нет никаких звонков!
-- О красной кнопке открывания дверей, - вмешалась я. Весь этот дурдом на колесах меня порядком утомил.
-- Ясно … А кто, собственно, Вы такая? – с подозрением взглянув на меня, резко спросил карабинер.
-- Туристка. Из России... Но какое это имеет отношение к делу?
-- Никакого… Простая формальность. И вы не смогли выйти из поезда, потому что кнопка открывания дверей была сломана?
-- Совершенно верно.
Полицейский облегченно вздохнул, улыбнулся и медленно протянул:
-- Это не наша проблема. Это проблема транспортной полиции. Вы должны обратиться к ним.
Осознав, что карабинеры не собираются решать нашу проблему, синьора увеличила свои децибелы, а вместе с ней и многочисленное семейство книготорговцев:
-- Я - сицилийка! Родилась на Сицилии! Мои родители – сицилийцы! Родители моих родителей – сицилийцы! Я гражданка этой страны! И что карабинеры, которые должны защищать нас? Ничего! А что государство – ничего! Социалку урезают, цены повышают! Как, скажите на милость, бедным пенсионерам, таким как я, выживать в этой стране? Как?
Так разговор о неприятном недоразумении плавно перетек на социальную тематику. Остальные поддержали синьору:
-- Верно! Кому нужны пенсионеры? Государству? Не смешите! Государству не нужны пенсионеры! Правительству не нужны пенсионеры! Берлускони не нужны пенсионеры! Пенсионеры – обуза для государства! Всю свою жизнь они работали, тяжело работали! Но кого это волнует? Никого! Кто ж это помнит? Всем наплевать! Вы – представители закона! Вы обязаны разобраться! Обязаны! Это ваш долг! – резко перескочили они с социальной темы на случай в поезде.
Помочь карабинеры ничем не могли, что было ясно как божий день. К счастью карабинеров, социальная политика была в ведении совсем другого ведомства, а точнее правительства. А инциденты подобные нашему случаю находились под юрисдикцией транспортной полиции. Да, и что тут, собственно, произошло? Эка невидаль, кнопка не сработала, двери не открылись. Бывает.
Проигнорировав многочисленные нападки в свою сторону, карабинер устало махнул рукой, как бы говоря: «Как вы мне все осточертели! Сил моих нет!», сел обратно в машину и собрался отъезжать. Разгадав его намерение, я стремительно бросилась за ним:
-- Подождите! Согласна. Вы нам ничем не можете помочь! Но! Вы хотя бы знаете расписание автобуса?
Удивленно взглянув на меня, карабинер недовольно проворчал:
-- Девушка, я не справочная. Смотрите на остановке!
-- Нет там никакого расписания!
-- Что значит «нет»?
-- А вот то и значит. Остановка есть, расписания – нет!
-- Ах, вот оно как… Хорошо… Дайте подумать… Кажется, он ходит … каждые 20… нет, 30 минут.
-- Мы здесь уже минут тридцать, однако не видели ни одного автобуса!
-- Ну, значит, каждые 50 минут или каждый час.
-- Вы шутите?
Не выдержав моей настырности (мне все-таки удалось вывести его из себя), карабинер прокричал:
-- Езжайте поездом! И не морочьте мне голову!
Машина резко тронулась и через считанные секунды скрылась из виду, а вся наша многочисленная компания так и осталась стоять на тротуаре, переваривая произошедшее. Не ожидавшие такого поворота событий все замолчали. Воцарилась нездоровая тишина.
Как и у бедного карабинера, мое терпение лопнуло:
-- На станцию! – резко и достаточно громко крикнула я, схватив свои сумищи и короба. – Сейчас же! Не хватало еще проморгать и поезд! Это касается и Вас, синьора!
Немного придя в себя, народ начал потихоньку расходиться. Многочисленное семейство книготорговцев, пожелав нам удачи, ушло в свой маленький уютный магазинчик, а наша дружная компания отправилась обратно на станцию. Самое главное теперь было – не прошляпить поезд! В противном случае, мы застряли бы в этой тьме тараканьей, еще часа на два, если не до утра.
Несмотря на очевидную вину эксплуатационных служб, разгильдяйски относящихся к своим обязанностям, и во избежание прочих досадных недоразумений, было решено купить какой никакой а билет. Однако… станционная касса не работала. Одиноко стоящий рядом с кассой автомат по продаже билетов не работал тоже!! Прекраснейший остров Сицилия! Ничто и никто не работает! Ни красные кнопки! Ни автоматы! Ни кассиры! На общем собрании пострадавших от ничегонеработания было решено ехать без билетов! Да, и как купить билеты, если купить их негде?
Часы показывали половина девятого. Спешить к ужину уже не имело смысла, поскольку ужин в отеле подавали только до девяти. Единственное, что оставалось, так это сесть и расслабиться в ожидании поезда. Что мы и сделали. Правда, присесть куда-либо не получилось – на станции не было ни одной скамейки. А вот расслабиться и ждать, это - пожалуйста.
Неожиданно наша милая синьора подошла ко мне и с заговорщицким видом тихо произнесла:
-- Когда будет подходить поезд, машите ему рукой.
-- Махать рукой? Как это?
-- Смотри! – и синьора махнула рукой, будто ловя такси.
-- Зачем? – недоуменно спросила я.
-- Как зачем? Чтобы остановить поезд. В противном случае, он не остановится!
-- Шутите? В Италии не надо махать руками, чтобы остановить поезд. Поезд – не такси, сам останавливается. Уж, в этом-то я точно уверена. Я здесь год училась.
-- Дорогая моя, мы не в Италии, мы на Сицилии. Италия – это Италия. А Сицилия – это Сицилия. И для того, чтобы поезд остановился, мы должны делать так, как сказала я. В противном случае… – синьора развела руками, – Останемся на станции.
-- Одну секунду.
Я повернулась к друзьям:
-- По-моему, она над нами издевается! Махать поезду рукой – это надо додуматься!
-- Так. Подожди. Подожди. Давай по порядку. Что сказала синьора?
-- Спокойно, - сама себе сказала я, затем продолжила. - Сказала, что как только появится поезд, мы должны махать ему рукой. В противном случае, он не остановится. Бред какой-то!
-- Так. Ну, подожди. Ты ведь какое-то время жила в Италии?
-- Ну?
-- И? Ты ведь не махала поезду рукой?
-- Вы-то с ума не сходите! Конечно, нет! Это ж, мать твою, Европа. Какие руки, какие махания! Это ж, в конце концов, не Сенегал! Хотя, думаю, что в Сенегале тоже не машут поездам! Сумасшедший дом!
-- Ну, подожди. Допустим, в Италии руками не машут, и поезда останавливаются на станциях по расписанию. Но мы же не в Италии! А на Сицилии! Вдруг тут все по-другому. Не как у людей.
-- Мама миа! Вы меня с ума сведете! Почему тут должно быть по-другому?!? А??!
-- Ну, смотри. Эта синьора из Сицилии. Она - коренная сицилийка, о чем не раз уже говорила. Так? Наверное, она лучше знает, что надо делать?
-- Тааак. Смотрите. Когда мы садились в Летояни, мы махали поезду рукой? Нет. Когда мы садились в Катании, мы этого тоже не делали.
-- Ну, подожди. Катания – город крупный, столица провинции. Летояни… популярное туристическое место. А это - полустанок. Многие поезда тут вообще не останавливаются.
-- Вы надо мной издеваетесь.
-- Нет. Просто хотим сказать, что синьоре, скорее всего, виднее. Все-таки она отсюда. А мы – нет.
-- Ну, хорошо. Махать, значит, махать, - я устало повернулась к синьоре, - Хорошо. Ваша взяла. Будем махать.
Едва я закончила фразу, как на горизонте появился долгожданный поезд. Не сговариваясь, мы мгновенно выстроились в ряд вдоль платформы и принялись, словно голосуя, активно махать руками. Никогда не забуду выражение лица машиниста! Достаточно было одного взгляда на его немного огорошенную, немного растерянную физиономию, чтобы понять, как мы облажались, и еще раз убедиться в невменяемости нашей милой синьоры.
Поезд остановился. Правда, не по нашему требованию, а по расписанию. Двери открылись, и мы дружно шагнули в тамбур одного из вагонов. На наше счастье или несчастье в тамбуре нас поджидал очередной контролер. Едва увидев нас, он широко улыбнулся, продемонстрировав свои красивые белоснежные зубы, и… попросил предъявить билетики.
«Только не это», - подумала я и с испугом посмотрела на синьору. – «Сейчас начнется».
-- Мы все оказались в очень странной, можно сказать, абсурдной ситуации. Ехали из Катании в Летояни, – с самого начала затянула синьора, не забыв упомянуть ни о встрече с начальником поезда, ни о милой семейке из магазина, ни о нерадивых карабинерах, ни о неработающей кассе и автомате.
-- Я - сицилийка. Родилась на Сицилии! Я гражданка этой страны! И что делают карабинеры, которые должны защищать нас? Ничего! – доносились до меня до боли знакомые фразы.
Внимательно выслушав и к всеобщему удивлению ни разу не перебив синьору, контролер предсказуемо уточнил:
-- О каком звонке идет речь? Не понимаю.
-- Что тут понимать? Вот он! – явно торжествуя, синьора указала на пресловутую красную кнопку справа от нее.
-- А! Теперь все ясно. Тем не менее, в доказательство этого, я бы сказал, впечатляющего рассказа не будете ли Вы так любезны, уважаемая синьора, предъявить Ваш билетик?
-- Билетик? – изумленно переспросила синьора.
-- Да, билетик. К вам это тоже относится, - добавил контролер, повернувшись в нашу сторону. - Если вы возвращались из Катании в Летояни вы, по крайней мере, должны иметь билет, подтверждающий это.
-- Нет проблем. Вот они, – ответила я, доставая из заднего кармана штанов наши с мужем билеты. Друзья последовали нашему примеру, также продемонстрировав свои билеты контролеру. Внимательно посмотрев на прокомпостированные на них дату и время, мужчина тут же вернул билеты обратно.
-- Все в порядке. А Вы? Где Ваш билет? – контролер с подозрением посмотрел на синьору, которая почему-то не спешила доставать свой билетик. Секунду поколебавшись, синьора неохотно полезла в свою шикарную сумочку от Gucci, неторопливо достала билет и протянула его контролеру. Взглянув на билет, мужчина улыбнулся и с особым удовольствием подметил:
-- Он не прокомпостирован. Почему?
Немного замешкавшись, синьора состроила скорбную мину, и ее лицо приняло непонимающее выражение:
-- Я должна была его прокомпостировать? Где? Как? Зачем? Не понимаю.
-- Синьора не знает, где и зачем компостировать билет? Как же так?
-- Но я действительно не знаю!
-- Синьора, как Вам не стыдно! Вы – сицилийка, родились на Сицилии и не знаете, что перед посадкой в поезд нужно компостировать билет? Да, неужели?
-- Да, я – сицилийка! Да, я родилась на Сицилии! Но клянусь богом, что не понимаю, о чем идет речь!
-- Синьора! – с упреком посмотрев на женщину и указав рукой в нашу сторону, контролер продолжил. – Они – иностранцы, а знают, что перед посадкой в поезд билеты надо компостировать. Вы – сицилийка, и не понимаете, о чем идет речь. Как так?
Всем известно, что лучший способ защиты – это нападение. Уличенная во лжи, а также в желании немного сэкономить, синьора решила защищаться. В качестве защиты она выбрала наиболее действенное на ее взгляд оружие: громкий ор, временами переходящий в высокие обертона, разрушительно действующие на психику окружающих. В редких промежутках потока ее неконтролируемого сознания контролеру удавалось лишь вставлять: «Успокойтесь, синьора! Успокойтесь! Успокойтесь, синьора! Успокойтесь!» Синьора не успокаивалась.
Плюнув на непрокомпостированный билет и искренне желая лишь одного - чтобы синьора, в конце концов, замолчала, контролер силой затолкнул все еще кричащую женщину в вагон:
-- Успокойтесь, синьора! Успокойтесь! Присаживайтесь, синьора! Я сказал – присаживайтесь! Вагон с кондиционером, как раз то, что Вам нужно! Спокойно, синьора! Спокойно.
Синьора нехотя прошла в вагон и села на указанное ей место. Расположившись поудобнее, к счастью всех присутствующих, она прекратила кричать, хоть и продолжила немного возмущаться, бубня себе что-то тихо под нос. Минуты через две и вовсе успокоилась, а мы с облегчением вздохнули. Наконец-то, можно было ехать спокойно.
Узнав, что мы из России контролер задал нам пару вопросов: как там, в России; за какую футбольную команду болеем; что делаем на Сицилии; понравился ли остров; как нас угораздило познакомиться с синьорой.
Так, тихо, мирно болтая о том о сем, мы доехали до Летояни. Поезд остановился. В едином порыве каждый из нас потянулся к знаменитой красной кнопке, но контролер опередил нас:
-- Вам не везет с красными кнопками. Так что, на кнопку нажму я, – сказал он, немного посмеиваясь.
Сердечно поблагодарив контролера за понимание, а главное, за терпение, пожелав ему удачи, мы вместе с достопочтимой синьорой, куда ж мы без нее, вышли из поезда.
Синьора выглядела, прямо скажем, неважнецки. Еще бы. По сорокоградусной жаре такое путешествие в ее-то возрасте! Да, еще и поскандалить успела.
-- Синьора! Синьора, послушайте. Может, Вас проводить? Где Вы живете?
Все еще не веря, что она в Летояни, синьора растерянно посмотрела на нас, затем перевела взгляд на станцию и на окружающий ее пейзаж.
-- О! Как любезно с вашей стороны… Нет, спасибо. Не стоит беспокоиться. Мне тут рядом. Дойду сама. Сама дойду. Но все равно спасибо.
-- Точно? Вы уверены? Вы хорошо себя чувствуете?
-- Нет, нет. Все хорошо, милая. Правда, спасибо. Но дойду сама. Мне тут рядом.
-- Как хотите, - неуверенно сказала я. - Удачи Вам! И передайте от нас привет Вашей семье!
-- Да, да, непременно. Спасибо вам! Прощайте.
Произнеся это, синьора повернулась и медленно пошла в противоположную от нас сторону. Мы еще долго смотрели ей вслед. Ее одинокая фигура неторопливо удалялась от нас все дальше и дальше, пока совсем не скрылась из вида. На душе стало грустно и тоскливо. В глубине души все понимали, что никогда больше не встретят эту чудную женщину, и от осознания этого у всех без исключения защемило сердце.
Прошло уже много лет, а я до сих пор помню эту необычную чудесную синьору, ее прическу, мимику, жесты, ее одинокий, печально удаляющийся силуэт на том перроне в Летояни. Жива ли она? Скорее всего - нет. Была ли у нее семья? Может, да. А, может, и нет. Одно могу сказать точно. Эта женщина, с которой я провела всего два часа в своей жизни, эта женщина со всеми ее эмоциями, особенностями и странностями навсегда останется в моей памяти и будет жить в ней, пока жива я. Эта женщина и есть Сицилия, такая незаурядная, многогранная и колоритная!
Июль 2012